Ознакомительная версия.
Он делал укол и шипел через зубы, наверное, от неприятных ощущений, и даже подвывал тихонечко. А когда вытащил иглу из руки, то с какой-то злостью и резким вскриком отшвырнул шприц от себя. Марьяна как завороженная проследила взглядом за улетевшим шприцем, заметив, куда он упал. Человек же достал что-то из кармана и, размахнувшись, закинул это за забор на участок Добродеевых. То, что он выбросил, сверкнуло на солнце стеклянными боками, и Марья увидела, как эта вещь залетела в ветки третьего тиса.
И вдруг человека начало ужасно рвать. Держась одной рукой за забор, он наклонился, его выворачивало наружу. Марьяна хотела немедленно уйти, но от того, как его рвало, ей и самой стало плохо, живот свело спазмами. Но тут он затих, сел на землю, вытянул ноги и откинулся спиной на забор.
И постепенно на его лице начала расползаться улыбка, показавшаяся Марьяне страшной – такое в ней было превосходство, не радость или веселье и даже не торжество победы, а какое-то злорадство и триумф, и тут он засмеялся. Вот тогда она и начала тихонько отползать назад, а посчитав, что уже достаточно далеко, встала и отправилась домой через калитку – ну его, этот лаз!
А позже, когда она разговаривала со следователем и он спросил, не видела ли она чего-нибудь необычного сегодня, Марья сразу же вспомнила про того человека. Но подумала, что Вершинины-то скрывают, что он наркоман, и было бы, наверное, неправильно рассказывать о нем посторонним, это же обычно стыдно семье, а соседи им почти как родные.
И она не сказала следователю. Утаила из самых благих намерений.
По естественному устройству детской психики Марьяша быстро забыла о том, что подсмотрела в тот роковой день, поскольку ничего значимого тот случай для нее не нес – ни напугал, ни развеселил, любопытство вызвал, это да, и то его тут же перебило более сильное событие – смерть Петра Акимовича.
Но на следующее лето она снова неожиданно вспомнила про него, когда однажды увидела этого человека на речке, где он отдыхал на пляже со своей компанией, а Марья со своей компанией расположились недалеко от них. И так получилось, что, накупавшись в речке, она плюхнулась на песок обсохнуть и погреться недалеко от него, они даже поздоровались.
И тут она вспомнила про тот случай у лаза и, любопытствуя, внимательно посмотрела на его руки и ноги, но никаких следов от инъекций не увидела, а припомнив, как он обычно себя ведет, когда приходилось сталкиваться, поняла, что этот человек никогда не вел себя, как наркоман – летом ни рук, ни ног не прикрывал, ходил в шортах и майках, а на речке в плавках, да и не выглядел болезненно.
Она удивилась своим выводам и пожала мысленно плечами, решив, что он, наверное, излечился от зависимости.
– Но вы не излечились, – после небольшой паузы продолжила Марьяна свой рассказ все тем же спокойным тоном. – Потому что вам такое исцеление не требовалось, вы же никогда не были наркоманом, – снова взяла небольшую паузу, во время которой, казалось, все застыло вокруг, тишина сгустилась над столом, налившись тяжелым напряжением. И Марья посмотрела, наконец, прямо на этого человека, сидевшего на противоположной стороне стола. – Правда же, Виталий?
И все присутствующие, даже Женуария, стоявшая чуть сбоку за креслом Глафиры Сергеевны и нервно, неосознанно все поглаживающая ее по плечу успокаивающим жестом, – все одновременно развернулись и посмотрели на него.
– Вы никогда не были наркоманом, – продолжила обличать Марьяна. – Но отлично умели делать уколы в вену. Вы всегда хотели стать врачом, пойти по стопам отца, но хирургом, а не терапевтом, и после девятого класса поступили в известный медицинский колледж. И считались там одним из самых лучших учеников. Особенно хорошо вам удавались уколы в вену. Уже на третьем курсе вы планировали по окончании колледжа сразу же поступать в институт. Но в конце третьего курса заболели воспалением легких, и ваша мама решила, что в медицину с вашим здоровьем идти нельзя: долгая и сложная учеба, тяжелая работа с ночными дежурствами. Она заставила вас уйти из колледжа и поступить на дизайнерский факультет. Но навык делать уколы в вену вы не утратили. В среду, когда вы так неосмотрительно начали агрессивно нападать на Григория, я неожиданно вспомнила тот случай у лаза и то, как поняла, что вы не были наркоманом, и сопоставила эти два факта. А еще я вспомнила один из детективов Агаты Кристи, в котором убийца, чтобы отвести от себя подозрение, выпил отравленный чай вместе с жертвой на глазах у свидетелей, а после сделал себе укол, вызвавший сильнейшую рвоту и нейтрализовавший яд в крови, – и, набрав воздуха в грудь, задержала на какое-то мгновение дыхание и высказала прямое обвинение: – Это вы убили Петра Акимовича, когда пили вместе с ним кофе, в который добавили яд. А после ввели себе антидот, что я и наблюдала в тот день.
– Это все ваши детские фантазии, и ничего более!! Что вы себе позволяете?! Вы жалкая приживалка в этом доме!! – взвилась вдруг возмущением мать Виталия. – Почему вы все слушаете этот бред! Это…
– Дело в том, Валентина Семеновна, – спокойно ответила Марьяна, – что это правда, подтвержденная доказательствами. – И снова посмотрела прямо на Виталия, напряженно слушавшего ее. – Я не зря упомянула, что непроизвольно проследила, куда вы выкинули шприц и склянки. Вам очень не повезло, – без тени сочувствия заметила она. – А вот следствию, наоборот, повезло необычайно. Шприц, который вы использовали, видимо, отскочив от ствола ели, упал и закатился под ее нижние ветки. Елка эта небольшая, но той породы, у которых нижние очень густые лапы буквально распластываются по земле, под ними всегда темно и сухо. Никакой ливень и никакой снег туда не попадают. Разумеется, следовало бы ожидать, что за двенадцать лет должны бесследно исчезнуть любые следы, но специалистам из ФСБ удалось не только найти на шприце ваши отпечатки, но и идентифицировать вещество, которое находилось в нем. Вы неудачно его выбрали: специальный для внутривенных инъекций, препятствующий любому попаданию воздуха внутрь, такая особая система. Боялись, видимо, все-таки делать укол. Склянки от препаратов в тисе они тоже обнаружили. Одна ампула бесполезна для исследований, кроме того, что на ней сохранилась краска с названием самого препарата, а вот вторая, закупоренная резиновой крышечкой, еще может дать результат. Дело в том, что когда я позвонила Ивану, бывшему безопаснику при Петре Акимовиче, он соединил меня с человеком, у которого на ответственности дело Петра Акимовича. Это дело до сих пор не закрыли и в архив не сдали, присоединив к таким же загадочным смертям иных ученых, происходивших и за эти двенадцать лет. Так что дело в ведении ФСБ. Вот они и прислали группу своих криминалистов, которые и отыскали шприц и ампулы. – Девушка помолчала и закончила свое длинное повествование: – А сегодня утром они мне позвонили и сообщили результаты экспертизы. Знаете, у спецназовцев есть такая поговорка: «И на профи найдется ребенок с пистолетом». А на вас вот нашлась девочка с корзинкой, оказавшаяся в нужном месте, в нужное время. Но уверена, что и без моих свидетельских показаний рано или поздно истина все равно бы открылась и восторжествовала. Обязательно. Это вы, Виталий, убили Петра Акимовича.
Ознакомительная версия.
