Нейт похолодел. Отстранить его от дела, перекинуть на какое-то, черт побери, мошенничество в доме престарелых! Именно теперь, когда семейка Мерритта готова пойти вразнос… и когда Саманте Кэрролл грозит смертельная опасность!
Нейт вдруг с изумлением понял, что второе соображение волнует его куда сильнее, чем первое.
— Что ж, не возражаю, — с напускной небрежностью ответил он. — Но прежде, чем взяться за новое дело, мне хотелось бы отдохнуть. Если помните, я несколько лет не брал отпуска.
Баркер нахмурился: в его глубоко посаженных глазах отразилось удивление, затем недоверие. Должно быть, он ожидал протестов и готовился насладиться своей властью.
— И сколько вам нужно? — проворчал он наконец.
— Если не ошибаюсь, я не был в отпуске четыре года. Значит, у меня есть два месяца. Хорошо, что все так сложилось: как-то неудобно уходить в отпуск, пока дело не закончено. — Помолчав, Нейт выложил свой козырь: — Думаю, Вудворд возражать не станет. — Вудвордом звали начальника отдела, все знали, что он терпеть не может, когда у сотрудников накапливаются отпуска.
— Собираетесь уйти на целых два месяца?
— Пока — на две недели, а там видно будет.
— И куда поедете?
— Еще не решил. Может быть, в горы. Куда-нибудь в глушь, где нет телефонов.
Помолчав, Баркер ворчливо приказал:
— Пригласите сюда Грея Эванса.
Сэм знала, что должна позвонить матери и сообщить о смерти Пола Мерритты, но все никак не могла решиться.
Разговора с матерью она страшилась. Не потому, что боялась огорчить ее этим известием, — она подозревала, что особенно горевать по первому мужу Пэтси не станет. Нет, ее пугали неминуемые расспросы о Нике. Пугали надежда и страх, звучащие в голосе матери всякий раз, когда она говорила о сыне.
Сэм снова переезжала — на этот раз к Нику, который, по-видимому, хотел спрятать ее от ФБР. У Саманты были свои мотивы: она хотела помочь брату — ему трудно пришлось бы одному с рукой на перевязи, а кроме того, ей хотелось поговорить с ним, побольше узнать о семье и, если удастся, все-таки уговорить его увидеться с матерью.
Партнер Ника довез их до дома — внушительного двухэтажного особняка у пристани. Ник неуклюже отпер дверь левой рукой и распахнул ее, приглашая Саманту войти.
Дом был богато обставлен, однако являл собой полную противоположность особняку Мерритты. Голые стены, окрашенные в приятный кремовый цвет, стильная и функциональная мебель, обтянутая кожей. Во всей обстановке чувствовался хороший вкус, неприязнь к показухе и еще… одиночество. То ли из-за безупречной, почти стерильной чистоты, то ли из-за отсутствия картин или фотографий на стенах, но у Саманты сложилось впечатление, что этот дом так и не стал для брата домом в самом глубоком смысле слова.
Ник тяжело опустился в кресло. Губы его были крепко сжаты, глаза покраснели, в каждом движении чувствовалась усталость. Саманта знала, что он отказался принимать болеутоляющие, выписанные врачом.
— Мне нужно позвонить маме, — сказала она. — Рассказать о смерти Пола Мерритты, предупредить, что о ней знает ФБР. Боюсь, что агенты попытаются ее разыскать.
На щеке его дернулся мускул.
— У тебя есть сотовый телефон?
— Уже нет. Сгорел в машине. Сегодня я собиралась купить новый.
— У меня есть запасной. Я им не пользовался, так что можешь не бояться прослушивания.
Заметив ее колебание, он добавил:
— Вижу, ты уже научилась никому не доверять. Молодец, правильно. Когда закончишь разговор, можешь стереть номер, а телефон, если хочешь, оставь себе. Я не собираюсь выяснять, где она. Мне это безразлично.
Еще немного поколебавшись, Саманта кивнула.
— А твой домашний телефон прослушивается?
— Очень может быть, — равнодушно ответил он.
— Но как такое возможно?! Тебя ведь ни в чем не обвиняют!
Ник смерил ее таким взглядом, что Саманта сразу почувствовала себя наивной дурочкой.
— Когда речь идет о борьбе с организованной преступностью, возможно очень многое. Стоит произнести слово «мафия» — и судья подпишет что угодно, хоть лицензию на убийство. Будь осторожна, Саманта. Не доверяй ни Маклину, ни прочим федералам. Они используют тебя и вышвырнут на помойку.
— Так было с тобой?
— Я не позволил так с собой поступить. Но не потому, что они плохо старались. На мою фирму сыплются бесконечные проверки. Агенты ФБР встречаются с моими клиентами и предупреждают, что со мной опасно иметь дело. За мной постоянно следят — просто так, на всякий случай.
«Как вчера вечером», — подумала Саманта.
— Как же ты ухитряешься сохранять свой бизнес?
— В основном я сотрудничаю с иностранными компаниями, которых ФБР особо не волнует. А остальные… что ж, я произвожу высококачественную продукцию и продаю ее по разумным ценам.
Саманта хотела еще о многом спросить, но он резко сменил тему:
— Можешь позвонить из кабинета. На первом этаже, из холла налево.
— А ты не хочешь с ней поговорить? — снова попробовала Саманта.
— Нет.
По его измученному лицу она поняла, что сейчас не время спорить.
Спустившись вниз, Сэм без труда нашла кабинет. Здесь, как и в остальном доме, царил строгий порядок. На столе ничего лишнего — не то что у нее самой! Письменный стол Саманты вечно был завален бумагами: на нем царил, как она сама говорила, «организованный хаос».
На миг Сэм пришла в голову мысль включить компьютер и порыться в файлах Ника — может быть, там найдутся какие-то ключи к разгадке. Но при одной мысли о том, чтобы шпионить за собственным братом, к горлу подступила тошнота.
Взяв сотовый телефон, она набрала номер матери.
Пэтси ответила сразу, как будто носила телефон с собой в ожидании звонка.
— У тебя ничего не случилось? — сразу спросила мать, как будто предчувствовала недоброе.
— Отец… Пол Мерритта умер сегодня ночью. — Саманта сама не понимала, почему назвала Мерритту «отцом».
— Он тебе не отец. Твоим отцом был Дэвид Кэрролл, — дрогнувшим голосом ответила мать.
Сэм тут же пожалела о своей оговорке.
— Конечно. Папой для меня всегда останется Дэвид.
— А твой брат… Ник… как он?
— Нормально. — Помолчав, Сэм добавила: — Он уже вышел из больницы. Сегодня я ночую у него. — О том, что ее пытались убить, Сэм по-прежнему рассказывать не собиралась и молилась только о том, чтобы это происшествие не попало в выпуски новостей.
— Ты вернешься завтра?
Сэм помедлила с ответом. Может быть, все-таки остаться на похороны? Если придется задержаться всего на два-три дня — почему бы и нет? Пусть она не успела узнать Пола Мерритту, пусть не смогла (и едва ли смогла бы) его полюбить — он подарил ей жизнь, и она обязана отдать ему последний долг.
