— Откуда ты знаешь? — шепотом возразила я, покачав головой.
Сердце у меня упало — так хотелось ему верить.
— Что заставляет тебя так думать?
Его глаза, в которых переливались жидкие топазы, проникали прямо в душу. Казалось, он пытался выудить правду из самых затаенных уголков моего сознания. Я с вызовом ответила на его взгляд.
Стараясь не терять ясность мысли при виде его лица, я искала правильные слова для объяснения. Ему становилось все труднее ждать ответа — мое молчание ранило его, взгляд стал колючим. Я отняла руку от шеи и подняла палец вверх.
— Дай мне подумать, — потребовала я.
Его лицо прояснилось: он был доволен тем, что я хотя бы собиралась отвечать. Я уронила руку на стол и сжала ладони вместе. Долго смотрела на свои руки, сплетая и расплетая пальцы, и наконец заговорила.
— Ну, если не брать во внимание очевидное, иногда… — я споткнулась. — Я не уверена… я же не умею читать мысли. Но порой мне кажется, что ты словно навсегда прощаешься со мной, в то время как произносишь совсем другие слова.
Ничего лучшего я не смогла придумать, чтобы выразить ту острую мучительную тоску, которую иногда вызывали во мне его речи.
— Тонко, — прошептал он. И знакомая боль снова пронзила меня, стоило мне понять, что он подтвердил мои опасения.
— Но именно поэтому ты и не права… — он начал было объяснять, но вдруг сощурился. — Это какое такое «очевидное»?
— Ну, посмотри на меня, — сказала я, что было излишним, потому что он и так не отводил от меня глаз. — Я же самая обычная девушка, если не считать дурных качеств типа склонности к играм со смертью или неловкости, граничащей с инвалидностью. И посмотри на себя. — Я неопределенно махнула рукой в сторону его ослепительной персоны.
На мгновение его лоб прорезала сердитая складка, но тут же разгладилась, как только в глазах вспыхнуло понимание.
— Знаешь, ты просто не видишь себя со стороны. Ты абсолютно права насчет дурных качеств, — тут он цинично фыркнул, — Но, жаль, ты не слышала, о чем думали при виде тебя все эти человеческие самцы в твой первый день в школе.
— Не верю… — удивленно моргнув, пробормотала я себе под нос.
— Поверь мне хотя бы в этом: ты — антипод самой обычной девушки.
Мое смущение оказалось намного сильнее, чем удовольствие понаблюдать за выражением его глаз при этих словах. Я быстро вернула его к теме.
— А вот я не прощаюсь с тобой, — подчеркнула я.
— Разве ты не понимаешь? Это как раз и доказывает мою правоту. Я дорожу тобой гораздо сильнее. Потому что если я смогу сделать это, — он встряхнул головой, словно отгоняя тяжелую мысль, — если расстаться с тобой будет правильно, я причиню себе любую боль, лишь бы уберечь от боли тебя.
Я гневно посмотрела на него.
— Разве я не могу сделать то же самое?
— Тебе никогда не придется быть тем, кто должен сделать выбор.
Тут его непредсказуемое настроение совершило резкий скачок, и на лице расплылась злодейская ухмылка.
— Разумеется, оберегать тебя от опасностей — дело настолько серьезное, что от меня вот-вот потребуется неотлучно находиться при тебе полный рабочий день.
— Сегодня еще никто не пытался со мной покончить, — напомнила я ему, испытывая благодарность за переход на менее мрачную тему.
Мне не хотелось, чтобы он и дальше рассуждал о необходимости расстаться. Я даже могла бы нарочно поискать каких-нибудь опасностей только для того, чтобы он был рядом… Я изгнала эту мысль из головы прежде, чем его быстрые глаза уловили бы ее тень на моем лице. Вот эта идея точно не приведет к добру.
— Пока, — добавил он.
— Пока, — согласилась я. Хотелось поспорить, но теперь мне надо было постоянно держать его настороже.
— У меня к тебе есть еще один вопрос, — продолжил он с беспечным выражением на лице.
— Валяй.
— Тебе на самом деле надо в субботу в Сиэтл или это просто предлог, чтобы отвязаться от твоих воздыхателей?
Я скорчила рожу при одном воспоминании об этом.
— Помни, я еще не простила тебе заварушку с Тайлером, — предостерегла я. — Твоя вина, что он теперь питает иллюзии насчет того, что я иду с ним на выпускной.
— Он и без меня нашел бы повод подкатить к тебе с этим. А мне так хотелось увидеть, какое у тебя будет при этом лицо! — он рассмеялся.
Его смех был таким завораживающим, что я не смогла как следует рассердиться.
— А если бы я спросил тебя, мне бы ты тоже отказала? — спросил он, еще смеясь.
— Сразу, наверное, нет, — призналась я. — Но потом нашла бы какой-нибудь предлог — например, сказалась больной или симулировала растяжение лодыжки.
Он был озадачен.
— Но почему?
Я печально покачала головой.
— Кажется, ты еще не видел меня на физкультуре, но все равно мог бы сам догадаться.
— Ты хочешь сказать, что не можешь пройти по ровной устойчивой поверхности без того, чтобы не споткнуться?
— Точно.
— Тогда это не проблема, — заверил он. — Просто тебе нужен хороший партнер.
Он заметил, что я вот-вот начну возражать, и не дал мне возможности.
— Но ты так и не ответила: ты решительно хочешь в Сиэтл или мы можем заняться чем-нибудь еще?
Раз уж он сказал «мы», я была готова на все.
— Я открыта новым возможностям, — ответила я, — Но только при одном условии.
Он, как всегда, тут же насторожился:
— Каком?
— Можно, я сама поведу?
Он нахмурился.
— Почему?
— В основном потому, что, когда я сказала Чарли, что поеду в Сиэтл, он специально спросил меня, поеду ли я одна. Я сказала, что да. Если он спросит сейчас, я, наверное, не буду врать. Хотя не думаю, что он еще раз спросит. Но если я оставлю пикап на стоянке около дома, то точно дам ему повод. А еще потому, что твоя манера водить меня пугает.
Он закатил глаза.
— Из всего того, чем я мог бы тебя пугать, ты выбрала манеру водить? — Он осуждающе покачал головой, но потом снова посерьезнел. — Не хочешь ли ты все-таки сказать отцу, что собираешься провести день со мной?
В этом вопросе крылся какой-то подтекст, который я не уловила.
— С Чарли чем меньше, тем лучше, — тут я была непреклонна. — А куда мы поедем?
— Погоду обещают прекрасную, а значит, я буду прятаться где-нибудь в безлюдном месте. И ты сможешь прятаться вместе со мной, если захочешь, конечно.
Он снова предоставлял мне свободу отказаться.
— И ты покажешь мне то, что обещал, помнишь, насчет солнца? — спросила я, в восторге от идеи раскрыть еще одну тайну мироздания.
— Да, — он улыбнулся и, помедлив, добавил: — Но если ты не захочешь быть… наедине со мной, я все же попросил бы тебя не ездить одной в Сиэтл. Я не могу без ужаса думать о том, какие возможности откроются перед тобой в большом городе.
