— Быть может, любовь освободит меня от злых чар? Так по крайней мере гласит легенда. А ведь я так тебя люблю — страстно, бешено, отчаянно. Мне иногда кажется, что я прожил сотни лет только для того, чтобы услышать твой голос и насладиться тобой. Теперь ты, надеюсь, понимаешь, как я страшусь того, что легенда может солгать? Сама мысль о том, что я могу причинить тебе боль…
— Любовь моя, я не понимаю, о чем ты говоришь, а потому оставим эту тему. — Присев на постели, Магдалена приложила пальчик к его губам. — Ты не можешь быть злодеем — не можешь, и все! Я в это не верю! — Она оттолкнула от себя Алена, но тут же, встав на колени, снова приникла к нему. Магдалена целовала его лицо, шею, грудь. При этом пальцы ее непрестанно гладили и ласкали его плоть. Из его уст вырвался протяжный стон страсти. Раскрыв объятия, он с силой прижал ее к груди.
— Я обреку тебя на адский огонь и вечные муки…
— Тогда скорее обреки меня на них, любовь моя, поскольку я не оставлю тебя. Никто не разлучит нас — и не все ли равно, что будет?!
Неужели ей действительно все равно, что с ней будет?
Да! Когда из уст Алена вырвался еще один страстный стон, мир для Магдалены исчез. Она снова почувствовала лишь прохладу атласных простыней и горячечное прикосновение его тела. И снова сердце у Магдалены неистово застучало. Ласки и поцелуи Алена сводили ее с ума. Возбуждение нарастало, захлестывая Магдалену с головой. Когда оно стало невыносимым, она вдруг закричала, что клянется любить его вечно. И сразу же после этого он вошел в нее — медленно и осторожно. Магдалена содрогнулась от боли, но не оттолкнула Алена, а, напротив, еще крепче прижала к себе. Когда их глаза встретились, она уже не отводила от него взгляда.
— Поцелуй меня, — едва слышно прошептала Магдалена.
Он коснулся губами ее губ. Боль, сопровождавшая каждое его движение в ее теле, постепенно отступала. Поцелуи Алена становились все горячее. Его руки переместились на ее шею.
Кровь, стучавшая у нее в ушах, оглушала. Все тело Магдалены ныло в предвкушении экстаза. Она еще не знала, каким будет финал, но невольно стремилась к нему. Казалось, еще немного — и ее тело освободится от напряжения.
Внезапно Магдалена почувствовала у себя на шее его зубы, а потом ощутила острую боль, совпавшую с захлестнувшим ее наслаждением. Застонав, она откинулась на подушки, и тело ее содрогнулось от оргазма. Последнее, что увидела Магдалена, перед тем как провалиться в черную бездну беспамятства, было багровое ночное небо, на котором рубиновыми искрами то вспыхивали, то исчезали звезды.
Через несколько секунд она пришла в себя. За окном на ночном небе мерцали звезды. Магдалена ощутила боль в шее и приятную истому.
Ален овладел ею, лишил ее девственности и почувствовал вкус ее крови.
Кажется, Ален говорил ей, что он вампир…
Вампир?!
Но если это правда, то она, коснувшись рукой шеи, обнаружит на пальцах кровь. Но этого не может быть! Магдалена взмолилась, чтобы этого не случилось…
«Нет, он не злодей и не чудовище!» — убеждала она себя, находясь в плену рук Алена и чувствуя в себе его мужской жезл, доставивший ей немыслимое наслаждение.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Ален начал что-то говорить, желая, по-видимому, ответить ей таким же страстным признанием, но потом уткнулся лицом в подушку и замер.
Он лежал без движения, как мертвый.
Магдалена в ужасе и недоумении смотрела на него, пока не заметила торчавший у него из спины кол. Он пронзил торс Алена, а острый конец выглядывал у него из груди. Вокруг Алена на белоснежных простынях расплывалось алое пятно.
— Вампир! — крикнул кто-то страшным голосом.
Магдалена пронзительно закричала.
Аден приподнял голову и попытался заключить ее в объятия. Краем глаза Магдалена заметила, как над его головой взвился клинок и сверкающей серебристой полосой опустился ему на шею.
Инстинкт самосохранения заставил Магдалену закрыть глаза. Вслед за тем она почувствовала, как на нее хлынула горячая липкая кровь, и опять разразилась пронзительными криками.
Потом тело ее возлюбленного стащили с постели на пол. Сжавшись у высокого резного изголовья постели, Магдалена расширившимися от ужаса глазами наблюдала за происходящим. Между тем комната наполнилась людьми. Она увидела отца и его приятелей: седовласого Гудвина и высокого костлявого Куртема, а также Роберта Кеннеди. Мрачный и печальный, он стоял у постели, на которой лежала Магдалена, и в глазах его отражались скорбь и решимость. За его спиной, сверкая во тьме белками глаз, стоял огромный, черный как смоль Тайрон.
Разумеется, это дурной сон! То, что она испытала и чему была свидетельницей, в действительности происходить не могло.
Увы, все это случилось на самом деле. На полулежал обезглавленный труп ее возлюбленного, а его кровью были залиты пол, постель и ее нагое тело. Более того, доказательством реальности событий этой ночи было и то, что из ее шеи сочилась кровь. Сознание девушки отказывалось воспринимать эту чудовищную действительность.
— Магдалена! — Роберт сорвал с себя плащ и закутал в него окровавленную дрожащую девушку. Она не реагировала на его прикосновения — только вздрагивала и тихо стонала.
— Теперь она тоже вампир, — многозначительно заметил Гудвин, взмахнув окровавленным тяжелым палашом.
— Оставьте ее, — потребовал Роберт. — Черт возьми, неужели вам мало того, что вы сделали? Хотите и ее прикончить?
— Магдалена — моя дочь, она жива и не вампир, — быстро проговорил Джейсон. — Я исцелю ее. Я знаю как.
Он знает, как ее исцелить?
Ерунда! Никто и ничто теперь не исцелит ее. В эту ночь Магдалена познала любовь, а ее отец и все эти люди назвали ее возлюбленного чудовищем и убили его — вон там, на полу, лежит в луже крови его тело, а чуть в стороне — голова. Алена обезглавил маленький седой Гудвин, а его приятель Куртем вонзил в него свой остро заточенный кол.
Казалось, Магдалена медленно отходила в мир иной — уплывала вдаль на кровавом облаке, зажимая пальцами рану у себя на шее. Она ничего не чувствовала, а тело у нее онемело и стало как деревянное. Магдалена была рада этому: только бесчувствие и беспамятство смерти избавит ее от ужасных воспоминаний. Полагая, что ее сию минуту поглотит тьма, она приподняла голову, чтобы в последний раз взглянуть на тело своего любовника.
Джейсон обнял дочь за плечи:
— Не надо, Магдалена, не смотри туда.
Но она посмотрела.
О Господи!
Тела на полу не было.
Ни тела, ни крови, ни головы. Там, где только что лежал труп ее возлюбленного, пол потемнел и обуглился, а на нем лежала куча пепла, напоминавшая по форме крылатое мистическое существо.
