Мэтт задышал чуть чаще, что свидетельствовало о воздействии, которое оказывало на него присутствие Саманты.
Полыхнувший при этом в его глазах огонь, казалось, опалил ей лицо, прежде чем он с ней заговорил.
— Я пришел сюда поиграть в карты, как всегда это делаю вечерами.
В ушах Саманты зазвучали тревожные звонки, предупреждавшие об опасности, но она ничем не выдала своего волнения и спокойно произнесла:
— Что ж, полагаю, что смогу внести изменения в твой ежевечерний ритуал, если очень постараюсь.
С этими словами девушка опустилась Мэтту на колени — да так быстро, что он не успел проронить ни слова, ни сбросить ее руку, обнявшую его за плечо. Саманта же не преминула отметить, что выпуклость у него в паху, к которой она прикоснулась бедрами, значительно увеличилась в размерах, и, закрепляя эффект, основательно поерзала в этом месте ягодицами.
Неожиданно на лице Мэтта проступила непривычная холодность.
— Ладно, будь по-твоему. Надеюсь, теперь ты расскажешь, что тебе от меня надо?
— По-моему, это каждому ясно. Мне нужен ты.
— Правда? Ты считаешь меня потрясающим парнем, да? — Мэтт пристально посмотрел на нее: — Что-то мне не верится.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что до сих пор ни одна женщина не находила тебя неотразимым?
Мэтт угрожающе понизил голос:
— Ты играешь с огнем, Саманта.
— Неужели? — произнесла она, приблизив губы к его губам. — Что ж, возможно, так оно и есть. Возможно, мне нравится играть с огнем.
Мэтт посмотрел на нее в упор и выпалил:
— Чтоб тебя черти взяли! С меня довольно такого рода игр!
Мэтт вскочил с места и поставил Саманту на ноги. Затем схватил за руку и потащил к выходу из салуна.
Не слишком хорошо представляя себе, что он собирается делать с ней, Саманта ахнула, когда, оттащив ее в ближайшую аллею, Мэтт прижал ее к стене какого-то дома. Она не ожидала от него проявлений такой страсти, когда он, впившись губами в ее губы, буквально стал терзать ее поцелуем. И, сама того не ожидая, она ответила на его поцелуй.
Как бы то ни было, Саманта утратила инициативу, и ей ничего не оставалось, как поддаться его страстному порыву. Платя поцелуем за поцелуй и лаской за ласку, она обвила его шею руками, требуя большего.
Снедавший их внутренний жар все усиливался.
Саманта уже почти лишилась способности рационально мыслить, когда Мэтт отодвинул ее от стены, просунул руки ей за спину и заключил ее в объятия. Саманта не могла ответить точно, когда захвативший ее ураган стал затихать, уступив место подлинной прелюдии любви, но чувствовала тепло тела Мэтта, крепко прижавшего ее к себе. Она блаженно застонала, ощутив его ладони на своей обнаженной спине. Между тем жажда взаимного физического обладания все возрастала.
Мэтт прижал ее к себе еще крепче, чтобы ему было удобнее исследовать интимные изгибы ее тела. Внутренний жар снедал их все больше, их страсть накалялась, превращаясь в особого рода безумие. Они пребывали в…
Неожиданно Мэтт резко отстранился от нее и хриплым шепотом произнес:
— Только не будь дешевкой, Саманта. Ты хороша во всех отношениях и заслуживаешь большего, нежели лихорадочные объятия в темной аллее. А между тем это все, на что ты можешь рассчитывать, встречаясь со мной.
Мэтт выпустил ее, повернулся и пошел прочь Саманта некоторое время стояла без движения словно сраженная столбняком, наступившую тишину нарушало лишь ее шумное прерывистое дыхание. Судорожно сглотнув образовавшийся в горле ком, стала смотреть, как он удаляется от нее по улице.
Оставив Саманту, Мэтт зашагал к коновязи, где его дожидался жеребец. Отвязав лошадь и вскочив в седло, он еще некоторое время злился на себя за то, что затеял любовную возню в темной аллее. Потом, дав лошади шпоры и переведя ее в галоп, доскакал прочь из города. Приходилось признать, что он едва не попал в ловушку, расставленную для него Самантой, и в этой связи его решимость держаться подальше от этой женщины и игнорировать ее прелести стала еще больше. Особенно с учетом того, что их влекло друг к другу.
В том, что она ему понравилась, не было ничего удивительного. Саманта, можно сказать, являлась воплощением мечты и королевой сновидений любого мужчины. Проблема заключалась в том, что Мэтт знал этот тип женщин. Его мать была того же поля ягода. Работала танцовщицей в одном из танцзалов, охотно принимала ухаживания, была падка на комплименты, но, выйдя замуж за его отца, в скором времени оставила его. Ей не нужен был брак с любившим ее достойным мужчиной. С момента бегства они не получили от нее ни единой весточки, где бы она интересовалась их житьем-бытьем или успехами сына, которого отец воспитывал в одиночестве.
Размышляя над всем этим, Мэтт, однако, не мог не признать, что когда он думал о Саманте Ригг, его захлестывали весьма сильные эмоции. Пробудь он в аллее еще хоть пару минут, то наверняка потерял бы голову.
Испытав облегчение при мысли, что рассудок вернулся к нему, Мэтт перевел свою лошадь на рысь и не спеша затрусил по направлению к своему ранчо. По пути он снова мысленно сказал себе, что Дженни — единственная женщина, которая ему нужна. Конечно, у нее не было таких роскошных, цвета спелой кукурузы, волос и ореховых глаз, в золотистой глубине которых крылись насмешка и нега одновременно, зато он знал ее большую часть жизни и ни секунды не сомневался, что более любящего и преданного существа ему не сыскать.
Дженни обладала всем тем, чего не было у Саманты, и являлась ее полной противоположностью.
Возвращаясь мыслями к Саманте, он решил, что разрешению проблемы с этой женщиной будут способствовать два слова: «Забудь ее».
Полностью отдавая себе отчет в том, что она потеряла контроль над собой, а ее жертва — нет, Саманта, бросив последний взгляд на уезжавшего из города Мэтта, с шумом втянула в себя воздух, после чего начала приводить себя в порядок. Поправила, насколько это было возможно, макияж и растрепанные волосы, одернула платье и с гордо поднятой головой прошла сквозь вращающиеся двери в заведение. Она знала, что думают о ней находившиеся там мужчины, а также и то, что в таких случаях следует делать.
Не моргнув глазом, Саманта храбро пересекла зал и направилась к пианино, где прошептала пару слов на ухо расположившемуся за клавиатурой парню. Затем немного подождала и, когда зазвучал выбранный ею аккомпанемент, громко запела веселую и несколько фривольную песенку. Мужчины, которые не так давно хмуро на нее посматривали, начали улыбаться, а затем весело расхохотались. Последний куплет песенки шел под нескончаемые аплодисменты, и когда все закончилось, Саманта одарила собравшихся благодарной улыбкой.
