прослезилась, — горе-горе, без матери ж теперь будет расти. А через год и деда с бабкой не стало. Много они плохого пережили, но Светку свою очень любили, не смогли справиться с потерей единственной дочки. Это самое страшное для родителя — пережить своего ребенка. Матильду после их похорон Сережка забрал, и больше ни его, ни девчушку ту я не видела. А теперь, говоришь, и Матильда умерла. Тоже совсем молодая. Ой, что ж это такое за проклятье на их семью?!
— Скажите, а у Светы были здесь еще родственники?
— Так жила тут вот через шесть домов сестра ее двоюродная, Ирка.
— Почему жила? Она умерла?
— Нет, сынок, нет. Молодежь-то в город стремится, чтоб удобства все были, магазины, развлечения всякие. Это только старики в деревнях остаются. Так и Ирка решила. Она с семьей дом свой продала и в город укатила, седьмой год скоро пойдет, как они уехали. Или уж семь прошло?
— А вы не знаете, где она теперь живет?
— Ой нет, сынок, этого тебе я не скажу. Не оставили нам ни телефона, ни адреса.
— Очень жаль. Я надеялся выяснить хоть какую-то информацию о родственниках Матильды со стороны матери. А теперь ни малейшего понятия не имею, где их искать, — с разочарование заключил Максим.
— Сынок, я, знаешь, что вспомнила? У меня же фотографии есть. Я тебе сейчас и Светку, и Ирку покажу. И Матильда у меня маленькая где-то была тоже. Сейчас-сейчас.
Баб Маня опять засуетилась около шкафа, открывая все дверцы в поисках альбома с фотографиями. Максим в это время ел самое вкусное в его жизни печенье и пил сладкий горячий чай.
— Да где ж они у меня? А вот, нашла! — взяв в руки толстенную книгу, сказала старушка. — Я все фотографии храню, люблю пересматривать, особенно зимой, когда на огороде работы нет. Скучно жить одной, вот мы с соседками и ходим друг к другу, альбомы разглядываем. Сейчас-то молодые все фотографии в телефоне держат. И мне внуки телефон купили, да я фотографировать так и не научилась. Только звонить умею, — виновато улыбнулась старушка. — И глаза, и руки уже не те, сложно мне разобраться.
Она надела очки и открыла перед своим гостем альбом. Максим познакомился с историей деревни и почти всеми ее жителями начиная с пятидесятых годов. Большинства уже не было на этом свете, но благодаря стараниям баб Мани память о них сохранилась, эти реальные люди будут оставаться такими же реальными еще долгие годы, если внуки старушки сберегут фотографии и будут хотя бы изредка пересматривать их.
Баб Маня показала Максиму фотографию Светы Борисовец. Это была точная копия Матильды, только со смешными, сверх меры начесанными и перепаленными дешевой краской волосами. Красивая девушка с некрасивой и недолгой судьбой.
— А вот это, — старушка достала следующее фото, — Светка и Ирка вместе. Светке тут лет четырнадцать, а Ирке уж годков двадцать пять. Ирка старшенькая была.
Максим обратил внимание на вторую девушку. Пресная, слегка нескладная, в общем, ничего особенного, но вот ее черты… Кого она ему напоминает? А еще и этот жуткий макияж. Да уж. Марина, амбассадор женской красоты, с ее исключительным вкусом при виде такой прически и боевого раскраса (по-другому тут и не скажешь) умерла бы со смеху.
— Так, погоди, сынок, — поднялась старушка, — у меня еще кое-что есть. Я ж хочу показать тебе семью-то Иркину всю. Щелкнул их сосед наш на память как раз перед тем, как они уехали, прям возле самого дома.
Она опять полезла в шкаф, но на этот раз быстро вернулась, держа в руках небольшую коробку из-под обуви, до краев набитую фотоснимками. Поставив добро на стол, баб Маня в два счета определила из массы других то самое фото, а после передала его Максиму со словами:
— Вот они, все вместе. Уж столько лет прошло, а день тот как вчера помню.
Он взял снимок в руки и взглянул на застывших на нем людей: счастливая семья в ожидании лучшей жизни. Только Максим ухмылялся не из радости за них. Просто теперь он наконец-то понял, кого ему напоминала Ира.
Глава 16. По дороге домой
После чая с печеньем Максим еще немного задержался в доме старушки. Он показал ей, как пользоваться камерой на телефоне, и та самостоятельно и без единой подсказки сделала первое фото, чтобы начать вести еще один альбом, но уже в цифровом варианте.
— Ой, спасибо тебе, сынок! Меня-то внук учил-учил, но я так и не запомнила, а сейчас вот умею. Буду теперь огород свой фотографировать и дочке отправлять, — радовалась хозяйка.
Она проводила Максима до калитки и указала, каким путем быстрее дойти до автобусной остановки. Согласно расписанию в запасе у него оставалось еще тридцать минут, и Максим убил это время, заделывая с помощью сетки дыру в заборе баб Мани, чтобы соседские коты не забирались к ней на участок и не лежали на цветах. За свою работу он получил завернутые в газету бутерброды с сыром и два яблока. Старушка поцеловала Максима в щеку, и они простились. Теперь журналист ехал по проселочной дороге в сторону города, ему было известно практически все.
Заботливо собранный баб Маней тормозок помог ненадолго утолить усилившийся к вечеру голод: единение с природой не прошло бесследно. Пока Максим дожидался обратного поезда, в поисках еды он обследовал локации вокруг. Проблема маленьких городов — отсутствие привокзальных заведений, где можно полноценно пообедать или хотя бы перекусить. Было почти восемь вечера, а ближайший от вокзала магазин закрывался в шесть. В ларьке около билетных касс ничего, кроме пачки семок и мятной жвачки, тоже не продавалось. В довершение ко всему у Максима окончательно сел телефон.
А вот места в вагоне на этот раз не разочаровали: во-первых, купе оказалось совершенно свободным, во-вторых, там даже открывалось окно. У проводника Максим купил чипсы, пару батончиков «Сникерс», литр минеральной воды и до кучи пачку вафель «Черноморские». Не забыл он взять в аренду и портативное зарядное устройство, чтобы оживить не так давно умерший смартфон. Качество ужина его заботило мало: хотелось поскорее желудок набить. И пока солнце не село, Максим уничтожал сладости, периодически проверяя процент заряда и качество сети, которая предательски отказывалась ловиться. Так, в ожидании нормального сигнала после убойного количества сахара, поглощенного в один присест, он незаметно для себя уснул.
Вскоре связь, хоть и временно, стала доступна, и телефон мгновенно оповестил Максима о десятке уведомлений и звонков, пропущенных за время отключения. Ругань в рабочем чате он по привычке даже не открывал (как всегда, ничего важного или
