Этот самый Игорь Ледовских был нищим. У него почти не было вещей. За исключением книг, красок и учебников по истории искусства, все, абсолютно все у этого иконописца было казенным.
Затем, при более глубоком изучении, обнаружились некоторые странности. Нищим-то он был нищим, но вот, например, взял и год назад оборудовал в соседней школе целый зал для занятий музыкой! Купил пианино, японский синтезатор, караоке, несколько хороших гитар и саксофон. И ремонт сделал! Чем-то там правильным стены обил. Сцену сколотили рабочие, которые до этого занимались ремонтом репетиционного зала Российского национального оркестра! Правда, он им не платил. «Кажется, деньги нам выдал директор фонда оркестра, – стали припоминать они. – Наверное, он как-то с этим художником по бартеру договорился».
«По бартеру?!» – изумился следователь. Директор фонда Российского национального оркестра версию бартера сразу опроверг, но и вспомнить, кто платил рабочим, тоже не смог. «Кажется, кто-то из наших благотворителей… Да, скорее всего».
Дальше – больше. Оказывается, еще два года назад Ледовских посылал в родной интернат деньги на новые парты и компьютеры, в соседний детский дом купил несколько швейных машинок (чтобы девочек учили шить), два видеомагнитофона и пятьсот прекрасных книг для библиотеки.
Дарил он также свои и чужие картины (потом выяснилось, что одна из них – не его, а известного художника – очень дорогая: не меньше пяти тысяч долларов), дарил холсты, картон, пластилин, краски, фломастеры – у следователя голова начала кружиться от перечисления всех этих подарков.
И это при том, что никаких следов денег по-прежнему не было нигде!
К тому же, все это было размазано по годам, по всей его жизни. Казалось, что он ел один хлеб, пил одну воду, а все заработанное тратил на чужих людей. Ну что ж. Бывают такие чудаки…
«Ну и Бог с ним! – не выдержал следователь. – Мне-то какое дело?»
Он и правда занимался не Игорем, а Григорием Ледовских.
С одной стороны, на виновность этого бывшего студента указывало наличие в квартире Анютиной сумочки. С другой стороны, человек, который ударил Анюту по голове, был высокого роста, а брат художника – среднего. Кроме того, Анютино утверждение, что Григорий Ледовских незадолго до нападения купил машину, оказалось ложным. Ничего этот Григорий не покупал. Никаких сделок не совершал. И хотя соседи припоминали, что импортный автомобиль вроде бы появился у них во дворе, но появился он только на полдня. Вроде бы Григорий Ледовских вышел именно из него, а вроде бы и нет…
Спросить бы его самого, но парень натурально исчез. Его не было ни у друзей, ни у подруг, ни у матери, ни у тетки. Билетов на самолет или на поезд он не покупал. Если из города выехал, то либо на электричке, либо на машине…
Надо было организовать засаду в Сергиевом Посаде, но от этой мысли пришлось отказаться. Квартиру его матери на днях ограбили. Ничего ценного не унесли (да там нечего и брать-то было), но разворотили знатно. Женщина лежала с сердечным приступом. Следователи ее пожалели.
Так что одни сотрудники правоохранительных органов праздновали победу, другие собирали недостающие улики, третьи готовились к долгому и, возможно, бесперспективному расследованию.
* * *
Татьяна – двадцатитрехлетняя выпускница института менеджмента и права, немного заторможенная девушка с модельной внешностью – не ожидала, что поиски работы окажутся такими изматывающими.
Вначале все, казалось, сложилось успешно. Крупная фирма взяла ее менеджером. Обещали хорошую зарплату, беспроцентные кредиты, только надо было испытательный срок отработать за сто долларов в месяц. «У вас же нет опыта! – ласково сказала менеджер по кадрам. – И институт вы закончили какой-то…» – тут менеджер весело поморщилась. Что ж, это было справедливо. Институт и правда был не ахти: туда она пошла потому, что в хорошие, государственные вузы не попала.
Через месяц контракт с ней не продлили. Она переживала, конечно, поскольку на работе очень старалась. Но ее денежная ситуация не предоставляла времени, чтобы со вкусом и обстоятельно пожалеть себя. Татьяна снова купила газету «Работа для вас».
Следующий испытательный срок ее не насторожил, не насторожил и третий. Она согласилась даже на четвертую вакансию, где и ста долларов не предложили. Сказали: «Бесплатно обучим». А в чем заключалось это обучение? В том, что она выполняла работу рекламного агента, сидела на телефонах, жалобно уговаривала, и все это за бесплатно, то есть не получая положенных в таких случаях пяти или десяти процентов.
Разумеется, после «обучения» на работу ее не взяли.
Тут уж Татьяна догадалась, что не в ней причина, а в них, работодателях. Это было даже радостно: значит, не такая уж она беспросветная, как утверждала мать, значит, это они жулики! Но работа нужна была по-прежнему. В одной конторе вроде бы предложили приступить к выполнению секретарских обязанностей без всякого испытательного срока, но директор фирмы в конце собеседования сказал такое и таким тоном, что она вылетела из этого офиса, как пробка из бутылки. Выскочила на улицу и поклялась, что будет искать фирму, где директор женщина.
В этом новом туристическом агентстве женщина была не директором, а хозяйкой. Точнее, она здесь была всем. Фирма открылась лишь пару недель назад, и штат еще не был укомплектован.
– Поработай пока секретаршей, – сказала хозяйка, которую звали Анютой. – Когда начнешь улавливать суть, отправлю тебя в рекламный тур, скажем, в Испанию, все там посмотришь, изучишь, запишешь, и станешь менеджером. Лады?
Первые дни она ужасно боялась. Но потом освоилась, даже стала вспоминать испанский, который учила в институте, и даже поговорила по телефону с настоящим испанцем. Он даже что-то понял. Анюта показала ей большой палец, мол, неплохо для начала.
Теперь Татьяна была почти старожилом. Проработала месяц! И не испытательный – настоящий!
Она перепечатывала прайс на новый летний сезон, когда в офис вошла Анюта. Вслед за ней появился высокий худой мужчина лет сорока – сорока пяти. Они, смеясь, переговаривались.
– Ну надо же! Я как раз о вас вспоминала! – удивлялась Анюта, снимая плащ и осторожно стряхивая его. – Хотела позвонить еще вчера, но телефон-то ваш в офисе…
– А тут я, легок на помине?
– Не говорите!.. Куда собрались?
– Ну, вы же знаете, Анюта, мои вкусы! Я уж сколько ваш клиент? Года три? Когда узнал, что вы ушли из фирмы, подумал: «Нет, я пойду за ней!»
– Как редко среди мужчин встречается такая верность! – она весело покачала головой. – Значит, опять на майские и опять в тот же отель? Не надоело?
– Не люблю перемен!
