— Вы пообещали!
В замке больше ни о чем, кроме бала для прислуги и работников виноградников не говорили, и готовились к нему с еще большим старанием, чем к балу для гостей графа. Во дворе и в коридорах весело болтали, и весь тот день слуги были в приподнятом настроении.
На праздник я надела зеленое платье. Мне нужно было чувствовать себя уверенной. Волосы я зачесала высоко и осталась довольной результатом.
Мысли мои были заняты в основном Габриэль Бастид. Меня интересовало, решила ли она что-нибудь для себя.
Дворецкий Буланж руководил празднеством и принимал гостей в банкетном зале замка. В течение вечера был накрыт легкий ужин, и новобрачные с графом и Женевьевой должны были появиться в разгар бала. Они должны были сделать это незаметно и танцевать с некоторыми гостями; а затем Буланже — как-будто случайно — должен обнаружить их присутствие и произнести тост за здоровье новобрачных, и все должны выпить самого лучшего вина в замке.
Когда я появилась на балу, Бастиды были уже там. Габриэль тоже приехала, выглядела она очень хорошенькой, хотя и немного печальной; на ней было бледно-голубое платье, которое, как я догадалась, она сшила сама, — говорили, она была великолепная рукодельница.
Мадам Бастид шла под руку с сыном, Арманом; она вовремя шепнула мне, что Жан-Пьер еще ничего не знает; они рассчитывали узнать имя того человека и устроить брак, пока он не женился на ком-то еще.
Это было намеком мне, чтобы я не проговорилась; интересно, не жалела ли она о том, что доверилась мне — несомненно, это случилось потому, что я случайно оказалась рядом, когда она страдала, потрясенная известием.
Жан-Пьер нашел меня в толпе, и мы танцевали с ним под музыку шарентинской польки, которую я уже слышала в доме Бастидов и слова которой однажды напел мне Жан-Пьер.
Во время танца он тихонько пропел несколько слов из этой песенки:
«Чем мы хуже богачей?
Разве тем, что мы бедней?
Чтоб на грош обогатиться,
Надо целый день крутиться.
Но при этом, без сомненья,
Не грозит нам разоренье».
— Видите, — сказал он, — даже здесь, посреди всего этого, я могу пропеть эти слова. Это большое событие для нас, простых людей. Не часто нам выпадает возможность танцевать в бальном зале замка.
— Неужели это лучше, чем танцевать в вашем собственном доме? Мне так понравилось Рождество — и Женевьеве тоже. Она фактически предпочла ваш праздник празднику в замке.
— Она странная девочка.
— Я радовалась, видя ее счастливой.
Он ласково улыбнулся мне, а я вспомнила, как вошла Габриэль, неся на подушечке корону, и как потом он поцеловал нас, пользуясь правом короля на день.
— Со времени вашего приезда она, похоже, стала счастливей, — добавил он, — И не одна она.
— Вы мне льстите.
— Правда не льстива, Даллас.
— В таком случае, я рада узнать, что пользуюсь таким успехом.
Он слегка сжал мою руку. — Это неизбежно, — уверил он меня. — Ах, смотрите... пришли господа. Я заявляю, что господин граф обратил на нас внимание. Наверное, он ищет вас, потому что вы — не прислуга и не работаете на винограднике, а значит, самая подходящая партнерша.
— Я уверена, что он ни о чем подобном не думает.
— Вы так пылко его защищаете.
— Я совершенно спокойна, а он не нуждается в моей защите.
— Посмотрим. Хотите небольшое пари? Я утверждаю, что первая, с кем он будет танцевать, это вы.
— Я не играю в азартные игры.
Музыка стихла.
— Как бы случайно, — проговорил Жан-Пьер, — господин Буланже незаметно подал знак. «Умолкни, музыка! Господа с нами». — Он проводил меня к стулу, и я села. Филипп и Клод отошли от графа, и он пошел в моем направлении. Музыканты снова заиграли. Я повернула голову, каждую секунду ожидая увидеть его перед собой — я, как и Жан-Пьер, ожидала, что он пригласит на танец меня.
И очень удивилась, увидев его танцующим с Габриэль.
Я обернулась к Жан-Пьеру.
— Очень жаль, что я не играю в азартные игры.
Жан-Пьер наблюдал за графом и своей сестрой с удивлением.
— А мне жаль, — сказал он, поворачиваясь ко мне, — что вам придется довольствоваться обществом хозяина виноградника, а не хозяина замка.
— Я весьма этому рада, — с веселым видом сказала я.
Во время танца я видела Клод с Буланже и Филиппа с мадам Дюваль, возглавлявшей дам в танце. Я полагала, что граф выбрал Габриэль как члена семьи, занимавшейся виноградниками. Все это, уверяла я себя, соблюдается с точностью придворного протокола.
Когда танец закончился, Буланже произнес тост, и все присутствующие выпили за здоровье Филиппа и Клод. После этого музыканты заиграли «Свадебный марш», танец вели Филипп и Клод.
И тут граф подошел ко мне.
Несмотря на всю мою решимость сохранять надменность, я немного покраснела, когда он нежно взял меня за руку и любезно пригласил на танец.
Я сказала:
— Я не знаю этого танца. Кажется, он распространен только во Франции.
— Не более, чем сами свадьбы. Не станете же вы утверждать, мадемуазель Лоусон, что мы единственная нация, у которой принято сочетаться браком.
— Нет, конечно. Но этот танец мне не знаком.
— В Англии вам часто приходилось танцевать?
— Не часто. Надо сказать, мне редко выпадала такая возможность.
— Жаль. Я и сам не особенно искусный танцор, но думал, что вы должны танцевать так же хорошо, как делаете все остальное — при желании, конечно. Вам нужно использовать каждую возможность... даже если у вас нет желания вращаться в этом обществе. Вы не приняли мое приглашение на бал. Позвольте узнать, почему?
— Кажется, я объясняла, что приехала сюда неподготовленной к участию в больших торжествах.
— Но я надеялся, выразив свое особое желание видеть вас там, что вы придете.
— Я думала, что мое отсутствие останется незамеченным.
— Не осталось... и вызвало сожаление.
— Приношу свои извинения.
— Непохоже, чтобы вы раскаивались.
— Я хотела извиниться за то, что вызвала сожаление, а не за то, что не пришла на бал.
— Похвально, мадемуазель Лоусон. Приятно, что вы заботитесь о чувствах других — это всегда утешает.
Мимо пронеслись в танце Женевьева с Жан-Пьером. Она смеялась; и я увидела, что граф это заметил.
— Моя дочь похожа на вас, мадемуазель Лоусон; она явно предпочитает некоторые развлечения всем другим.
— Несомненно, сегодня немного веселее, чем на прошедшем торжестве.
— Откуда вы знаете — вас же не было?
— Я просто предполагаю, а не утверждаю.
— Мне следовало знать, что вы весьма точны в суждениях. Вы должны преподать мне еще один урок реставрации. В прошлый раз я был восхищен. Как-нибудь утром я приду к вам в галерею.
