Ознакомительная версия.
На всякий случай, кроме хлеба, я купила в гастрономе пачку масла, пакеты ананасового сока, молока, контейнер с капустным салатом и дежурных молочных сосисок. Если сейчас не съедим, то возьму домой, а то в холодильнике хоть шаром покати. Еще я заглянула в аптеку за анальгином от головной боли. Я была уверена, что приду уже к почти пустому столу и очень кстати со своими продуктами, но жестоко ошиблась.
Когда я переступила порог разоренной рабочей комнаты, курица, порванная на куски, была все еще цела, а бутылка «Флагмана» оставалась по-прежнему не распечатанной и даже с нетронутой акцизной маркой на макушке. Словом, все было так же, и все были те же – плюс Лидия Шаманаева.
На меня никто не обратил внимания, потому что все, разумеется, были заняты только ее особой. Там было на что посмотреть. Лидия, одетая в кожаное пальто с зеленоватым отливом, поблескивала металлизированной полосой на груди, чем напомнила мне денежную купюру до сих пор еще хорошо конвертируемой валюты. Прекрасные белокурые волосы она забрала в высокий хвост на макушке и открыла таким образом уже известную вам стройную шею, небрежно обвитую прозрачным белым шарфом. Ее ярко-синий взгляд в момент моего появления был остановлен на лице бывшего мужа, и она произнесла с нежнейшей улыбкой:
– Не смотри на меня с такой ненавистью, Лешенька. Да, все случившееся с твоим «Шамаилом» (извини, мне это название нравится гораздо больше, чем новое) не случайно. Ты был предупрежден об этом! И задо-о-о-олго! Мог бы и подготовиться, между прочим: и помещеньице подыскать, и ремонтик там сделать, если бы вдруг что-нибудь в нем не понравилось.
– Значит, за всем этим все-таки стоишь ты… – жутким, незнакомым голосом проговорил Лешка. – Я, конечно, догадывался, но старался сам себе не верить, что ты до этого дойдешь!
– Конечно, милый, я! Я же предупреждала, что сотру твою фирму с лица земли. Вот на этом самом месте. Всего несколько недель назад. Похоже, ты тогда моим словам не поверил. Ведь не поверил, Лешенька?
Шаманаев не ответил, но я видела, что его темно-карие глаза от гнева подернулись мутно-серой пленкой.
– А у вас тут, я гляжу, отвальная! – сказала Лидия, обведя взглядом рваную курицу и кое-как порубленную на куски колбасу. Она взяла в руки бутылку водки, отцепила от нее акцизный лоскуток, отвинтила фирменную крышку, глотнула прямо из горлышка, выдохнула, как заправский алкаш, и смачно закусила колбасой. Поставив «Флагман» обратно на стол, она обвела всю нашу компанию широким жестом и сказала:
– Ну, что же вы стоите? Присоединяйтесь, господа!
– Тамбовский волк тебе господин, – не смог удержаться от возгласа Глеб Сергеич.
Шаманаева захохотала громко, но мелодично, красиво изгибая ярко накрашенные губы. Это было ее ошибкой, потому что выдержать ее хохота бывший муж уже не мог. Одним тарзаньим прыжком он подскочил к Лидии, схватил за пышный белокурый хвост и прижал ее красивое, ухоженное лицо прямо к жирным кускам курицы.
– Зачем тебе это надо было, гадина? – проревел он.
– Алексей Ильич! – бросился к ним Пашка. – Вы того… не надо… – И он осторожно, стараясь не делать резких движений, как при обращении с душевно больным человеком, вытащил у босса из руки волосы Лидии.
Та медленно подняла голову и уставилась в карие глаза Лешки, излучающие лютую ненависть. В глазах Лидии уже не было наигранного веселья. В них, прекрасных и синих, огнем горело тоже очень сильное чувство. Казалось, попади кто-нибудь в перекрестье взглядов бывших супругов – мгновенно вспыхнет и сгорит заживо дотла.
– Ты спрашиваешь, зачем я это сделала? – тихим проникновенным голосом начала она, и я видела, как Лешку Шамана корежит и крутит от его звука. Наверное, с такими же интонациями эта безумно красивая женщина в свое время говорила ему слова любви. – А чтобы ты, мой хороший, никогда не забывал меня!
Шаманаев опять было дернулся к ней, но мощная рука Дроздецкого надежно блокировала все порывы босса. Лидия достала из кармана носовой платок и с брезгливой гримаской вытерла со щек куриный жир. Потом еще раз сделала очень хороший глоток «Флагмана», ничем не закусывая, и, подойдя довольно близко к бывшему мужу, спросила:
– А хочешь, Лешенька, все вернется на круги своя? Завтра же возвратим сюда все, что вы вывезли! Еще лучше сделаем, чем было, а, Шаманаев? Прикупим даже пару помещений на втором этаже. Только вот… вывеска… – Лидия подняла вверх тонкий указательный палец правой руки. – Прежде всего надо сменить вывеску! У меня есть отличный мастер по мрамору и другим отделочным камням! И новый логотип НАШЕЙ с тобой фирмы может получиться классным: из первых букв наших имен! Я его уже прямо вижу…
– Не пойму… что ты хочешь-то? – хрипло спросил Лешка.
– Тебя! Я люблю тебя, Алекс! – выкрикнула женщина, никого не стесняясь. – Да, я, может быть, и шлюха. Да, я перепробовала кучу мужиков. Но лучше тебя не нашла! Скажи только одно слово, Лешенька, и я стану самой верной из всех жен на свете! Я рожу тебе ребенка, как ты хотел! Или двойню, у нас в роду куча двойняшек. Только одно слово скажи! Ну же, Лешенька… Слышишь? Я люблю тебя! Я готова положить к твоим ногам все, что имею. Ты только представь, сколько у тебя будет денег… и работы… твоей чертовски любимой работы… Скажи только «да», Лешенька!
– Ты пьяна, Лидия! – сквозь зубы процедил Шаманаев. – Прекрати ломать тут комедию!
– Что могут сделать каких-то два глотка водки, Леша? – покачала головой женщина. – Это я так, для храбрости. Непросто ведь при всех твоих сотрудниках говорить о любви… Но я пошла на это, Леша. Я прошу у тебя прощения за все, что натворила… Давай начнем нашу жизнь сначала? Еще ведь не все потеряно…
Самое ужасное было в том, что я верила Лидии. Не зря я сразу не смогла определить, что было в ее взгляде, когда он скрестился с ненавидящим взглядом бывшего мужа. Теперь стало совершенно очевидным, что в глазах женщины плескались, чуть ли не переливаясь через край, самая настоящая любовь и страдание. Ее руки дрожали, а прекрасная высокая шея опять пошла рваными красными пятнами. Может быть, конечно, она была хорошей актрисой и, возможно, этот спектакль уже разыгрывала перед Лешкой неоднократно, потому что он зло рассмеялся и все так же сквозь зубы процедил:
– Пошла вон.
Лицо женщины побелело. Казалось, что из уголка закушенных ярко-красных губ сейчас тонкой струйкой потечет кровь, а из прекрасных глаз – слезы. Но Лидия Шаманаева справилась с собой. Она опять красиво улыбнулась и довольно равнодушно сказала:
– Ну, как знаешь, Алекс, дело твое… Как говорится, было бы предложено!
Потом она еще раз обвела нас всех тяжелым, действительно пьяным взглядом, погрозила пальцем и сказала:
Ознакомительная версия.
