— А что, если нам подняться сейчас в часовню святой Виктории? В такую погоду вряд ли кто-нибудь захочет следить за нами.
Тори радостно всплеснула руками:
— Я так и думала, что ты шел гулять с этой мыслью. Слишком многое нам еще нужно выяснить, чтобы мы могли праздно прогуливаться по лугам. — Она огляделась вокруг и восторженно произнесла: — Как здесь все-таки красиво, Митчелл!
— Да, действительно, — согласился он. — Вон там нам нужно свернуть налево. Я знаю, как срезать путь к часовне через лес.
— Наверное, в такой пасмурный день в часовне будет темновато, — предположила девушка.
— Я положил в карман брюк фонарик, — успокоил ее Митчелл.
Тори улыбнулась ему плутоватой улыбкой, которая была ему уже хорошо знакома. Она всегда предшествовала так называемым шуткам Тори. Она не разочаровала его и на этот раз.
— Так это торчит ваш фонарик, лорд Сторм. А я думала: вы просто рады видеть меня.
Он откинул голову назад и стиснул зубы. Прошло несколько минут, когда он наконец смог сказать:
— Напомните мне обсудить это с вами в более подходящее время, мисс Сторм.
Она захлопала ресницами:
— А что вы собираетесь обсудить?
— Вашу способность или, я бы даже сказал, талант придавать самым невинным словам сексуальный подтекст.
— А разве вам это не нравится? Он посмотрел на нее и рассмеялся:
— Как раз наоборот: очень даже нравится. — Лицо его снова стало серьезным. — Мы должны войти в часовню незамеченными. Постарайся слиться с пейзажем.
— Интересно, как я могу слиться с пейзажем в красных сапогах и желтом плаще?
— Тогда держись ближе ко мне и…
— Постарайся слиться с желтыми розами, которые растут возле часовни, — с улыбкой договорила она.
Молча они приблизились к небольшой каменной часовне и вошли в нее, плотно прикрыв за собой дверь.
— Сегодня здесь холодно и сыро, — поежившись, сказала Тори.
— Здесь нет ни электричества, ни отопления.
— Я заметила.
— Часовню постарались сохранить в первозданном виде.
— Она представляет историческую ценность?
— В некотором роде. Хотя главной причиной тому отсутствие средств на реставрацию.
— Итак, с чего начнем?
По дороге Митчелл уже разработал план действий.
— Будем постепенно разбирать часовню камень за камнем, витраж за витражом.
— Надеюсь, разбирать мы ее будем в переносном смысле?
— Ну разумеется. Поскольку я прихватил с собой только один фонарик, будем осматривать каждый дюйм вместе.
— Я всегда говорю: две пары глаз лучше, чем одна, — заметила Тори.
Митчелл думал, что после вчерашнего дня Тори будет за милю обходить эту часовню стороной. Однако эта женщина проявила удивительную смелость, согласившись прийти сюда снова.
Митчелл изложил свой план. Он был предельно прост.
— Работаем по методу исключения. Алтарь, так же как и крест, кажется, вырублен из цельного куска камня.
— Значит, этот участок часовни мы можем вычеркнуть из списка.
— Стены выложены каменными плитами, и в них тоже нет ничего примечательного, за исключением витражей. Но их я предлагаю осмотреть напоследок.
Тори во всем соглашалась с ним. Он посветил фонарем в потолок:
— Здесь тоже, кажется, ничего нет — только стропила и птичьи гнезда.
Рядом послышался тихий вздох:
— Что у нас идет дальше? Он посмотрел вниз:
— Пол.
Через полчаса, когда у них уже ломило поясницу, они так ничего и не нашли.
— Следующей в списке идет гробница леди Виктории, — продолжил Митчелл.
Здесь им тоже не понадобилось много времени, чтобы сделать выводы. Единственная надпись сообщала даты рождения и смерти леди Виктории.
— А теперь нам предстоит самое трудное, — сказал Митчелл, приближаясь к одному из витражей. — Вчера ты провела здесь довольно много времени. Хочешь высказать какие-нибудь предположения или наблюдения?
— В общем, да, — ответила Тори. — Я обратила внимание, что два витража на левой стене часовни изображают неизвестных вооруженных людей — рыцарей, приехавших издалека. На одной из табличек так и написано: имя рыцаря неизвестно.
Интересно.
— А витражи на правой стороне связаны с кланом Стормов. На одном из них изображен фамильный герб с девизом клана. На другом мы видим святую леди Викторию, восходящую по лестнице к небесам.
— Получается, что витражи на левой и правой стене противопоставлены друг другу?
— По-моему, так это задумано.
— С какой стороны предлагаешь начать? Тори задумчиво покусывала верхнюю губу.
— Давай начнем с клана Стормов.
Витраж с фамильным гербом находился ближе к ним, и Митчелл начал с него.
Он сразу узнал герб: молния в поднятой руке, традиционная веточка клюквы. Ему вдруг вспомнилась такая же веточка, приколотая к платью Тори, когда он увидел ее впервые на костюмированном балу. Казалось, с того вечера прошла тысяча лет.
— И девиз клана, — сказала она и вслух перевела: — «Мы не оставим зло безнаказанным».
— Приходится признать, что здесь мы тоже не нашли никаких сюрпризов, — мрачно проговорил Митчелл.
— А вот эта картина кажется мне наиболее символичной и самой сложной из всех, — сказала Тори, переходя к витражу с изображением молодой женщины, поднимающейся по лестнице к небу.
— А ты знаешь, она немного похожа на тебя, — заметил Митчелл.
— Кто?
— Леди Виктория.
— Возможно, ты и прав. Есть некоторое поверхностное сходство — волосы, глаза.
Он медленно покачал головой:
— Мне кажется, дело не только в цвете глаз и волос. Жаль, что витраж остался незавершенным.
Они перешли к витражам на противоположной стене и скрупулезно изучили первый из них, с изображением двух рыцарей, сидящих на одном коне.
— Орден тамплиеров начинался с того, что они клялись жить в бедности и смирении, — вспомнил историю Митчелл. — Потом они стали стремиться к богатству и власти, а кончили тем, что погрязли в жадности и разврате. Что в конце концов и погубило их.
— Об этом витраже я тебе рассказывала. — Тори перешла к последнему из четырех витражей. — От него исходит некая сила, притягивающая меня.
— Почему он так действует на тебя?
— Потому что я догадываюсь, как зовут этого рыцаря. Я думаю, что на этом витраже изображен рыцарь, которого любила леди Виктория. Это тот человек, который вырезал на дереве свои и ее инициалы. Человек, который верил, что она предаст ради него свой клан, — Тори с трудом договорила последние слова, — и который утонул на ее глазах, когда она стояла на этом холме.
— И как его звали?
Он видел, что она собирается с духом, перед тем как произнести имя.
— Мичел. О Господи!
