– Какая тяжёлая сумка! Что ты везёшь?
– Тётка деревенских деликатесов наложила. Сегодня будем пировать, – сообщаю я.
– Поедем ко мне. В моём блоке никого нет, все на каникулы разъехались.
– В моём, наверное, тоже никого нет. Светка до четырнадцатого дома будет.
– Так у нас жилплощадь на выбор! – шутит Рустам.
Мы решили сначала отнести тяжёлые сумки в мою комнату, а потом пойти к нему. Но в тот день ничего не получилось. Я не успела поставить сумку и раздеться, как очутилась в его объятьях.
– Красавица моя, как я скучал без тебя, как мне было тоскливо и одиноко, словно солнце исчезло из моей жизни, будто луна спряталась за тучи, – горячо шепчет он, прерываясь между поцелуями.
– Я тоже скучала, Рустам, очень, – я со своим экономическим образованием не могу говорить так красиво и витиевато, как он, а мне так хочется выразить всю глубину моих чувств. И, не находя для него слов, я покорно отдаю себя.
– Я хочу, чтобы ты стала моей, слышишь, Даша, только моей!
Он отрывается от меня, смотрит в глаза, удерживая лицо в ладонях.
– Да, – проговариваю я, нервно сглатывая.
– Ты ведь понимаешь, о чём я говорю? Я знаю, у тебя никого не было до меня. Я обещаю быть нежным и чутким, я хочу любить тебя.
Вместо ответа дрожащими руками расстёгиваю кофточку.
Я, любительница женских романов и слезливых мелодрам, примерно представляла, что и как происходит между мужчиной и женщиной. Если обобщить всё, мной прочитанное, увиденное и услышанное от подруг, я должна была ощутить фейерверк восхитительных эмоций.
Я не ощутила ничего, подобного ожиданиям. Точнее, моё тело не испытало никакого фейерверка, как я ни прислушивалась к нему. Была боль, вполне терпимая, было ощущение тяжёлого мужского тела. Всё. Ничего, похожего на то, что подруги называли «разрядка, оргазм, кончить», я не испытала. Не испытало моё тело. Потому что душа обрела положительных эмоций сполна. Я получала удовольствие только от того, что смогла подарить наслаждение ему. То, что я это сделала, для меня не было сомнений, и это было главное для меня. Зачарованно наблюдала, как меняется его лицо, замирала от восторга, слушая его порывистое дыхание, а его слова «я люблю тебя», произнесённые хриплым шёпотом, позволяли испытать нечто подобное так называемому «оргазму».
Разбудить мою чувственность ему удалось примерно через месяц. Я перестала ощущать себя скованной, моё тело научилось не только доставлять, но и получать удовольствия. «Какая же ты страстная и несдержанная, тебе нужно научиться держать себя в руках» – теперь часто повторял Рустам, хотя ничего не имел против моей несдержанности. У нас словно снесло крышу. Хотелось быть вместе в любую минуту. Это подогревалось тем, что мы не могли быть вместе так часто, как хотелось. Но если это происходило, благодаря моей всё понимающей соседке, мы забывали обо всём на свете. Иногда даже о предохранении. И через три месяца такого общения, в апреле, я поняла, что беременна. Если быть точной, первой поняла Светка.
– Ты ему уже сказала? – прозвучал её неожиданный вопрос, когда я вышла из ванной, куда убежала от запаха яичницы.
– Не поняла: кому и что я должна сказать? – я уставилась на подругу, прижимая к лицу мокрое полотенце.
– И что же тебе непонятно? Ты должна сказать Рустаму, что беременна, – спокойно поясняет Света.
– Я?! Я беременна?!
– Ну не я же! Ты что, сомневаешься? Тогда вот, – она протягивает мне какой-то пакетик, который вытащила из своей аптечки, – Он уже, наверное, просроченный. Но если тебе мало доказательств, сама сходи в аптеку, купи новый.
Я дрожащими руками беру у неё тест на беременность и снова скрываюсь в ванной. Ещё до того, как появились две полоски, я всё понимаю.
– Я сегодня снова ночую у Татьяны, – сообщает Светка, – Можешь устроить романтический вечер и преподнести своему Ромео новость. Интересно, как он отреагирует? Расскажешь завтра?
– Хорошо. Спасибо, Света, – рассеянно говорю я.
Мне и самой интересно, как он отреагирует. Мы не говорили о будущем, не строили планы. Он всегда пользовался презервативами, которые, правда, то соскакивали, то рвались, то, в порыве страсти, забывались на тумбочке. Но, тем не менее, если он ими пользовался, значит, не планировал детей. А я? О чём думала я? Что, если он скажет: мне не нужны дети? Что мне делать? Ехать к тётке со своим ребёнком? Восьмой человек на её пятидесяти квадратных метрах – это перебор.
Этот день показался мне самым ужасным в жизни. Целый день я сходила с ума от беспокойства, думая, как сказать ему, гадая, как он отреагирует на это. Он пришёл в девять вечера. У меня накрыт стол для романтического ужина. Но Рустам едва взглянул на него. Как только его куртка оказалась на вешалке, я сразу оказалась в его объятьях.
– Рустам, подожди, давай поужинаем, – я пытаюсь выскользнуть из его рук.
– Потом, мой цветочек, я так хочу тебя. Я скучал, – шепчет он, целуя меня за ухом. В любой другой день я таю от такой ласки, но сейчас меня это раздражает, я дёргаюсь, отшатываюсь от него.
– Что с тобой, Даша? – Рустам непонимающе смотрит на меня.
– Садись за стол, давай поужинаем, и… нам нужно поговорить.
– Ужин подождёт. Говори, – приказывает Рустам, видимо, что-то читая по моему лицу.
– Рустам, я беременна, – выпаливаю на одном духу, пока ещё есть смелость.
– Что???!!!
Его смуглое лицо бледнеет. А я думала, такое невозможно. Он замирает, пристально смотрит в глаза, словно пытается прочесть в них обман. Я с сожалением гляжу на него:
– Милый, для меня это тоже неожиданность.
Я делаю к нему шаг, протягиваю руку, но он отшатывается от меня, как от прокажённой. Резко разворачивается, хватает куртку и почти бегом исчезает из комнаты.
– Рустам!!! – пытаюсь задержать его, но мой голос попадает в пустоту.
Вот и поговорили. Эту ночь я провела одна, рыдая в подушку. Чего только не передумала. Одно поняла точно: избавляться от ребёнка не буду. Выкручусь как-нибудь.
Утром меня разбудила ничего не понимающая Светка.
– Даша! Первая пара идёт, а ты спишь! Что с тобой! – вскрикивает она, глядя на меня.
Я с трудом встаю с постели, подхожу к зеркалу. Лицо вспухшее и помятое, глаза превратились в щёлочки.
– Что он с тобой сделал? – вопрошает подруга, – Что он сказал?
– Ничего, представляешь, он абсолютно ничего не сказал. Молча ушёл.
– Козёл! Трус! Негодяй! – Светка мечется по комнате, верно характеризуя моего жениха, проявляет заботу тем, что приносит мне воду, халат и тапочки, – Ничего, не переживай, это вредно тебе сейчас. Я найду его и заставлю прийти и поговорить!
– Нет, не нужно. Я теперь сама, – пытаюсь храбриться, но слёзы предательски текут по щекам. Сейчас, скорее, от её заботы и сочувствия.
