При виде Тетерина Волкодав напрягся так сильно, что мне показалось, я слышу треск лопающейся по швам его рубашки. Жилы на шее вздулись, кулаки сжались, в лице появилась угрюмая злоба. Я растерянно смотрела на него, а до меня медленно доходила мысль, что я сваляла грандиозного дурака. Ну как если бы я поймала лису и своими руками впустила ее в курятник, в надежде что милые зверюшки подружатся.
– Я не успела вас предупредить, – бормотнула я, робко потянув Волкодава за рукав. – Мне нужно было с ним поговорить, и я рассчитывала на вашу моральную поддержку. Только не убивайте его, пожалуйста!..
При последних словах мой голос сошел на шепот: Тетерин уже приблизился к столику.
– Здравствуйте, Станислава Дмитриевна.
– Здравствуйте, – выдавила я из себя радушную улыбку. – Познакомьтесь, это Андрей. Андрей... э-э-э...
До меня дошло, что я не знаю фамилии Волкодава. Я бросила на парня встревоженный взгляд, но он не торопился прийти мне на помощь. Кажется, он и вовсе не слышал ни слова из того, что я сказала.
– Можно просто Андрей, – разрешила я. И Тетерин протянул вялую ладошку для рукопожатия. Я во все глаза наблюдала за историческим моментом. Встреча двух мужчин, любящих одну женщину, – это что-то неописуемое. Волкодав пока держит себя в руках, но что будет, когда правду узнает и Тетерин? Ох, могу себе представить...
Они стояли друг напротив друга, настолько не похожие, совершенно разные, и мне вдруг в голову полезли строки из «Евгения Онегина».
«Они сошлись – волна и пламень, стихи и проза, лед и камень...»
Но кто из этих в высшей степени достойных джентльменов – лед, а кто – камень? Оригинальная дилемма!
Тут я осознала, что с тупым выражением лица пытаюсь всерьез разрешить эту задачку, в то время как между моими подопечными явно нагнеталось напряжение. А Тетерин дураком не был: он, конечно же, заметил агрессивность Волкодава, принял ее на свой счет и насторожился. Если сейчас он повернется и убежит, я нисколько не удивлюсь.
– Может быть, мы сядем? У меня не так много времени.
– Сегодня же суббота! – подхватила я тему, радуясь, что опасность миновала.
– Дела, видите ли, не спрашивают, суббота сегодня или среда. Извините, я не представился, Тетерин Игорь Витольдович. – И он протянул Волкодаву свою визитку. Я узнала дизайн – такую же я нашла в мастерской Архипова. Мой спутник не глядя взял карточку, громыхнул стулом, усаживаясь, а меня вдруг замкнуло. Я замерла в неловкой позе, пораженная до глубины души, мысли пронеслись под черепной коробкой со скоростью электрического тока.
Визитка, черт возьми! Визитка из мастерской! Да если бы Тетерин был причастен к убийствам, он непременно постарался бы забрать карточку, которую оставлял Архипову. В разговоре со мной мог бы проявить беспокойство, ненароком упомянуть о ней... Но он ничего мне не говорил и даже намека малейшего не сделал. Значит, он не замешан ни в чем криминальном, иначе как бы мог упустить из виду такую грандиозную улику! Ведь только благодаря моим цепким ручонкам, присвоившим визитку, следствие никак не связало Архипова с Тетериным, а Игорь Витольдович не ясновидящий, чтобы догадаться об этом заблаговременно.
Доказательство? Да, пусть и косвенное, но доказательство. Тетерин не виноват, он не убивал Архипова, а значит, я могу быть с ним откровенной.
И я принялась за дело.
– Игорь Витольдович, я пригласила вас, чтобы прояснить кое-какие моменты. Я тут не теряла даром времени и разузнала довольно много о прошлом Ким, но мне не хватает информации...
Волкодав метнул на меня разъяренный взгляд, а Тетерин замер соляным столпом и, по своему обыкновению, начал краснеть. Как все-таки предсказуем этот человек!
– Какой информации? Что вы узнали? И почему вы говорите о ней при посторонних? – нервно осведомился он.
– Потом все объясню, – отмахнулась я. – Я знаю, что Ким делала в течение года до вашей с ней, Игорь Витольдович, встречи. Но меня интересует более ранний период, так как по логике вещей ее странности в поведении должны проистекать именно оттуда. Кто ее ранил? Почему? Как она попала в этот лес? Почему жила по фальшивым документам?
У Тетерина стал совершенно невменяемый вид, словно ему только что сообщили о смерти самого близкого человека. Руки крупно затряслись, глаза выкатились, физиономия побагровела... Я перепугалась, что его хватит кондрашка, и поспешно сунула под нос бокал воды.
– Вот, выпейте. Вы что же, ничего не знали?
– Первый раз слышу... Откуда вы взяли всю эту ересь?
– Ересь? А шрам на груди у Ким вы видели?
– Вам известно про шрам?! А где вы его видели?
– На портрете, сделанном рукой моего бывшего мужа. И по свидетельствам... очевидцев.
На этом месте я поняла, что неправильно повела разговор. Слишком прямолинейно и в лоб. Учитывая тонкую психику Тетерина, следовало зайти издалека, выражаться более деликатно и туманно, а то и вовсе не начинать беседу, не имея солидного запаса успокоительных в сумочке. Мой собеседник покачнулся на стуле и сделал движение, словно собирался кинуться на меня и начать душить. Я на всякий случай придвинулась ближе к Волкодаву, но от того шла такая волна агрессии, что я перепугалась: уж он-то задушит меня куда быстрее и эффективнее, нежели слабак Тетерин.
– Извините, если я была излишне напориста, – пролепетала я жалко. – О, смотрите, несут наш заказ!
К сожалению, официант слишком быстро расставил на столе блюда, и я не успела как следует продумать дальнейшую стратегию ведения беседы. Вообще надо признать, давно я не чувствовала себя такой бестолковой и неподготовленной: напрочь провалила удачный план по столкновению лбами любовников Ким! Будь на моем месте Флоранс, с ее невероятным обаянием и умением запудрить любому мозги, мужики давно бы уже находились в нирване, глупо улыбались и с готовностью отвечали даже на самые интимные вопросы. Позвонить, что ли, подруге? Но времени на это не было совершенно: две пары глаз смотрели на меня не самым дружелюбным образом.
– Ешьте, а то остынет, – предупредила я, хватая вилку. – Вкусно!
– Я хотел бы знать, – настаивал Тетерин, – что за очевидцы такие и где они могли видеть шрам у Ким на теле?
– Погодите, я ведь еще не закончила. Так вы утверждаете, что, прожив с Камиллой больше года, вы ничего не узнали о ее прошлом?
– Ничего.
– Даже какой-нибудь мелочи? Откуда родом, сколько братьев и сестер, где училась?..
– Ким обычно отшучивалась или отмалчивалась. Она вообще не была расположена к обсуждению своей личной жизни и больше молчала, чем говорила.
О черт, и здесь промах! Конечно, загадочная и законспирированная Ким скорее умерла бы, чем выдала свою тайну. Но я так рассчитывала на то, что она могла проговориться Тетерину – в конце концов, он содержал ее, оплачивал все ее причуды, к тому же, учитывая его характер – ревнивый, нетерпимый, он должен был выбивать из Ким признания чуть ли не силой. Оказывается, нет. Или он лжет сейчас?
