Ким Болдуин - Пропавшая Рысь

Кэссиди вела теми же улицами, по которым они приехали, только она позволяла себе такую скорость, на которую Джек не отваживалась. А все почему? Наемница не хотела, чтобы у Кэссиди возник вопрос, где можно было научиться так водить. Но, очевидно, белокурого ангела это и не волновало. Она вышивала по всем трем полосам, не стесняясь выезжать на тротуар. Она явно чувствовала себя хозяйкой на дороге. «Если бы вы с Аллегро поспорили, кто придет первой, ей пришлось бы выложить кругленькую сумму», – с восхищением подумала Джек. Кэссиди обладала исключительными рефлексами и, похоже, тоже очень любила скорость.

Джек понимала, что Кэссиди собиралась отвезти их в один из баров неподалеку от отеля, в самом популярном у туристов районе. Нужно было срочно придумать какой-нибудь запасной вариант: рисковать снова встретиться с Маккендриком лицом к лицу Джек не могла. На одном из оживленных перекрестков они встали в пробке, и Джек наклонилась к самому уху Кэссиди, чтобы та смогла ее расслышать за какофонией рокочущих моторов и пронзительных гудков.

– Я успела приглядеть одно местечко неподалеку. Сверни тут направо.

Кэссиди не стала возражать. Джек показала дорогу до бара в другом конце города. Она знала, что в том заведении обычно собирались английские эмигранты. И все же, прежде чем войти, она внимательно изучила публику, с облегчением отметив, что знакомых среди посетителей не было.

Кэссиди, взяв ее за руку, прошла в дальний угол, где почти не слышно было навязчивой мелодии из старинного американского джук-бокса и можно было поговорить.

– Думаю, нас быстрее обслужат, если я сама принесу чего-нибудь из бара, – предложила Джек. – Что тебе взять?

– Пива, пожалуй. Какого-нибудь местного.

Джек вернулась с бутылкой «Тигра» для себя, и еще одной, «Биа Хои», для Кэссиди. Название переводилось как «свежее пиво», и, судя по всему, его только недавно доставили из ближайшей пивоварни.

В отсутствие Джек Кэссиди, похоже, продумала, какой будет следующая тема их беседы, потому что, едва Джек села, та спросила с улыбкой:

– И… так почему же Вам так неловко, когда я рядом? Очевидно, я из той самой категории женщин…

Услышав этот вопрос, Джек заметно напряглась.

– Не принимай на свой счет. Ничего личного, – ответила она сухо.

Кэссиди разочарованно нахмурилась.

– Хм, а я-то надеялась…

– Почему? – Джек смотрела в сторону, очевидно, делая вид, что предельно увлечена соскабливанием этикетки с бутылки.

– Я думала, что Вы чувствуете себя так неловко только рядом с женщинами, которые Вас привлекают, – проговорила Кэссиди.

– Влечение не имеет к этому отношения.

– Что же тогда? – спросила Кэссиди, отчетливо слыша разочарование в собственном голосе.

Джек какое-то время взвешивала свой ответ, потом проговорила:

– То, что человек зачастую готов принимать желаемое…

– …за действительное, – закончила Кэссиди вместо нее.

– Именно.

Кэссиди подалась к ней через стол и мягко спросила:

– Так что же Вы так не хотите мне показывать?

– То, какой я могу быть. Временами, – ответила Джек.

Рыси слишком хорошо знакомо было это чувство. В ее жизни тоже немало было того, что крайне опасно было показывать – один не в меру пристальный взгляд мог вызвать самые нежелательные последствия. Но что же приходилось скрывать этой женщине? Было что-то мистическое в том, как Джек, мгновение назад сгоравшая от желания, могла в следующую секунду сделаться холодной, как лед. В какие-то моменты Рысь отчетливо видела, что Джек не могла устоять перед ее обаянием, вела себя раскрепощено и говорила открыто о каких-то, казалось бы, незначительных вещах. Но, стоило Рыси задать сколько-нибудь личный вопрос, Джек снова начинала говорить загадками и держаться отстраненно.

– У каждого и нас есть такие стороны, которые мы предпочли бы никому не показывать.

– Что же это в твоем случае? – спросила Джек.

В глазах ее читались вызов и любопытство. Но, как бы отчаянно Рыси ни хотелось, чтобы Джек открылась, расположить ее к этому можно было, только искренне поделившись своей сокровенной историей.

– С чего бы это мне начать раскрывать свои секреты?

– Да я ведь практически чужой человек, и, скорее всего, мы видимся последний раз, то есть завтра попрощаемся навсегда. Так не все ли равно?

– Нет. Не важно, увидимся ли мы еще. Мне было бы куда приятнее думать, что где-то на другом конце света Вы вспоминаете меня как интересную, незабываемую девушку, с которой Вам довелось встретиться. А не о том, какая у меня сумасшедшая сложная жизнь.

– Я могла сказать то же самое, – уклончиво ответила Джек.

Интересно, а как изменилось бы Ваше мнение обо мне, если бы Вы узнали, что я работаю на ОЭН?

– Сомневаюсь, что Ваша жизнь так же сложна, как моя.

– А если у меня такие же сомнения по части твоей жизни?

– Тогда мне придется доказать, что Вы не правы, – выпалила Рысь.

Джек перехватила ее взгляд.

– И ты готова зайти так далеко? – проговорила Джек после долгой паузы.

– Вообще-то нет, – это прозвучало так, будто у Кэссиди не было выбора.

– Вот и я – нет.

Рысь начинало раздражать, что Джек снова замолчала и, откинувшись на спинку стула, скрестила руки. Она избегала взгляда в глаза, снова невозможно было ничего прочесть у нее на лице. Сначала она крутила в руках подставку под стакан, потом продолжила сдирать этикетку с бутылки. Поза Джек говорила о том, что она хотела оказаться где угодно, лишь бы подальше от этого бара. От Кэссиди.

Когда Рысь пришла к выводу, что новый «ледниковый период» в обращении Джек подходить к концу и не собирался, огорчение взяло верх. Ее терпение лопнуло:

– Знаете, я тогда просто скажу начистоту и задам прямой вопрос. Мне никогда не доставляло удовольствия ходить вокруг да около, равно как и не приходилось прилагать столько усилий, чтобы понять, что на уме у человека…

– Тогда зачем ты продолжаешь пытаться? – Джек уставилась на свое пиво.

– Вот это мой подход, – Рысь придвинулась ближе, вынуждая Джек взглянуть в ее сторону. – Джек, я Вам нравлюсь?

– Я не хочу начинать…

– «Да» или «нет», Джек. Это такой простой вопрос, – Кэссиди вовсе не собиралась сдаваться. Между ними сыпались искры, того и гляди, разгорится пожар. Кэссиди уже решила, что Джек снова не станет отвечать, так долго тянулось молчание.

– Да, – проронила она едва слышно.

– Тогда зачем все так усложнять?

– По… пожалуйста, хватит. Давай прекратим все это.

Рысь хотела дать ей пощечину.

– Конечно. Обязательно, потому что я Вас упрашивать не собираюсь, а Вы, похоже, все для себя решили, – она едва сдерживала злобу. – Но, блин, это никуда не годится.