Ознакомительная версия.
– Я знаю, о какой клинике речь, – сказал Егор, – я читал статьи в медицинских журналах, и уже тогда было понятно, что это полная туфта! Но там предоставляли статистику выздоровлений, подтвержденную всякими комиссиями, очень впечатляющую статистику!
– Между прочим, у них работают талантливые врачи. Наш медик их сам собирал по всем больницам города! К ним шли работать с удовольствием. Еще бы! Работа интересная, сложная и очень хорошо оплачиваемая! Вон Егор знает, как бедствуют наши врачи!
– К сожалению! – подтвердил Егор и спросил у Вики: – Здесь можно курить?
– Да, – кивнула она, – только надо включить вытяжку, открыть форточку и закрыть дверь. А что это Степку не слышно?
– Я посмотрю! – поднялся Олег Николаевич.
Он вышел из кухни и быстро вернулся, улыбаясь.
– Заснул! Среди игрушек, на полу. Вера, идем, уложим его.
– Да я сама! – предложила Вика.
– Нет, нет, – возразила мама, выходя из кухни следом за Олегом Николаевичем. – Мы соскучились по ребенку! Денис, не рассказывайте без нас, пожалуйста!
– Ни за что! – пообещал он.
Проделав те манипуляции, о которых рассказала, Вика поставила перед Егором пепельницу, села на место и спросила, когда он закурил:
– А как ты попал в частную клинику?
– Случайно. Я трудился над кандидатской, и мой руководитель, замечательный врач, профессор, предложил мне работать с ним в только открывшейся клинике. И кстати, она частично на гособеспечении. Так что все просто.
«Ну да, просто! – подумала Вика. – Вкалываешь с утра до ночи, а ночью еще и что-то пишешь в кабинете, я видела! И сто раз в выходной день звонишь в отделение, спрашиваешь про больных и работаешь в эти самые выходные, и мобильный никогда не отключаешь! И заведующим отделением стал! Просто! Как же!»
– Мы вернулись! – сообщила мама, входя в кухню. – Денис, рассказывайте дальше!
– Викуль, – спросил он, – я тоже покурю?
– Кури, конечно! – согласилась она.
– Вик, дай-ка мне бумагу и ручку, я набросаю схему их работы, так проще объяснить, – попросил Денис, закуривая.
Вера Николаевна махнула Вике рукой, мол, сиди, я сама, и достала из стенного шкафчика толстую тетрадку, в которой обычно записывала интересные рецепты, ручку и передала через стол Денису.
– Там есть чистые листы, – пояснила она.
Денис открыл тетрадь на последних листах.
– Значит, так. Вот это сама клиника, – он нарисовал сверху листа прямоугольник и написал внутри него: «клиника» – ею единолично руководит Эдуард Витальевич Шкуров, это и есть наш «медик» из троицы друзей. Он же придумал некий центр социально-медицинской помощи неимущим.
Денис нарисовал под первым еще один прямо-угольник, соединив их стрелкой, и написал в середине: «Ирэна».
– По документам это некая организация, существующая исключительно на благотворительные частные пожертвования, большая часть этих пожертвований приходится на саму клинику, и с этих денег, вполне легальных, проходящих по всем документам, они не платят никаких налогов. Официально деятельность этого центра заключается в том, что они находят тяжелобольных бомжей, беспризорников, моют, чистят, кормят, оказывают первую медицинскую помощь, обследуют, и если требуется срочная госпитализация (а она требуется всегда), то находят для них места в больницах и направляют на лечение. В общем, сплошное сострадание, милосердие и бескорыстие. Прямо последователи матери Терезы. Поскольку центр этот не государственное учреждение, то пребывание и лечение там исключительно добровольное. На самом деле все ровно наоборот. У центра есть свой автопарк: несколько машин типа «Скорой помощи». Эти машины с врачом и двумя охранниками подъезжают среди бела дня к вокзалам, врач с одним из охранников ходят по вокзальной площади, раздают сигареты, мелкие деньги, разговаривают с беспризорниками и присматриваются к ним. Выбрав тех, кто поздоровей на вид, они, объясняя, что представляют Красный Крест, предлагают детям поехать в центр поесть, помыться, выспаться в постели. Беспризорники, которые, как правило, знают все, об этой организации слышали, что там действительно кормят и лечат. Некоторые дети шли с ними добровольно, других забирали насильно, делали укол и засовывали в машину уже бесчувственных. С бомжами еще проще – им просто предлагали бутылку, и они сами садились в машину. Всех привозили в центр, к Ирэне. Там проводили первичное обследование, и если ребенок или бомж не совсем уж больной, то его переправляли в клинику. В клинике для таких «больных» есть специальные помещения, где отобранных людей под круглосуточной охранной лечат, откармливают, водят насильно гулять, не менее двух часов в день на воздухе, а подлечив, отправляют на операции и изымают органы.
– О господи! – воскликнула Вера Николаевна, прижав руку к сердцу – Это же фашизм какой-то! У меня в голове не укладывается! Как на такое способны врачи, они же должны людей спасать! Как такое вообще возможно!
Олег Николаевич придвинулся к жене и обнял за плечи, стараясь успокоить.
– Ну, во-первых, большая часть медперсонала клиники не знала о нелегальном изъятии органов, даже врачи, которые делали пересадку, не в курсе, откуда поступают органы. Может, они и догадывались, но свои догадки держали при себе. Работали всего две бригады по изъятию, квалифицированные врачи – одна в самой клинике, а вторая – у Ирэны на случай экстренной необходимости. А вот эти врачи и медсестры были посвящены во все детали, они получали очень большую зарплату, их отбирал Эдуард Витальевич и проверяла служба безопасности. Это совершенно циничные люди, которые относились к оперируемым как к материалу. Но это отдельный и малоприятный разговор.
– И что, вот так просто пропадали люди и их никто не искал? – спросила Вика.
– Нет, – ответил Денис. – После того как бомжа или беспризорника отправляли в клинику, Ирэна писала в официальных бумагах, что такой-то добровольно покинул центр. Попросту говоря: ушел. На учете эти люди, как правило, не состоят, родные и близкие их давно не ищут. Но в клинике бывали случаи, когда требовался донор для конкретного клиента, так сказать: «под заказ». Вот для такого клиента и понадобился ваш Степан. Кстати, один известный олигарх за него заплатил четыреста тысяч баксов. Его сыну срочно понадобилась операция. На такой случай у Ирэны тоже была отлаженная схема.
Денис нарисовал на листке ниже второго еще два прямоугольника, один под другим. В одном, который был выше, написал «больницы», а во втором – «поликлиники» и провел от них стрелки, соединяя с прямоугольником «Ирэна».
– Эта схема работала только с детьми. Потому что во взрослые поликлиники обращаются только пенсионеры и тяжелобольные люди, хроники, которые в доноры не годятся. Другое дело – детские. Мы установили трех участковых врачей в двух детских поликлиниках, которые обслуживали Ирэну Альбертовну. Схема, в общем-то, проста, Вика ее уже проходила. Всем трем врачам Ирэна сообщает, что нужен ребенок с определенными параметрами: возраст, группа крови и кое-какие первичные анализы. Врач на приеме находит подходящего ребенка, говорит матери, что есть подозрение на болезнь, подменяет результаты анализов и отправляет сделать в платную лабораторию сложные дорогие анализы, необходимые Ирэне, чтобы определить, подойдет этот донор или нет, кстати, всегда за счет самих же родителей. Анализы эти делают дней за десять, пока родители ждут результатов, служба безопасности выясняет все про семью ребенка. Если подтвердилось, что семья самая обыкновенная, малоимущая и без солидных связей, ребенка с матерью отправляют в больницу, к Вениамину Андреевичу, а через день-два перевозят в клинику.
Ознакомительная версия.
