– Как? Что?.. – Ева никак не могла сообразить, где находится. – Господи! Я надолго отключилась?
– Минут на двадцать, но спали как убитая. Даже не храпели. А цвет лица изменился к лучшему.
– Это благодаря запаху фрикаделек. – Ева открыла бутылку пепси и сделала солидный глоток. Головная боль отступила, и она попыталась привести в порядок мысли. – Куда ты едешь, Пибоди? И в каком веке мы туда доберемся на этой черепашьей скорости?
– Я просто выполняю правила дорожного движения, проявляя вежливость к другим водителям. Но я рада, что вам лучше, и подумала, что, так как мы в центре города и сегодня отличная погода, мы могли бы перекусить на воздухе где-нибудь на Рокфеллер-Плаза. Поглазеть на туристов и погреться на солнышке.
Предложение выглядело заманчиво.
– Только никаких магазинов!
– Мне это и в голову не приходило.
Пибоди остановила машину у тротуара 50-й улицы и включила знак «На дежурстве».
– Как насчет правил дорожного движения? – усмехнулась Ева.
– Это уже не движение, а парковка, так что можно позволить себе некоторую вольность.
Выйдя из автомобиля, они пробрались сквозь толпу туристов, посыльных и уличных воров и сели на скамейку у катка с искусственным льдом. Пибоди разделила кипу салфеток, передала Еве ее половину сандвича, и они приступили к трапезе.
Ева уже не помнила, когда она в последний раз делала перерыв на ленч и принимала пищу не за своим рабочим столом и не в машине. Кругом было шумно и многолюдно, а температура воздуха колебалась между теплом и жарой. Солнце сверкало на стеклянных фасадах домов, а продавец хот-догов, катя свою тележку, распевал арию из итальянской оперы.
– «Травиата», – вздохнула Пибоди. – Я ходила с Чарльзом в оперу. Он на ней помешан. В общем, музыка неплохая, но слушать ее лучше здесь. Сидеть на площади летним днем, есть сандвич с фрикадельками, смотреть на людей и слушать, как этот парень поет по-итальянски…
– Угу, – отозвалась Ева с набитым ртом, стараясь не испачкать рубашку соусом.
– Иногда забываешь смотреть на то, что тебя окружает. Когда я впервые оказалась в Нью-Йорке, то все время ходила и глазела по сторонам. А вы давно в последний раз были в центре?
– Не знаю. – Нахмурившись, Ева надкусила сандвич. Она покинула воспитательный дом, как только достигла совершеннолетия, и сразу же поступила в полицейскую академию – другую секцию той же системы. – Наверное, лет двенадцать тому назад.
– Да, порядочно. Наверняка отучились замечать окружающее.
– Угу.
Ева продолжала жевать, но ее внимание привлекла группа туристов, а точнее – подозрительного вида парень на доске, увивающийся вокруг них. Не останавливаясь, он быстрым движением запустил руки в два задних кармана. Бумажники мелькнули в воздухе и сразу же исчезли.
Когда парень проезжал мимо, Ева молниеносно ткнула его ногой в голень, опрокинула наземь и прижала ботинок к горлу. Пока он приходил в себя, она дожевала сандвич, взмахнула значком у него перед глазами и указала пальцем в сторону облаченной в униформу Пибоди.
– Не могу понять, ты идиот или просто обнаглел, воруя бумажники на глазах у пары копов.? Пибоди, конфискуй содержимое карманов этого придурка.
– Да, мэм.
Быстро обшарив полдюжины карманов в мешковатых брюках и еще три в такой же мешковатой рубашке, Пибоди извлекла оттуда десять бумажников.
– Два из них принадлежат им. – Ева указала на туристов, которые фотографировали друг друга, пребывая в счастливом неведении. – Вон тому шатену в темных очках и блондину в кепке с надписью «Страйкерс». Почему бы тебе не избавить их от шока и огорчения и не вернуть им бумажники, прежде чем позвать патрульного и разобраться со всем прочим?
– Да, мэм. Надо же, я и не заметила, как он вытащил бумажники.
Ева слизнула соус с пальцев.
– Мы все замечаем разные вещи, Пибоди.
Когда ее помощница побежала к туристам, вор попытался вырваться, но Ева сильнее надавила ему на горло, перекрыв дыхание на десять секунд.
– Ай-ай-ай! – Она погрозила ему пальцем и допила остаток пепси.
– Отпусти! Чего привязалась?
– Хочешь, чтобы я сказала: «Иди и не греши больше»? Я что, похожа на священника?
– Ты похожа на паршивого копа!
– Верно. – Ева услышала, как изумленные туристы с благодарностью принимают возвращенную собственность. – Я и есть паршивый коп. Приятный сегодня денек, не так ли?
* * *
– Теперь поведу я, – заявила Ева, когда подобие ленча было окончено. – Хочу попасть в управление до пенсионного возраста. – Она посмотрела на часы. – А тебе тоже следует поторопиться, если ты собираешься поехать к Морин Стиббс и привезти ее на допрос.
– Я решила отложить это на день-два.
Ева села за руль и удивленно взглянула на Пибоди:
– Ты же говорила, что уже готова.
– Да, но… Вы сейчас очень заняты, а у меня нет стопроцентной уверенности. Мне нужно, чтобы вы наблюдали за процедурой на случай, если у меня возникнут неприятности. Это может подождать, пока у вас не найдется время.
– У меня найдется время сегодня, так что не используй меня в качестве предлога.
Пибоди ощутила дрожь в животе.
– Ну, если вы уверены…
– Уверена должна быть ты. Если да, то возьми с собой Трухарта. Двое полицейских в форме производят больше впечатления, чем один. Введи его в курс дела, а во время допроса пусть стоит в комнате у двери. Трухарт должен говорить как можно меньше и выглядеть мрачным, насколько это возможно для него. Возьми полицейскую машину – если что, сошлись на меня.
– А кто поведет – я или Трухарт?
– Он. Скажи ему, чтобы время от времени посматривал на Морин в зеркало. А ты постарайся, чтобы она не сразу начала требовать адвоката. Скажи, что просто хочешь задать ей несколько вопросов, так как нужно кое-что уточнить, и знаешь, что она согласна сотрудничать, будучи подругой жертвы. Привези ее в управление и начинай игру.
– А если все пойдет не так, вы вмешаетесь?
– Пибоди…
– Я бы чувствовала себя более уверенно, зная, что в случае чего вы меня поддержите.
– О'кей. Если ты споткнешься, я не дам тебе упасть.
– Спасибо. – Пибоди вытащила телефон, чтобы позвонить Трухарту.
* * *
В управлении Ева сразу же связалась со следователем, который занимался убийством в Денвере. Детектив Грин был раздражен, но Ева сразу же почувствовала к нему симпатию.
– В апартаментах обнаружен целый ворох отпечатков. Двух уборщиц, парня, который ремонтировал видеосистему, предыдущих постояльцев – Джошуа и Рены Хэтауэй из Цинциннати. Они пробыли в номере три дня и выписались в день прибытия жертвы. Оба вне подозрений. Есть отпечатки убитого на кофейном столике, ноже, вилке, чашке, блюдце и стакане для сока. А отпечатки Джулианны Данн буквально повсюду. – Он глотнул кофе. – Ее идентифицировали по дискам камер слежения, описанию коридорного и портье. Мы взяли волосы из ванной для определения ДНК, чтобы ей не отвертеться.
– Сначала ее нужно поймать, – заметила Ева. – Вы уже связались с федералами?
Грин фыркнул:
– Не вижу оснований спешить.
– Что ж, меня это очень устраивает. Вам ведь еще нужно отсортировать неидентифицированные отпечатки… Понадобится время, чтобы отбросить все лишнее.
– Конечно. Двое суток, а может, и все трое, если возникнут проблемы с оборудованием, и если исследовать другие нити.
– У меня много информации о Джулианне Данн. Потяните время, и я пришлю вам все, включая личные заметки.
– Я всегда работаю тщательно и не люблю торопиться. А прежде чем беспокоить занятых федералов, лучше аккуратно упаковать все, что у вас есть, и перевязать ленточкой. Когда дело дойдет до разговора с федералами, я сначала свяжусь с вами и, если надо, дам вам дополнительное время.
– Спасибо.
– Кэмбелл был хорошим человеком. Желаю вам успеха, лейтенант, и можете не сомневаться, что денверские копы всегда помогут вам упрятать эту стерву так глубоко, чтобы она больше уже не смогла выбраться.
