– Заткнись, жалкая тварь. Ты знаешь, что ты наделала?
– Мне нужны таблетки, – стонал Марти. Ему все это ужасно надоело, и он был рад, что приехал Джексон, который всем займется.
– Не обзывай МЕНЯ, – твердо сказала Маффин, – Марти, ты слышал, как он меня назвал?
– Где твой дружок? – потребовал Джексон. – ОН знает об этом?
Маффин рассердилась.
– Боже! Два глупых ребенка! Что это нашло на вас? Боже!
– Мы любим друг друга, – сообщила Маффин.
– Я сейчас расплачусь, и мы втроем тихонько выйдем отсюда, и когда я отвезу вас в гостиницу, Марти, я лично сломаю тебе шею.
Марти опустил голову. Где все то уважение, которое он думал получить, став женатым человеком?
Эрика сняла трубку и попросила соединить с номером Майка.
– Я в гостинице, – сказала она ему.
– И что?
– Я подумала, ты хочешь, чтобы я тебя навестила.
– Не дави.
– Да или нет?
Он молчал. Клео только что повесила трубку, когда он ей позвонил.
– Как тебе будет угодно.
– Мне всегда угодно.
Джон перехватил их, когда они собирались влезть в машину.
– Присоединяйся к нам, – сказал Джексон, – ты можешь выбить из нее все мозги, пока я буду душить маленький хер.
– Хотелось бы, чтобы ты не грубил, – пожаловалась Маффин.
Джон залез в машину.
– Живот болит! – стонал Марти.
– Наслаждайся этим, сынок, – сказал Джексон, – это самая МЕЛКАЯ из твоих проблем.
Маффин попыталась улыбнуться Джону.
– Не бесись, – сказала она обворожительно. – ТЫ ведь никогда не хотел жениться на мне.
То была правда. Он не мог этого отрицать. Но он бы женился на ней. Дабы сохранить то, что он в нее вложил, ему надо было бы жениться на ней.
– У меня есть план, – сказал Джексон.
– Какой? – спросил Джон. Он пал духом.
– Аннулировать женитьбу, – триумфально объявил Джексон. – Мы вовремя их перехватили. Аннулировать – единственный ответ.
– Но, – начала было Маффин.
– Никаких «но», – прервал ее Джексон. – Аннулировать. О’кей, Марти?
– Да, – согласился Марти, чувствуя себя ужасно, – я могу получить свои таблетки?
Майк Джеймс подошел к стойке Пан-Американ и протянул два билета до Нью-Йорка. Он был рад, что едет домой. Боже! Он надеялся, что о его Феррари хорошо позаботились, пока его не было.
Эрика стояла рядом с ним. Она классно смотрелась в бледно-зеленом костюме «миди», ее светлые волосы, хорошо уложенные, блестели. Ее взяли сниматься в рекламе в Америке, там нужна была высокая блондинка-англичанка, и ее отобрали сразу же. Майк предложил, чтобы они поехали вместе. Собственно говоря, он предложил, чтобы она остановилась у него дома. Эрик не возражала. Она была в восторге.
Какого черта – подумал Майк – Клео к нему не вернется – а потому почему бы ему самому не порадоваться жизни. С Эрикой неплохо будет в Нью-Йорке. Новое лицо. Какого черта…
Днем раньше он благополучно проводил в европейское турне Малыша Марти Перла и Джексона. О, да, миссис Эмму Перл вызвали из Америки, и она отправилась с ними. В последний раз, когда он ее видел, она накачивала Марти желудочными таблетками и жаловалась на вонючую заграничную еду. Майк рассмеялся от этой мысли.
Клео сука. Надо было давно это понять. Эгоистичная, хладнокровная, жестокая интриганка. Слава Богу, что избавился от нее.
Она даже мизинца Эрики не стоит.
Хер с тобой, Клео Джеймс – сбежала с этим супержеребцом Бучем Кауфманом. Хер с тобой, сука.
Позже в тот день был рейс до Лос-Анджелеса.
Маффин явилась в аэропорт в крестьянской просвечивающей блузке, в потертых джинсах, что были заправлены в сапоги на чудовищных каблуках, казалось, сделанные из американского флага.
– Эй, Маффин, – завопили фоторепортеры, – иди сюда. Повернись боком. Прекрасно! А теперь в эту сторону, дорогуша!
Джон занимался багажом и дорожными документами – визами, паспортами, билетами и так далее. Неделя была трудной, но слава Богу, что был Джексон. Сначала, придя в ярость, он потом утихомирился, и взял все в свои руки. Он тихонько отвел Джона в сторону.
– Ты же не хочешь чтобы эти двое так тебя обосрали?
– поинтересовался он.
– Ни в коем случае, – заявил Джон.
– Тогда нет проблем, – сказал Джексон. – Я этим займусь.
И он занялся.
Маффин являла собой комок оскорбленного девичества. Марти чувствовал облегчение. Джексон сделал все абсолютно так, как надо.
– А что же на самом деле было у вас с Малышом Марти Перлом? – спросил фоторепортер:
Маффин изобразила улыбку.
– Я уже говорила миллион и один раз, это была просто шутка, глупая шутка, которая не сработала.
Она повернулась и обняла Джона.
– Вот мой мужчина, всегда был и всегда будет. Мы скоро поженимся, не так ли, дорогой?
Джон высвободился из ее объятий.
– Конечно, – поддакнул он, – мы займемся съемками для календаря, который делает Маффин, а потом – кто знает…
– А женитьбы с Малышом Марти уже аннулирована? – спросил репортер.
– А она никогда и не была законно оформлена, – ответил Джон. – И ее аннулировали в течение двух часов. Послушайте, ребята, – мы уже всю неделю талдычим об этом. Вы все знаете. Давайте наконец с этим завяжем, а?
Он решительно взял Маффин за руку и повел ее.
– У меня рука от этого болит, – пожаловалась Маффин, – ты мною не владеешь.
– Я владею твоим контрактом на календарь, и потому заткнись и пошли дальше.
– Свинья! – прошипела Маффин.
– Заткнись, Мафф. Не срывай на мне свое ребяческое настроение. Не я женился на тебе, чтобы через десять минут все отменить. Ты должна радоваться, что тебя так быстро избавили от этого подростка.
– Говно!
– Слушай. Мы едем в Голливуд, мы будем жить в прекрасном доме, который устроил нам и за который заплатил Джексон. Мы наделаем роскошные снимки. А ПОТОМ мы поедем на Барбадос. Чего еще ты хочешь? Расслабься. Наслаждайся тем, что есть. Мы изумительно проведем время.
– Ха! – сказала Маффин, и показала язык.
Когда Маффин удалилась, фотографы переключились на Буча Кауфмана, который только что подъехал.
Клео оставила его репортерам и занялась журналами на стойке. Увидела газету, где на первой странице запечатлен был Шеп Стоун, обнимающий красивую женщину. Подпись гласила: «Шеп Стоун, 39 лет, приветствует свою жену, танцовщицу Мэри Лу, 22 лет, которая сегодня прилетела из Флориды».
Мэри Лу выглядела в полнейшем здравии. И конечно же, она не была на восьмом месяце беременности. И, конечно, не смотрелась так, будто поправляется после выкидыша.
Таков он, Шеп Стоун, и его лживость. Он ее надул. А что сделал с Доминик? Клео вздохнула. Большинство людей думают только о себе. Она была на похоронах Доминик. Шеп Стоун не прислал даже цветов.
