– Компания "Хвост кометы" запатентовала изобретение буквально перед конференцией, – сказал Демид. – Я хотел бы передать ей слово.
Итак, Чернов пошел ва банк. Что ж, его право. Видит Бог, она планировала сделать это деликатнее. Повесив на лицо отшлифованную улыбку, зашагала к сцене, преодолела ступени и встала плечом к плечу с Демидом перед взглядами сотни заинтересованных зрителей. От него несло знакомой жизненной энергией и каким-то новым парфюмом. Некстати вспомнился позавчерашний вечер, когда Демид стоял в лучах заходящего солнца. Тогда его глаза были живыми и тёплыми, сегодня – холодными, чужими. Но Софья приняла решение и отступать не собиралась.
– Благодарю вас, – сказала она в микрофон, – за такое внимание к нашей компании. Следующее выступление как раз мое, и там подробнее расскажу обо всех изобретениях. С собой у меня образцы, – она повернулась и посмотрела на Демида прямо и открыто. – А сейчас мне хотелось бы сделать заявление. Рекордно тонкий графен, к сожалению, не принадлежит моей компании. От начала и до конца это изобретение "Лекто" и лично Демида Евгеньевича Чернова.
За считанные минуты зал забился до отказа, многие слушатели стояли. И все молчали. Ни слова, ни вздоха.
– Произошло чудовищное недоразумение, – повторила Софья. – Графен создал господин Чернов. Я бы хотела восстановить справедливость.
– Нет, не создал! – прогремел в тишине голос Чернова. – Графен – изобретение "Хвоста кометы". Он запатентован.
– Я запущу процедуру аннулирования.
– Я не позволю!
Теперь Демид с Софьей стояли лицом к лицу. Но она уже все сказала. Дело сделано. Чернов не сможет отменить сказанное, даже если ему вздумается подкупить всех журналистов в округе.
Тем временем зал загудел, как улей. Посыпались вопросы. Толпа репортеров хлынула к сцене.
– Господа, господа! – загремел ведущий. – Прошу вашего внимания.
Микрофоны Демида с Софьей резко перестали работать.
– Пойдем, – Демид взял Софью за руку и зашагал прочь за сцену.
Из конференц-зала они вышли через запасной ход, пересекли пустынный холл, открыли неприметную серую дверь, оказались в подсобном помещении. Закрыв замок, Демид схватил Софью, обнял крепко. В считанные секунды холодный и опасный Чернов превратился в горячего, но ещё более опасного мужчину. Как же соскучилась по нему! Прижалась, обняла в ответ. Демид нашел ее взгляд:
– Соня, выходи за меня замуж.
Софья оступилась и чуть не упала на груду сложенных рядом папок:
– Что?
Он просунул руку в карман брюк, извлек крошечную коробочку, открыл:
– Я дал себе слово, что сделаю это сразу же, как только найду тебя. Вся эта история содрала шоры с моих глаз. И показала, какие вещи в жизни настоящие, а какие наносные. Пустышки шуршат, заполняют дни и отвлекают от главного, от настоящего. Ты настоящая. То, что я чувствую рядом с тобой – к тебе – оно настоящее. Где бы мы ни были, когда рядом ты, я чувствую себя живым. Только тогда.
О, Господи!
– Я не готов тратить время своей жизни на суррогат, Соня, – продолжал Демид в своей прямолинейной манере. – Хочу жить и чувствовать на полную катушку, на пределе, даже если это осложнит мой путь или вырвет сердце. Выходи за меня замуж. И он станет нашим общим путем.
Софья сглотнула – спазм сдавил горло.
– К тому же, – Демид повел плечом, – я уже привык быть твоим мужем. А тут на Земле, на мой взгляд, ты что-то слишком уж свободна. Умна, независима, интересна, и я хочу эту твою жизненную энергию, хочу твой невероятный мозг, твою широкую душу, твое тело, оно создано для меня, – он посмотрел прямо и серьезно. – Я хочу разделить с тобой жизнь, Софья. Будь моей женой.
– Боже, – выдохнула она, смаргивая непрошеные слезы, кивнула. – Я тоже этого хочу, Дим. Да!
Чернов победно улыбнулся, тщательно и не спеша надел кольцо Софье на безымянный палец и только теперь поцеловал, безумно и восхитительно. Живительная влага посреди мертвой пустыни. В дверь застучали, мобильный телефон отчаянно зазвонил, кто-то кричал в коридоре по-английски. Софья с Демидом не слышали. Их мир разрушился и теперь выстраивался снова, обновленный, единый на двоих. Из холла послышалась ругань, из вентиляции – голос охраны, приказывающий открыть дверь.
– Сонь, что ты сейчас там говорила про графен? – сказал, наконец, Демид. – Зачем?
Пожала плечами:
– Сказала правду. А ты для чего потащил меня на сцену?
– Ну, у меня-то была цель – задержать одну неуловимую особу. Я потратил на твои поиски весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро. И тут смотрю, вот она, прямо в зале. Нашел! Но стоило только подумать, как ты встала и ринулась к дверям, будто следом гнались темные силы.
Он говорил удивительные вещи.
– Ты не мог меня найти?
– Да, почему ты уехала из клиники?
Кто-то за дверью, похоже, принес инструменты. Замок планировали взломать. Чей-то раздраженный голос требовал сначала объяснить, кто возместит убытки.
– Так это ты клинику оплатил? – вот этого Софья не ожидала. – Ничего себе! Спасибо, но мне пришлось уехать, чтобы найти самолет и вызволить тебя из Пангеи. Как ты выбрался?
– На самолете этих наркоторговцев, как и планировали. Кстати, отбуксировал его прямиком в полицию. Пусть разбираются.
Софья улыбнулась. Она должна была знать, что Чернов выполнит план во что бы то ни стало. Не зря за глаза его называли бульдозером. Покачала головой:
– С ума сойти. Буду иметь в виду, что вы, товарищ Чернов, – Рембо. Почему не сообщил, что вернулся?
– Ты была без сознания, а потом исчезла. Мобильные остались на Пангее. Как я бы нашел тебя? Этот противный очкарик, твой помощник наотрез отказался называть адрес гостиницы.
– Петр, – Софья засмеялась.
Боже, здесь, в маленькой каморке среди папок и сломанных стульев, с грохотом и руганью за дверью, она поняла, что счастлива. Взглянула на Демида, в ставшие родными глаза. Да, она счастлива.
– Сонь, я люблю тебя, – сказал он просто.
Кивнула:
– Я люблю тебя, Дим.
Улыбнулся довольно и по-мальчишески. Телефон опять загорланил. Демид кивнул на сумку:
– Возьми трубку. Я пока разберусь с паникерами.
Софья вытащила мобильный, приняла вызов. Чернов распахнул дверь.
– Софья! – рявкнул Евгений Анатольевич. – Ты с ума сошла!? Что за дрянь ты там публично несёшь?!
– Евгений Анатольевич, здравствуйте, – сказала в трубку, краем глаза наблюдая, как Демид, стоя в дверях, спокойно приносит извинения и проясняет ситуацию. – Простите, но мне пришлось сказать правду. Мы поступили вероломно и нечестно. Я считаю, мир должен знать, кто на самом деле изобрел графен.
Софья услышала, как звякнул стакан.
– Что ж ты за дура такая, а, – с горечью и злостью сказал руководитель, сделал глоток. – Что вы все, тупоголовые, в нем находите? Ну, пользуется же вами направо и налево!
– А вот кричать не нужно, – Демид взял мобильный из рук Софьи, приподнял указательный палец, останавливая ее возмущение. – Разве это не твой девиз – "победителей не судят"? Так вот в этот раз ты проиграл. Смирись. И Софью не тронь. Это единственный человек в твоем окружении, который, действительно, верит в компанию и пашет на нее днем и ночью. Благодари небо, что поставил ее своим исполнительным директором, иначе я бы давно уничтожил тебя, – Демид сделал паузу, – папаша. Ах да, Софья не сообщила ничего нового про графен. Ты плохо замел следы, теряешь хватку. Служба безопасности "Лекто" напару с полицией только и ждёт моего возвращения из командировки, чтобы предъявить тебе обвинение. Доказательств нашли предостаточно, чтобы засадить тебя лет на двадцать. Софья только что спасла твою задницу. Можешь не благодарить.
Затем отключил связь и обернулся к Софье. Загоревшая под солнцем Пангеи, она грустно смотрела на него своими ярко светящимися синими глазами. Кремовый деловой костюм очень шел Софье, но Демид все равно считал, что платья на диснеевских принцессах смотрятся гораздо лучше.
