Ему нравилось выводить ее из себя. Захватывающее, какое-то первобытное удовольствие – смотреть в эти синие глаза, суженные, как у кошки, – последний признак того, что он спровоцировал ее на нападение. В тот день он подумал, что это незваный гость, отслеживал того по снегу и потом схватил; ее гнев поразил его, вывел из равновесия, но и возбудил. Большинство людей, которые знали Джей, никогда бы не подумали, что она способна на такую ярость или что будет физически бороться с кем-то. Ситуация многое рассказала ему о ней: о страстной, изменчивой стороне ее личности и о том, что требуется, чтобы вызвать такие чувства. Вероятно, очень немногие могли разозлить ее, но он мог, потому что она любила его. И после того, как он заставлял ее возмущаться, ему нравилось бороться с ней и нравилось, что она выходила из себя.
Физически она восхищала его. Она была все еще слишком хрупкой, хотя хорошо ела, но он получал удовольствие, наблюдая за аккуратными бедрами и очень даже округлыми ягодицами в обтягивающих джинсах. Шелковистая кожа, высокие полные груди, экзотический рот, полный и легко обижающийся; и не важно, во что она одета, она возбуждала его, потому что он знал, что скрывается под этой одеждой. И еще он знал, что все, что должен сделать, – дотронуться до нее, и она упадет в его руки, горячие и жаждущие. Такая реакция завораживала; в ней было что-то настолько непривычное, как будто он никогда не знал подобного прежде.
Как-то утром они встали и обнаружили, что снег снова шел всю ночь, и продолжал сыпать весь день, непрерывная завеса из хлопьев. Не считая походов наружу, чтобы принести побольше дров, Джей и Стив провели день в доме, просматривая старые фильмы. Еще одно преимущество спутниковой антенны: они всегда могли найти что-нибудь интересное по телевизору, если было настроение. Занятие идеально подходило для ленивого времяпрепровождения, когда нет ничего лучше, чем лежать и наблюдать за огромными снежными хлопьями, медленно падающими на землю.
Как раз перед наступлением темноты Стив ушел, чтобы, как обычно, проверить окрестности. Пока он там бродил, Джей начала готовить ужин, напевая, как делала всегда, когда была довольна жизнью. Это просто рай. Она знала, что ситуация не продлится долго: когда память вернется, даже если он все еще захочет жениться на ней, их жизни изменятся. Они уедут отсюда, найдут другой дом. Ей придется подыскать другую работу. Настигнут и другие заботы. Это время украдено из реального мира, и она хотела насладиться каждой минутой. Вторглась короткая мрачная мысль: может быть, это все, что она получит. Возможно, так и есть. Если так, эти дни были тем более драгоценны.
Стив вошел через черный ход, стряхивая снег с плеч и волос перед тем, как снять толстую куртку.
– Только следы кроликов. – Он выглядел задумчивым. – Ты любишь кроликов?
Джей обернулась от сыра, который натирала для спагетти.
– Если ты застрелишь Пасхального кролика[10]... – начала она угрожающим тоном.
– Это просто вопрос, – сказал он, схватил ее для поцелуя, затем потерся холодной огрубевшей от щетины щекой. – Хорошо пахнешь. Как лук, чеснок и томатный соус.
На самом деле она пахла сама собой: сладким, теплым, женственным ароматом, который он связывал только с ней и ни с кем еще. Он ткнулся прохладным носом ей в шею и вдохнул ее запах, ощущая знакомое напряжение, растущее в чреслах.
– Ты ничего не получишь, если будешь говорить мне, что я пахну, как лук и чеснок, – ответила Джей, возвращаясь к домашним делам, невзирая на то, что он обхватил ее талию.
– Даже если я скажу, что меня сводит с ума, что ты пахнешь луком и чесноком?
– Ха. Ты похож на всех мужчин. Скажешь все что угодно, когда хочешь есть.
Хмыкнув, он освободил ее, накрыл на стол и начал намазывать маслом хлеб.
– Куда бы ты хотела поехать?
– На Гавайи.
– Я больше подумывал насчет Колорадо-Спрингс. Или, возможно Денвера.
– Я была в Колорадо-Спрингс, – ответила она, затем с любопытством посмотрела на него через плечо. – А зачем мы поедем в Колорадо-Спрингс?
– Предполагаю, Фрэнк не захочет, чтобы мы вернулись в Вашингтон даже ненадолго, так что он привезет доктора, чтобы проверить мои глаза. По логике, это означает или Колорадо-Спрингс, или Денвер, и держу пари на Колорадо-Спрингс. А также держу пари, что он не захочет, чтобы доктор знал местоположение дома, значит, мы поедем к нему.
Джей понимала, что Стив снова должен проверить глаза, но разговор об этом вернул ее в реальный мир, ворвался в их личный рай. Наверное, покажется странным просто наблюдать за другими людьми, а не разговаривать с ними. Но чтение утомляло его глаза – она видела это, – и прошло достаточно времени, чтобы понять, что зрение не собирается улучшаться. Она подумала о том, как он будет смотреться в очках, и теплое чувство начало разливаться в животе. Сексуально. Она улыбнулась.
– Да, думаю, что хотела бы совершить поездку. Я слишком долго ела собственную стряпню.
– После ужина свяжусь с Фрэнком.
Возможно, и позвонит, но накормить его куда важнее. Джей приготовила замечательные спагетти, а налаживание связи с Фрэнком может занять много времени. Сначала основное.
После того, как тарелки после ужина были вымыты и Стив пошел в сарай связываться с Фрэнком, Джей растянулась на ковре перед камином, впервые вспомнив о небольшой роскошной квартире в Нью-Йорке, которую Фрэнк держал для нее. Та резко контрастировала с незатейливым комфортом коттеджа, но Джей теперь предпочитала этот дом. Ей не хотелось оставлять это место – здесь наверняка очень красиво летом, – но она задавалась вопросом, как долго они еще пробудут здесь. Конечно, к тому времени память вернется к Стиву, и, даже если нет, сколько времени пройдет, прежде чем Фрэнк скажет ему правду? Они не могут позволить ему вечно жить жизнью другого человека. Или могут? Это их план? Они как-то узнали, что он никогда не вернет память?
Зеркала продолжали отражать разные ответы, разные аспекты загадки, разные решения. И ничто из этого не было пригодным.
– Спишь? – мягко поинтересовался Стив.
Джей ахнула и перевернулась, сердце подпрыгнуло.
– Не слышала, как ты вошел. Ты не производишь никакого шума.
Он всегда двигался тихо, как кот, но она должна была расслышать стук двери черного входа. Она настолько углубилась в размышления, что не замечала звуков.
– Чтобы незаметно подкрасться к тебе, дорогая, – прорычал он голосом большого страшного волка.
Стив растянулся рядом на ковре, погрузил пальцы в ее волосы, потом повернул к себе ее лицо. Он целовал ее медленно, глубоко, настойчиво, используя язык. Ее дыхание изменилось, глаза стали тяжелыми с поволокой. Желание горячей волной поднималось в ней, медленно расширяясь, пока полностью не заполнило.
