раз нормально ели? – неожиданно строго спросил он.
– Что подразумевается под нормально? – уточнила я.
– Мясная, белковая пища.
– Месяца три назад. Нам с Кайлом удалось раздобыть курицу, и…
– Три?! –перебил доктор.
– Да, – подтвердила я.
– Ваш менструальный цикл в норме? – я нервно обернулась на Дрейка с бесстрастным видом прислонившегося к дверному косяку.
– Да, доктор, – тихо ответила я.
– Вот что, милая, при росте сто шестьдесят восемь сантиметров и весе в сорок восемь килограмм вам будет трудно справляться с нагрузками. В принципе, вес в норме, но…
– Я знаю.
– Мало знать! Нужно хорошо питаться! Вы меня поняли? Я к вам обоим обращаюсь!
– Да, доктор, – ответил Дрейк, – мы можем идти?
– Конечно, – устало вздохнул доктор Крейвин.
– Тебе надо поесть, – сказал Дрейк, едва мы вышли из лазарета.
– Я не голодна, – заупрямилась я.
– Не лги, у тебя голодный вид, – усмехнулся он.
– Я не голодна, – повторила я, а у самой желудок сжимался в спазмах. У меня не было во рту ни крошки с прошлого утра.
– Вечером явишься на ужин, иначе не сможешь заниматься.
– Да, капитан!
– Теперь иди в свою комнату, – Дрейк махнул куда –то в неопределенность.
– Я не найду ее, тебе придется меня отвести.
– Идем, – Дрейк раздраженно провел рукой по волосам.
Мы шли в молчании несколько коридоров. Я уже возненавидела все вокруг. Злилась на Дрейка, за волосы, за врача, за его грубость и командный тон. Да, он имел на все это право, но все –таки…мне было бы не так плохо, будь он поласковее. Мне пора бы привыкнуть, что ласки, а тем более любви я не дождусь. Только не здесь.
– Кто такой Кайл? – внезапно спросил Дрейк.
– Не твое дело, – резко ответила я.
– Твой парень?
– Нет! Оставь мне хоть что –то личное!
Ничего не ответив, и даже не обернувшись, Дрейк шел дальше. Он остановился у порога своей комнаты и открыл дверь своим ключом дверь.
Я вошла, а щелчок замка обозначал, что я заперта. Прелесть. На своем столике я обнаружила расписание.
6:00 – кросс. 5 км.
7:30 – душ.
8:00 – завтрак.
8:30 – комплексные упражнения в общем зале. Этаж 1.
10:00 – специальные упражнения с инструктором. Малый зал. Этаж 1.
12:00 – бассейн (при необходимости с инструктором).
13:00 – обед.
13:30 –16:00 –свободное время.
16:00 – 17:00 – комплексные упражнения в общем зале. Этаж 1.
17:00 –18:00 – занятия с инструктором.
18:00 – ужин.
Веселенькое расписание…тринадцать часов, из них пять Дрейком. Я отбросила листок, и скинув тяжелые ботинки свернулась на постели калачиком, как побитая собака. Ощущала я себя примерно так же.
Я лежала и не двигалась. Слушала свое сердцебиение. Как там Кайл? Он видно места себе не находит. Завтра в свободное от тренировок время, вечером, сбегаю к нему, все объясню.
Ровно в шесть вечера зашел Дрейк.
– На ужин! – скомандовал он, – не заставляй меня напоминать! Выучи свое расписание, а за каждое опоздание будешь наказана.
– Да, капитан, – машинально согласилась я.
Я вошла в столовую, которая почти полностью заполнилась людьми. Все в черном, словно муравейник. Взяв поднос, я подошла к раздаточному окошку.
– Боже милосердный! – воскликнула женщина, глядящая на меня с широко распахнутыми глазами, – ты ведь девушка!
– Вроде бы так, – смущенно улыбнувшись, я пожала плечами.
– И что ты тут забыла? – сочувственно спросила женщина, принимая мой поднос.
– Я что – то вроде добровольца.
– Сумасшедшая! – женщина покачала головой, – тебе придется не сладко.
Я ничего не ответила, знала, что она права. Вместо этого я благодарно улыбнулась и обвела взглядом столовую. Почти все места были заняты. Осталось лишь небольшое пространство за дальним столом. Туда я и направилась. Мне не хотелось здесь находиться, я чувствовала на спине чужие взгляды. Кто –то смотрел украдкой, кто – то не скрываясь глазел, и то и другое мне было неприятно. Я быстро проглотила ужин, не разобрав даже вкуса, и поспешила прочь.
– Эй, новобранец! – послышался мужской грубый голос.
Я обернулась и увидела мужчину средних лет в черной форме без знаков отличия. Волосы были не так коротко стрижены как у новобранцев.
– А я тебя знаю, – небрежно бросил мужчина.
– Сомневаюсь, – я уже собиралась уходить, потому что болтовня с черновыми все еще не является мои любимым занятием.
– Ты дочь изгнанных, – усмехнулся мужчина, и я словно приросла к месту.
– Что? – переспросила я, надеясь на то, что мне показалось.
– Дочь изменников, – не сменяя шутливого тона, уточнил черновой.
– Лучше замолчи, – прошипела я, чувствуя, как в жилах закипает гнев.
–А потом их просто пристрелили, жаль что ты не видела, то еще зрелище, – черновой в голос рассмеялся.
–Ты лжешь, – дрожащим голосом пробормотала я. Вся злость отошла на второй план, мне просто стало больно от осознания того, что он прав. Я не получила ни одной весточки от семьи за все то время что их нет.
– О нет, я не лгу. В мамочку одну пулю, в братика и папочку по две. Это ведь гуманно?
На трясущихся ногах я подошла к черновому, который был на голову выше меня.
– Мне нечего терять, – процедила я сквозь зубы, – и ты отправишься следом за ними, если скажешь что –то еще о моей семье.
– Эй, парни, малышка решила мне угрожать! – крикнул черновой, и по столовой прокатилась волна смеха, и пошлых шуточек.
Не став выслушивать насмешки в свой адрес, я развернулась уходить.
– До завтра, малышка, – услышала я в спину, но не обернулась.
Кое –как я добралась до своей спальни. Вся дорога была словно в тумане, а глаза застилали слёзы. Я вошла в комнату, и дрожащими руками взяла фотографии семьи. Они были молоды, полны энергии, любви. Они хотели жить. Какая –то часть меня все еще наделась, что они все еще живы, но рациональная половина мозга хладнокровно заявила, что они мертвы, и я их больше никогда не увижу.
Почему я все еще жива? Почему?! Из груди рвался крик, слезы. Я прикусила ребро ладони. До крови. Безмолвные горячие слезы катились по щекам, падая на фото моей уничтоженной семьи. Рот заполнил металлический привкус. Подогнув колени, я уткнулась в них лицом, мечтая умереть.
– Мне жаль твою семью, – услышала я голос Дрейка.
– Нет, не жаль, – резко ответила я и поднялась с пола, – ты их даже не знал. Ты меня не знаешь, тебе плевать на меня…
– Ты права, – серьезно ответил он, – но я мог бы…
–Мог бы, но не станешь, – и от этого как камень на сердце.
Дрейк ничего не ответил и
