Я сделал паузу, решив не говорить, пока не подавил желание сказать ему, что это было довольно хреново. Потому что на самом деле у меня не было такого мнения. Конечно, Кэш и Волк, а иногда и более старые члены, такие как Вин, подвергали бы сомнению решения Рейна, раздвигая границы его терпения своим неподчинением. Но это была роскошь, которую я не мог себе позволить. Не потому, что Рейн не позволил бы этого. Во всяком случае, я был на стороне Рейна. И я получил суровый урок верности, прежде чем наткнулся на Приспешников и решил, что они станут моей жизнью. И этот урок, ну, он сделал меня абсолютно неспособным вести себя даже в малейшей степени, как будто я не полностью уважаю власть.
Поэтому я проглотил свои возражения и кивнул. — Хорошо.
— Ты уверен, что понял это? Я мог бы поручить это одному из старших парней.
— Нет, я понял.
Я согласился на это по нескольким причинам. Во-первых, он попросил меня об этом. Если президент выбрал тебя для чего-то, ты, черт возьми, не бросишь это предложение ему в лицо. Во-вторых, я признаю, что мне было любопытно узнать о Мейз. В-третьих, я знал, что другие парни будут делать дерьмо, которое не только не будет нужно, но и будет граничить с дерьмом, чтобы заставить ее уйти. Это также включало бы в себя то, чтобы другие кандидаты намеренно давали ей дерьмо, исключали ее, заставляли ее чувствовать себя не в безопасности и неудачницей. И хотя она определенно была нежелательной, если судить по поведению Рейна, она не была опасной. Это была действительно дерьмовая вещь для мужчины, чтобы перейти эту черту с женщиной только для того, чтобы заставить ее прогнуться, независимо от того, собираешься ли ты довести все это до конца или нет.
Поэтому я хотел проследить за тем, чтобы все не вышло из-под контроля.
В целом мы не были плохими ребятами. Но я знал, что порядочным людям очень легко отвернуться от откровенного зла, когда им дают на это разрешение.
У них не будет такого шанса.
Я был таким.
Дело закрыто.
— Ты уже присматриваешь за кандидатами, — рассудил Рейн, пожимая плечами.
Он не ошибся. В то время как большинство пришитых членов имели комнаты в комплексе, очень немногие из них пользовались ими. У многих мужчин были старухи, дети, дома и прочее дерьмо, о котором нужно было заботиться. Кэш жил в таунхаусе. Волк устроил Джейни на своем месте в лесу. Даже у Рейна была Саммер и их дочь Феррин, за которыми он должен был присматривать. Не так много людей было в лагере двадцать четыре на семь. Я, однако, был не из тех, кто решит остепениться. И я не видел причин брать ипотеку, когда у меня было удобное место в лагере.
Так что я жил там.
Я также работал там, восстанавливая свои машины в поле на заднем дворе.
Так как, я был рядом больше всех и, следовательно, внимательно следил за кандидатами.
— Не проблема, Рейн. Я займусь этим, — сказал я и был вознагражден ударом по плечу, прежде чем открыть дверь и вернуться к небольшой толпе перед входом.
Почему у меня в животе образовался узел, ну, черт возьми, если бы я знал. Но так оно и было.
— Мейз, — позвал я, обрывая то, что собиралась сказать Джейни, — ты со мной. Пойдем.
К ее чести, она не ощетинилась, не задала никаких вопросов и даже не потратила время на то, чтобы поблагодарить или попрощаться со всеми остальными. Она просто натянуто кивнула, прошла через группу и пошла в ногу, в двух почтительных футах позади меня, когда я повел ее вокруг задней части лагеря, где, как я знал, остальные кандидаты будут болтаться и говорить дерьмо о цыпочке, которая думала, что у нее есть шанс быть в MК Приспешники.
У нас было четыре кандидата, ну, с Мейз — пять. Там были Лось и Фокс, братья. Лось был прост, как опилки, и подл, как гризли. Фокс был чуть менее глуп и, возможно, лишь наполовину так же зол, но он был неинтересен во всех возможных отношениях. Оба были темноволосыми, с этими нелепыми симпатичными мальчишескими лицами, но также сильными, способными, и у них были рапорты о приводах. У Дюка были длинные светлые волосы, которые он обычно собирал в пучок на макушке. Он был с грубой внешностью — мудрый, высокий и крепкий, с глубокими голубыми глазами. И, наконец, Ренни был чертовски рыжим. Никакой лжи. Он был молод, лет двадцати, с худым, тощим телом, которое он уже наполовину покрыл татуировками. У него были медно-рыжие волосы, длинные на макушке, с ярко-голубыми глазами. Каким-то чудом ему удалось остаться без веснушек.
Лично я предпочитал Дюка и Ренни в качестве потенциальных членов.
Но это решение буквально не имело никакого отношения к моему мнению.
Все это зависело от Рейна, возможно, с небольшим участием Кэша и Волка.
— Ты не можешь быть чертовски серьезным, — сказал Лось, когда мы подошли к тому месту, где они все болтались вокруг столов для пикника.
— Ты не можешь, блядь, подвергать сомнению решение Рейна, — сказал я в ответ, подняв бровь, что заставило его заткнуться.
— Лось, Фокс, Дюк, Ренни, это Мейз. Она новый кандидат.
Лось закатил глаза; Фокс обвел взглядом Мейз; брови Дюка сошлись на переносице, но он пожал плечами. Наконец, Ренни откинулся на стол, заложив руки за спину, и искренне улыбнулся Мейз. — Разбей этот гребаный патриархат, — сказал он, застав ее врасплох, потому что она издала странный фыркающий звук, прежде чем немного нервно рассмеялась.
— Она ведь не собирается спать с нами, не так ли? — спросил Лось.
— Это не будет проблемой, не так ли? — возразил я.
Лось покачал головой и отвернулся от нас, а Фокс одарил Мейза улыбкой, которую, как мне показалось, он счел очаровательной или сексуальной, но даже мне это показалось чертовски жутким.
— Свободная койка надо мной, — сказал Дюк, и, если я не ошибаюсь, он имел в виду это как поблажку. Мне оставалось только гадать, не уловил ли он, как и я, мерзкую атмосферу Фокса и враждебность Лося. Если так, то это еще одна вещь, которая сработала в его пользу.
— Мне подходит, — сказала Мейз, пожимая плечами, засовывая руки в карманы, и это заставило ее сиськи призывно выпячиваться.
Я втянул воздух, напомнив себе, что Рейн сказал, что она вне пределов досягаемости, и сделал шаг в сторону. — Я оставлю вас, ребята, чтобы вы познакомились. Встретимся в баре через час, и мы обсудим работу. Мэйз, тебе следует сбегать и прихватить немного своего дерьма.
Потому что первый план «Уничтожения Мейз» состоял в том, чтобы заставить ее работать безбожно много часов подряд, проверяя, достаточно ли этого, чтобы сломать ее, прежде чем мне придется проявить больше творчества. Ей не разрешат покидать территорию. Ей повезет, если у нее будет время переодеваться.
——
— Ты знаешь, какой гнев ты получишь от девушек, если они узнают, что ты задумал? — спросил Кэш, когда я пошел на кухню, чтобы взять кофе.
— Я даже думать не хочу о лекции, которую Джейни собирается мне прочитать, — согласился я, качая головой. Джейни, возможно, и была женщиной Волка, но она была одной из моих лучших подруг. Она была настоящей занозой в заднице со всем обаянием дикобраза, но было что-то в ее наклонностях затыкать рот, в ее стальном позвоночнике, в ее стойкости, несмотря на все, через что она прошла, что заставляло вас любить ее. Помогало и то, что она была одной из немногих, на кого я мог рассчитывать, бодрствуя, если звонил в три часа ночи, когда сон был чуждым понятием, а стены смыкались, и мне нужно было выбраться. Джейни тоже снились кошмары. Она все понимала. И она встречалась со мной за кофе, пивом или просто разговором при случае.
Тем не менее, Джейни вздернула бы меня за яйца и вырезала бы гребаный образ Клепальщицы Рози (прим.перев.: Картина американского художника и иллюстратора Нормана Роквелла, написанная в 1943 году.) на моей плоти, если бы знала, что я слепо следую приказам превратить жизнь девушки в сущий ад, чтобы она ушла из МК только по той причине, что она была девушкой.
