— Мы только что обсуждали, как много денег можно заработать на этом проекте, помните? Вот она, реальная причина тому, что вы здесь, ведь так?
Кэссиди поджала губы.
— Я не отрицаю, что зарабатываю деньги на книгах, но это не главная причина, почему я пишу их. Я могла бы писать детективы, а не описывать настоящие преступления, если бы меня интересовали только деньги. Я пишу книги по той же причине, по которой вы помогали Брэдли. Я тоже чувствую необходимость замолвить словечко за забытых жертв.
Еще одна волна вины окатила Рейн.
— Простите, — извинилась она. — Я не собиралась намекать, что у вас личные интересы к этим делам.
Выражение лица Кэссиди смягчилось.
— Есть еще одна причина, почему я этим занимаюсь. Мы, как и общество, нуждаемся в изучении преступного поведения, чтобы выискать способы его распознавать и справляться с порочными психопатами, прежде чем они убьют свои жертвы. Вы знаете, что убийца Линды Деллингем сотворил с этой семьей? Это абсолютно уничтожило этих людей.
— Я не говорю, что у вас нет призвания писать о настоящих преступлениях, — поспешно заявила Рейн. Проклятье, она чувствовала то же давление теми же методами, что пытался уговорить ее Брэдли помочь ему.
— Буду честной, — сказала Кэссиди. — Не стану скрывать, что я отнеслась скептически, когда Брэдли рассказал мне о ваших утверждениях о психических способностях. Вы не можете меня осуждать. На своем веку я встречала много мошенников, я даже написала книгу о фальшивом экстрасенсе.
— «Беспощадные видения», — подтвердила Рейн.
Довольная Кэссиди замигала:
— Вы ее читали?
— Да.
Рейн читала в надежде найти кого-нибудь подобного себе, кто понял бы ее. Но, действительно, экстрасенс в книге был фальшивым.
— Ну, тогда вы понимаете, из чего я исходила, когда Брэдли рассказал мне, что, по вашему заявлению, вы слышите голоса, — продолжила Кэссиди. — Он убедил себя, что у вас просто особый талант наблюдателя и способность подмечать малейшие детали в сцене преступления, пропущенные другими. Но я верю, что вы настоящая. Рейн, и хочу написать о вас и вашем даре. Я хочу следовать за вами с Брэдли и рассказать историю, как восторжествовала справедливость для семьи Деллингемов.
— Вы не понимаете, — возразила Рейн. — Последнее, что мне хотелось, чтобы мое имя упомянули в одной из ваших книг.
Кэссиди заметно смягчилась.
— Уважаю ваше решение. Обещаю, что использую для вас псевдоним.
— Не думаю, что это выход. Для блоггеров или бульварной прессы вычислить меня труда не составит.
Кэссиди настоятельно гнула свою линию:
— Я гарантирую, что сохраню вашу анонимность. Верьте мне. Я всегда защищаю свои источники.
— Нет, — сказала Рейн. — Простите, но я не хочу участвовать в этом проекте.
Впервые Кэссиди показала намек на раздражение. Рейн могла бы сказать, что это легкое напряжение в настроении обеспокоило Ники. Она смотрела на начальницу с тревожным выражением.
Кэссиди забарабанила пальцами по кожаной обивке дивана и впилась в Рейн целеустремленным взглядом:
— Проблема ведь в Брэдли, верно?
— Нет, — ответила Рейн.
— Понимаю. — Она быстро взглянула на Зака, затем снова повернулась к Рейн. — Брэдли объяснил, что вы неправильно поняли его дружеское отношение. Решили, что за этим стоит гораздо больше, чем есть на самом деле. Не переживайте. Всякое случается.
Рейн взглянула на часы и вскочила на ноги.
— Простите меня. Но мне сейчас пора в магазин. Удачи в написании книги.
Кэссиди не сдвинулась с дивана.
Ники уже откровенно нервничала. Она моргнула несколько раз и прочистила горло.
— Кхм, возможно, нам стоит уйти, мисс Катлер. Не забывайте, что вам нужно в девять звонить агенту.
Кэссиди, явно раздраженная, колебалась на несколько секунд дольше, чем нужно. Рейн прикидывала, как ее выставить отсюда. Это будет нетрудно. У нее было преимущество в весе и росте.
Но Кэссиди, наконец, поняла, что ситуация становится неловкой. Она неохотно встала и протянула руку Ники.
— Карточку, — резко произнесла она.
Ники поспешно открыла кожаный чемоданчик и вынула золотую визитницу. Потом извлекла из нее карточку и положила в протянутую ладонь Кэссиди.
Кэссиди вручила визитку Рейн.
— Мне хотелось бы, чтобы вы подумали, Рейн. Невзирая на ваши личные отношения, у вас с Брэдли хорошая рабочая команда, которая дает вам обоим возможность внести уникальный вклад в дело справедливости. Пожалуйста, сохраните мою карточку. Когда вы будете готовы принять мое предложение, позвоните мне по этому номеру. Это мой сотовый.
Рейн взяла карточку. Ей показалось, что так быстрее всего избавиться от Кэссиди.
Зак уже был в прихожей и открывал дверь. Кэссиди почти вылетела наружу. Ники бросила Рейн извиняющую улыбку и последовала за ней.
Зак закрыл дверь и посмотрел на Рейн.
— Вот одна из самых решительных женщин.
— Считает, что причина моего отказа помогать ей в проекте кроется в том, что случилось между мной и Брэдли, — заметила она.
— Знаю.
— Но отказ не имеет с этим ничего общего. Я просто не хочу рисковать, что в конечном итоге мое имя появится в ее книге.
— Ты не веришь, что она сохранит твою анонимность?
— Не верю. Первый же попавшийся любопытный блоггер раскусит мое прикрытие.
— У меня предчувствие, что ты права.
Рейн взглянула на него:
— Что ты собираешься дальше расследовать?
— Ну, для начала ты сегодня на работу не пойдешь. Полагаю, Пандора справится с магазином?
— Да. Чем нам предстоит заняться?
— Думаю, пора поговорить с людьми, которые последними видели Веллу Таллентир живой.
Доктор Бакстер Огилви взглянул на Рейн из-за стола, заваленного кипами папок, бумаг и научных журналов. Он был директором психиатрической лечебницы Святого Дамиана. За тот год, что Велла значилась пациенткой лечебницы, Рейн прониклась уважением и благорасположением к доктору.
Он относился к людям, не лишеных сострадания к ближнему и с головой погрязших в традиционной медицинской и психиатрической практике. Рейн понимала, что у него никогда не было на руках ключа к истинной природе психического заболевания Веллы. Чтобы полностью понять ее патологию, ему требовалось поверить, что у Веллы имелись способности экстрасенса. Рейн знала, что он не был способен пойти на такой риск. Заявление Веллы, что она слышит голоса, Огилви в конце концов признал симптомом болезни.
Однако его подход к тому, что являлось одним из самых необычных и требующих напряженного внимания случаев в его практике, был удивительно объективен и широкомасштабен. Он включал в себя специальную диету в виде витаминных добавок наравне с передовым психиатрическим лечением, традиционной психотерапией и, прежде всего, спокойной обстановкой. Рейн знала, что она в вечном долгу перед врачом. Огилви совершил то, что не удалось сделать ей, Гордону и Эндрю за последний год. Он впервые за долгие годы обеспечил Велле некое подобие психологического и эмоционального спокойствия.
