– Полицейский.
Мира улыбнулась: другого ответа она не ожидала.
– А еще?
– Человек, – пожала плечами Ева.
– Ответственная личность?
– Да.
– Способная на дружбу, преданность, сострадание, юмор. На любовь.
Ева снова покосилась на Рорка.
– Да, но…
– А ребенком вы были на все это способны?
– Нет. Та девочка… то есть я, боялась любых чувств. Согласна, я изменилась. – Ева прижала пальцы к виску. Как ни странно, головная боль стала слабеть. – Я превратила себя в более-менее достойное человеческое существо, но это не отменяет факта убийства. А за убийством неумолимо идет расследование.
Мира приподняла бровь.
– Разумеется, вы можете провести расследование, если для вас важно узнать, кем был ваш отец. Вам это важно?
– Нет, мне на это наплевать. Но процедура требует…
– Простите, что перебиваю. – Мира подняла руку. – Вам хочется, чтобы было проведено расследование гибели этого человека от руки восьмилетнего ребенка?
– Таковы правила, – упрямо заявила Ева. – Согласно правилам я подлежу автоматическому отстранению от служебных обязанностей, пока следственная бригада не придет к устраивающему ее выводу. Кроме того… Думаю, мне стоит повременить с осуществлением личных планов, пока ситуация не будет разрешена.
Мира бросила на Рорка предостерегающий взгляд, и он постарался взять себя в руки, хотя это было очень нелегко.
– Какое разрешение ситуации вы подразумеваете? – спросила Мира. – Мне не пристало учить вас профессии, лейтенант, но ведь речь идет о происшествии, имевшем место более двадцати лет назад.
– Нет, вчера! – Еве доставляло противоестественное удовольствие бить Миру ее же оружием. – Вы же сами сказали, что это произошло час назад.
– Если верить эмоциям, то да, – невозмутимо согласилась Мира. – Но на деле, то есть по закону, – больше двух десятков лет назад. Нет ни тела, ни вещественных доказательств, которые можно бы было подвергнуть изучению. Разумеется, остались данные о том, в каком вы были состоянии, когда вас нашли: о следах жестокого обращения и надругательств, о недоедании, запущенности, травмированной психике. Теперь к этому добавляются ваши воспоминания. Надеюсь, вы не собираетесь на допросе изменять свои показания?
– Конечно, нет. Но правила есть правила.
– Вы – очень хороший полицейский, Ева, – вкрадчиво произнесла Мира. – Представьте, что это дело попадает вам в производство в своем теперешнем виде. Какое решение вы приняли бы как объективный профессионал? Только не торопитесь, отвечайте честно. Что бы вы сделали?
– Я бы… – Ева понуро поставила бокал и прижала кончики пальцев к глазам. – Я бы закрыла дело.
– Вот и закройте.
– Не имею права.
– Ну, что ж… Когда вы доведете все это до сведения вашего непосредственного начальника, я непременно с ним поговорю – наедине, со всеми фактами и личными рекомендациями. По-моему, вы не хуже меня знаете, каким будет его решение. Нет никакого смысла подвергать наказанию вас и то невинное, поруганное дитя. Такие люди, как вы, Ева, нам нужны – чтобы служить закону и защищать слабых. Ну а теперь о ваших личных планах. Рядом с вами есть человек, добивающийся вашего доверия.
– Я и так ему доверяю! – Она оглянулась на Рорка. – Но поймите: я боюсь начать использовать его в своих целях. Неважно, что люди думают о его деньгах и могуществе. Я не хочу дать ему повод заподозрить, будто я хочу его использовать.
– Разве у него есть такие подозрения?
Ева машинально прикрыла ладонью бриллиант у себя на груди.
– Он слишком влюблен в меня, чтобы об этом думать.
– Вот и чудесно! Скоро вам станет понятна разница между зависимостью от любимого человека, которому вы доверяете, и эксплуатацией этих отношений. – Мира встала. – Я бы вам посоветовала принять успокоительное и взять отгул, но вы ведь все равно не последуете совету.
– Не последую. Простите, что вытащила вас среди ночи из дому.
– Для полицейских и врачей это привычное дело. Мы еще поговорим?
Первым побуждением Евы было отказаться – ведь она всю жизнь только и делала, что от чего-то отказывалась и что-то отрицала. Но теперь все изменилось.
– Хорошо.
Мира погладила Еву по щеке и внезапно, не удержавшись, поцеловала.
– Все будет в порядке, Ева. – Она протянула руку Рорку. – Я рада, что вы меня вызвали. К этому лейтенанту у меня личный интерес.
– У меня тоже. Спасибо вам.
– Надеюсь, вы пригласите меня на свою свадьбу? Я бы с радостью пришла.
Проводив ее, Рорк вернулся к Еве.
– Скажи, тебе было бы лучше, если бы я сейчас раздал все деньги, все имущество, все свои компании и начал с нуля?
Этого Ева никак не ожидала.
– А ты бы это сделал? – спросила она недоверчиво.
Он чмокнул ее в лоб.
– Нет.
Она захохотала и тут же устыдилась своего смеха.
– Я чувствую себя полной идиоткой.
– Немудрено. – Он взял ее за руку. – Тебе нужно расслабиться. Позволь мне поухаживать за тобой.
– Ты занимаешься этим с тех пор, как вошел. – Она вздохнула. – Пожалуйста, будь ко мне терпим, Рорк. Я – хороший полицейский. Когда при мне значок, я знаю, как поступать. Но когда его у меня нет, меня тут же покидает уверенность.
– Я вообще терпимый человек. Я способен смириться с темными сторонами твоей натуры – так же, как ты миришься с моими. Давай ложиться. Теперь ты сможешь уснуть. – Он заставил ее встать. – Только обещай мне: если тебя снова станут мучить кошмары, ты не будешь скрывать это от меня.
– Больше не буду. Что ты так смотришь?
Он, прищурившись, погладил ее по голове.
– Ты действительно изменила прическу – слегка, получилось очень красиво. Но это еще не все… – Он провел большим пальцем по ее подбородку.
Ева выразительно смотрела на него, надеясь, что он заметит новый, улучшенный изгиб ее бровей, но его взгляд не покидало удивление.
– В чем дело?
– Ты такая красивая! Нет, правда, настоящая красавица.
– Ты просто устал.
– Ничего подобного. – Он поцеловал ее в губы долгим, многообещающим поцелуем. – Я полон сил.
Пибоди таращила глаза, но Ева не подавала виду, что заметила ее удивление. К приходу Фини она запаслась корзинкой пирожков. Сейчас они с Пибоди пили кофе, глядя в окно, за которым раскинулся изумрудный парк. Дальше топорщился открыточный Нью-Йорк.
Пибоди нельзя было осуждать за удивленно разинутый рот.
– Очень благодарна вам за согласие встретиться здесь, а не в участке, – начала Ева. – Хочу побыстрее разобраться с происходящим. Скоро позвонит Уитни, и мне надо представлять, что ему отвечать.
– Конечно.
Пибоди и раньше знала, что кое-кто утопает в роскоши. Она об этом слышала, читала, видела по телевизору. Собственно, покои лейтенанта не поражали особенной пышностью. Всего лишь простор, хорошая мебель, отличное оборудование.
