Глаза его были полузакрыты в сонной сексуальной манере певца — мечты подростков в телешоу.
— А ты думал, я сбежала?
— Некоторые сомневаются во мне.
— Денни, прекрати. Я знаю тебя давно.
Он улыбнулся. Каким он был привлекательным!
— Самое разумное для тебя — убежать.
— Возможно, но ты мне еще нужен.
— Да? Зачем?
— Знаешь ли ты кого-нибудь из адвокатов по уголовным делам на Лонг-Айленде?
— Конкретней?
Он высыпал кофе и разорвал зубами два пакетика сахара.
— Имя, Денни.
— А!
Минуту он, задумавшись, покусывал пластиковую ложку.
— Винсент Кароселла, — произнес он в конце концов. — Когда-нибудь слышала о нем? Он очень известен.
Имя показалось мне знакомым. Может, из программы «Новости 12», в которой рассказывают о процессах по делам об ужасных убийствах на Лонг-Айленде. По крайней мере, не похож на того педанта с часофобией.
— Никто из моих друзей не пользовался его услугами, поскольку он не занимается делами о наркотиках. Но для очень сложных…
Денни заколебался ненадолго, выбирая между словами «дело» и «дерьмо», но поскольку мы были уже на «ты» и называли друг друга по именам, он выбрал «дерьмо».
— …для очень сложного дерьма, — он сложил кончики большого и указательного пальцев и сладостно их поцеловал, — Винсент — конфетка!
Затем он собрался позвонить Алексу, а также предложить одному старому клиенту большое дело в обмен на новенькое удостоверение личности и чистое водительское удостоверение Нью-Джерси.
Когда я позвонила в пять минут девятого, Винни Кароселла был уже в конторе. Мы провели предварительные переговоры. Его образование: Аделфи колледж и Юридическая школа университета Сент-Джонс, он был главой бюро по расследованию убийств при прокуроре федерального судебного округа Нассау. Его гонорар: поскольку я обратилась так поздно, он берет триста долларов в час. Он не спрашивал меня, убила ли я Ричи.
— Рози, — сказал он. — Я должен быть с вами, откровенным. Бегство не поможет вам.
— Винни, вы говорите, если я сдамся сама?.. Какие шансы, что полиция будет искать убийцу Ричи?
— Почти никаких.
Какой у него был голос! Глубокий, страстный голос, который может вызывать у суда слезы. Его голос расшевелил мою память. Я вспомнила, что видела его на экране, на ступеньках здания суда, где он говорил репортерам, что будет считать свою роль в американской судебной системе выполненной с принятием судом вердикта о невиновности. Ему было около пятидесяти. Такой щеголеватый пижон.
— Поймите, Рози, чем дольше вы будете находиться в бегах, тем труднее мне будет убедить людей в вашей невиновности. Ясно?
— Ясно.
— А теперь расскажите мне все.
Я рассказала. Он убедил меня, что, как только он получит поручение на ведение дела, он наймет человека следить за Джессикой, выяснить, не скрывала ли она ребенка или любовника от Ричи. А что касается грязи на ботинках и отпечатков шин, то он вряд ли сможет получить копии отчетов из лаборатории, пока я не появлюсь. Так или иначе, он поговорит со своим приятелем-прокурором в Минеоле и, может, сам ознакомится с кое-какими бумагами.
— Кто знает, — сказала я. — Может, вы найдете что-нибудь для моего оправдания?
— Да, такое случается, — согласился Винни. — Вы не оставите мне свой номер, если вдруг понадобится найти вас?
— Лучше не надо. Дело не в том, что я вам не доверяю, а в том, я сама не знаю, где буду на следующий день.
— Тогда звоните мне ежедневно, примерно в это время или раньше. Я бываю здесь с семи тридцати. И нахожусь до девяти-десяти вечера. Не бойтесь побеспокоить меня — это моя работа.
Прошло полчаса, а Денни все не возвращался. Может, он уже сдал меня полиции? А может, он следит за полосканием в стиральной машине? Но, с другой стороны, у меня было время. Я проникла в его комнату, чтобы еще что-нибудь узнать о своем благородном рыцаре. Кровать, что не вызывало удивления, была не убрана, но, в отличие от гостиной, о спальне нельзя было сказать, что она похожа на Федеральный фонд помощи недееспособным. Его учебники были так аккуратно сложены на полу, что было ясно: он не прикасался к ним месяцами, а, может, годами. Никаких признаков того, что он что-нибудь читал для развлечения, даже спортивных новостей или биографий рок-музыкантов. И, естественно, никакой занимательной фантастики. Его черно-белая бас-гитара лежала на массивном усилителе, старые выпуски журнала «Басе Плейер» и сборник песен Ред Хот Чилли Пепперс валялись сверху. Журналы не очень старые, но, когда я провела пальцем по гитаре, на нем остался слой бархатной нью-йоркской пыли. Нашлись и некоторые признаки присутствия женщин: черепаховая заколка для волос под радиатором и маленькие белые трусики в углу шкафа.
Все остальное в шкафу было в порядке. Денни явно любил свою одежду. Цветовая гамма — от темно-серого до черного — очень тщательно подобрана. Единственным исключением были синие джинсы.
Не было никаких признаков его деятельности: ни одной фальшивой лицензии на право вождения, ни одного фальшивого удостоверения личности. Таблетки, найденные мною, были абсолютно легальными, в аптечных флаконах с его фамилией, хотя, если ему требовалось такое количество успокоительного и снотворного, ему следовало бы обратиться в благотворительное лечебное заведение. Я взяла несколько его таблеток, но, вспомнив, что мою голову оценивают в пятьдесят тысяч долларов, я успокоилась сама. А почему бы и нет? Денни не предаст меня — я, черт побери, в хороших руках. Он очень осторожный парень; если полицейские придут к нему, они могут вломиться с угрозами, сломать дверь — и ничего не найти. Однако я нашла кое-что в его аккуратно развешанных штанах. Карманные деньги. Если мое предчувствие относительно него правильно, то о шестидесяти трех долларах, которые я нашла в кармане его брюк, было забыто давным-давно. Я почувствовала стыд, вину и даже страдание из-за своей неблагодарности, но этого было недостаточно, чтобы остановить меня. Я взяла эти деньги.
Я позвонила в Дейта Ассошиэйтед. Я не спросила офис Ричи — его секретарша знала мой голос. Я попросила офис Джессики. Я сказала ее секретарше Хелен, которая или слишком много курила или была не очень женственной, что я работаю в отделе новостей «Хартфорд Курант» и проверяю факты для статьи. «Действительно ли мисс Стивенсон одобрила вознаграждение в пятьдесят тысяч долларов?» Ответ был утвердительным. «А ее должность в Дейта Ассошиэйтед?» «Президент». «Президент?» «Да, исполняющий обязанности президента. Со вчерашнего дня».
Я вспомнила, как Гевински убеждал меня, что у Джессики не было причин убивать своего любовника с кучей баксов. А как насчет того, что я только что услышала? Ричи мертв — и она стала президентом мультинациональной компании — с зарплатой и правом контроля за финансовой деятельностью. Теперь она сама женщина с кучей баксов. И с новой должностью она получила право на власть. Итак, сержант, у нее была причина.
