Ознакомительная версия.
Вскоре сэр Джон проехал мимо собора Святого Павла. Богослужение ещё не началось, но народу здесь было много – в основном, молодёжи. Было не похоже, что все эти франтоватые джентльмены и нарядные леди пришли к Святому Павлу молиться – сэр Джон готов был биться об заклад, что сегодня они не вспомнят «Отче наш». Посмеиваясь и от всей души желая молодым людям приятного времяпровождения, он поехал дальше.
Шумные яркие улицы центральной части города сменились вскоре унылыми и блёклыми улочками окраины. Сэр Джон вдруг прочёл пришедшие на память стихи:
Царь ассирийский, что в дни мира жил,
Дух осквернив для низменного чувства,
В войну, не возгорясь отвагой, был
Разбит, не знавший ратного искусства.
Сменил он поцелуи на мечи,
На латы дамский поменял альков,
Пиры же – на солдатские харчи,
И шлем был тяжелей его венков.
И он, что имя мужа не стяжал,
Что в женственном купался наслажденье,
Что слабым был, от трудностей бежал,
Когда и честь утратил, и владенья, —
На троне горд, дрожащий пред пучиной, —
Убил себя, чтоб в чем-то быть мужчиной.
…Нагруженная повозка больно задела ногу сэра Джона, и грубый мужской голос прорычал:
– Чего вы тут бормочете? Что встали на пути, господин? Ехали бы лучше своей дорогой и не мешали другим.
– Вы правы, мой друг, – отозвался сэр Джон, – поеду своей дорогой и не буду никому мешать… Ну же, Арабелла, – потрепал он лошадь по гриве, – вперёд! Выедем за ворота, там будет свободнее. Что нам ещё надо, кроме воли и покоя, – остальное всё в прошлом. Жизнь прошла, – и слава Богу, ведь если бы жизнь была хорошей штукой, человек не плакал бы, появляясь на свет… Вперёд, Арабеллла, вперёд!..
Ознакомительная версия.