Потом Брин почувствовала, как его пальцы гладят ее по волосам.
— А что тогда с тобой произошло? — спросил он тихо.
Брин почувствовала первый приступ огорчения от своего грехопадения.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она настороженно.
Ли тихонько рассмеялся:
— Не пытайся уйти от ответа. Я не припоминаю, чтобы когда-нибудь получал столько наслаждения от женщины, сколько получил от тебя.
— И здесь их перебывало немало, как я понимаю? — язвительно произнесла Брин, и ее ноготки вонзились в первое же попавшееся место на его теле.
— Ух! — Он выдохнул и схватил ее за пальцы. — Было здесь несколько, но не так много, как ты готова мне приписать. И я задал тебе вопрос, помнишь?
— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — пробормотала Брин недовольно, радуясь, что ее лицо скрыто от него под сенью ее волос.
— Все ты понимаешь. Ты боялась меня. Еще задолго до того, как мы познакомились.
Брин пожала плечами:
— Ты не можешь не знать, что заставляешь женщин нервничать. У тебя аура человека необузданной энергии и… сексуальности.
— Сексуальность не должна никого пугать.
Брин закусила губу, затем передернула плечами. Он будет пытать ее до тех пор, пока она не ответит.
— Я когда-то была помолвлена.
— Ага, и потом все мужчины стали врагами.
— Нет, не все мужчины и не врагами. Я просто решила, что надо быть поосторожней и избегать мужчин определенного типа.
Она будто почувствовала, как он нахмурился.
— И что это за тип? Только не говори, что ты была помолвлена с другим музыкантом!
Брин замялась. Какая разница, скажет она ему об этом или нет? Она отодвинулась от него, обхватила руками подушку и легла на нее щекой.
— Нет. Я была помолвлена с парнем по имени Джо Лански. Он был — ну и сейчас есть — бейсболистом.
— Джо Лански? — тихо присвистнул Ли. — Большая величина в Национальной бейсбольной лиге.
Когда Ли произнес его имя, Брин будто окатило холодной волной.
— Да. Он просто купался в лучах своей славы. Ты его знаешь?
— Как-то встретились мельком. В Лос-Анджелесе на благотворительном обеде. Он показался мне приятным парнем.
— О, Джо умеет нравиться. Он просто… не считал нужным заботиться о детях. Как и обо всех других людях.
— И Эдам тоже швырял в него рисом, да?
— Нет. Горошком.
Ли рассмеялся и обнял ее, несмотря на ее негодующий протест. Он поцеловал ее в носик.
— Я ужасно рад, что вы с Джо разбежались, — сказал он чуть хрипло. — Но мне не нравится, что ты меня с ним сравниваешь. Почему?
Брин все еще была напряжена.
— Вы оба привыкли к славе и легкому успеху у женщин.
— Он тебе изменил?
— И это было по моей вине, как он считал. Я не могла быть с ним, а вот девушки из группы поддержки могли.
— Понятно, — сказал Ли, и Брин, по тому, как напряглись его руки, обнимавшие ее, поняла, что его это злит. — Ты считаешь, что я прыгаю в постель с каждой встречной?
— Не совсем, — тихо ответила она.
— Тогда как, если не совсем?
— Ну, я не знаю! — воскликнула Брин, стараясь освободиться от крепких рук, прижимавших ее к нему, лицом к лицу. — Я сугубо земное существо, а вы все небожители.
— Ерунда. Ты привыкла делить людей на категории. Просто от того, что Лански разорвал вашу помолвку…
— Джо ничего не разрывал, это я сделала, — сказала Брин скорее нетерпеливо, нежели протестующе. — Он считал, что ради него я должна все бросить и быть рядом с ним по первому его зову. А я не могла так. И не хотела. И я считаю, что обычному мужчине трудно иметь дело с таким количеством обязательств, которые пришлось бы ему принять вместе со мной. А уж о так называемом идоле и говорить не приходится.
Брин не поняла, нравится ему то, что она сказала, или нет.
— Так называемые идолы тоже люди из плоти и кропи. Обычные люди. Они так же страдают и так же влюбляются. Но если ты и Лански не смогли разобраться со своими обязательствами, ты должна быть только рада, что обнаружила это до того, как вышла за него замуж.
— А я и рада, — недовольно прошептала Брин.
Мрачное выражение его лица было по-прежнему непонятно Брин. Уловив ее немой вопрос, Ли стал лениво проводить пальцами по ее спине и неожиданно сменил тему:
— У тебя самое сексуальное телосложение, которое я когда-либо встречал. Не могу не признать, что меня просто затрясло от желания в тот самый момент, когда я тебя увидел.
В его утверждении было столько непосредственности, что Брин улыбнулась. Ли тоже ей улыбнулся, но потом снова нахмурился, увидев, что ее улыбка померкла, а лицо побледнело.
— Что случилось?
— Просто… просто подумала об Эдаме. О боже, Ли! Я здесь… я с тобою… в таком положении… когда бедный Эдам…
— Брин! — воскликнул Ли, лаская ее как маленькую. — Тише. Не беспокойся об Эдаме. Завтра мы его вернем, я обещаю!
— Как ты можешь быть так уверен! Ты сказал, что мы должны придержать фотографии, потому что останемся в опасности, если не узнаем, что на них такого было. Если эти люди будут угрожать нам и в дальнейшем…
— Брин, как ты думаешь, отчего они забрали Эдама, а не Брайана или Кита? Потому что Эдам совсем маленький. Он ни за что не сможет показать, где его держали, или причинить другие неприятности. А ты взрослый человек. И это большая разница. С Эдамом все в порядке, Брин, я знаю это. В их игре он — главный козырь.
— Но он такой маленький, ему одиноко, — прошептала Брин.
— Завтра, Брин. Если ты сейчас постараешься заснуть, то время до того, как мы его заберем, пройдет быстрее.
— Господи, я так хочу спать, что просто не могу заснуть.
Ли поцеловал ее в лоб.
— Я что, недостаточно тебя утомил?
Брин покраснела.
— Ты утомил меня до невероятия.
— В самом деле? Проверим — через пару минут. Но поскольку ты все еще не спишь и беспокоишься, я хочу, чтобы ты подумала о загородном клубе. Ты помнишь, что было там на заднем плане?
Брин думала всего секунду.
— Да. Я помню мотель «Свитдримз».
— Что-что?.. А, то место, где горела неоновая вывеска?
— Точно.
— Хорошо, надо будет внимательно все это разглядеть. Что еще?
— Ничего, если честно. Если… не считать гольфистов. Целая орда скатилась с холма, когда я снимала.
— Надо будет посмотреть и на это. Мы просто будем разглядывать фотографии до тех пор, пока не наткнемся на что-нибудь.
— Я просто не представляю, что там может быть! — воскликнула Брин безнадежно и устало. — Знаешь, и очень внимательно просматривала снимки, прежде чем отдать их Барбаре. Там и смотреть-то было не на что. Может, действительно это был сумасшедший фанат, упертый на том, чтобы получить пачку эксклюзивных фото Ли Кондора и его группы?
