Как долго он здесь стоит?
– Ты же сам вызвался с ней играть, – Вадим едва сдержал зевок. – Попроси сменить крупье.
– И изменить своей Диане? Что ты друг мой, с такими девочками не надо играть. Их надо любить и читать им стихи.
Динка явно услышала зубовный скрежет, раздавшийся – не может быть! – сразу с двух сторон. Справа подошел Тимур и внаглую уселся за покерный стол, развернувшись к ним. Максим продолжал возвышаться за спинами игроков. Динке стало смешно.
– Выткался на озере алый свет зари. На бору со звонами плачут глухари. Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло, – Александр сделал паузу и посмотрел на нее, выжидая.
– Только мне не плачется, на душе светло, – закончила за него Динка, раскладывая карты.
– А ты помнишь, что там дальше? – он вдруг хитро взглянул на нее. – Зацелую допьяна, изомну, как цвет…
– Ну, это же Есенин, у него все так, – Динка снова сгребла выигрыш. Вот и славненько, а то только что три раздачи подряд выплачивала. Долго они мурыжат вторую тысячу. – Мне его «Скандалист» больше нравится.
– Вадим, а я не верил, что где-то остались девушки, которые любят поэзию, – в глазах Александра прыгали смешинки, но было еще что-то, что совершенно завораживало Динку.
– Я и не люблю, – призналась она. – Это мама любит, я подсмотрела у нее в сборнике.
– А что ты там ещё подсмотрела, душа моя?
Динка задумалась. Пожалуй, этот стих нравился ей больше всего.
– Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
– Все, – Александр хлопнул себя по колену и достал следующую тысячу. Ну наконец-то. – Я влюбился в нее, Вадим. Хорошо, не поэзия. Живопись?
– Дали, – не задумываясь, ответила Динка.
– «Сон, навеянный полетом пчелы»? – саркастически взглянул на нее Вадим.
Александр разочарованно хмыкнул. Ну да, репродукцию этой картины печатали разве что не на туалетной бумаге.
– «Рынок рабов и невидимый бюст Вольтера», – покачала головой Динка.
– И где там Вольтер? – внимательно прищурился Александр.
– Да посередине прямо, где монашки. Правда, я долго не могла разглядеть, – призналась она, – а когда уходила, обернулась и сразу увидела.
– Где увидела? – уточнил Вадим.
– На выставке.
– Она на выставки ходит, – простонал Александр. – Решено, друг мой, я женюсь.
– Так ты женат, – напомнил ему Вадим.
– Помню я, помню, – отмахнулся Александр. Да, кольцо на его пальце Динка увидела сразу. – Но позволь мне хотя бы помечать.
Динка сама поражалась, как так выходило. Она сначала давала ему выиграть, а потом за пару раздач забирала все вчистую, и мужчина снова менял деньги.
– Тебе нравится наша игра? – негромко говорил ей Александр, заглядывая в глаза. И Динка неожиданно отмечала, как от его бархатного голоса по телу бегут мурашки. Потрясающе сексуальный голос у этого красивого мужчины. – Я все время проигрываю, а даже этого не замечаю. Видишь, как у нас все идет? Как хороший секс, неспешный и неторопливый. Ты любишь такой?
Неспешный и неторопливый? Скорее сносящий все на своем пути, как цунами, накрывающий с головой и оставляющий от разума жалкие ошметки. Но она знала только одного мужчину, с которым такое было бы возможно, и сейчас он неотрывно следил за игрой.
– Вы хотите, чтобы меня уволили? – снова улыбнулась Динка, подавляя дрожь в пальцах, и сама себе изумляясь.
Она видела, как перекосило Домина и была за это несказанно благодарна Александру. Справа вообще доносилось грозное утробное рычание, или этого никто кроме нее не слышит?
Ей очень нравилась их игра, и сам мужчина однозначно нравился. Впервые за все это время Дина смотрела на мужчину и не сравнивала его с Максимом. И он ее… волновал.
– Постель из ландышей пуста, лети в мой сад, голубка, – напевал себе под нос Александр и смотрел на Дину, а ей было уютно под этим взглядом.
Тем более, когда по верхам метались молнии, извергаемые Доминым. Да какие там молнии, настоящий перекрестный огонь!
– И роза падает с куста, тебе на грудь, голубка, – продолжал напевать и завораживающе смотреть Александр
Он проигрывал третью тысячу и даже не догадывался о тех ужасающих воронках от прицельно бьющих снарядов, которые дымились вокруг карточного стола.
* * *
– Алексей, смени крупье, – раздался холодный голос Домина, звучал он жестко и отрывисто, – они уже пять часов стоят за столом.
– Я буду играть только с девушкой, – развернувшись вполоборота, не менее жестко ответил ему Александр.
– Алексей, они пропустили ужин, – продолжил так, словно внизу тявкала мелкая собачонка.
– Спасибо, я не голодна, Максим Георгиевич, – сказала Дина, глядя в глаза Домину и поняла, что тот едва сдерживается.
Тимур поднялся из-за покерного стола и подошел ближе. У нее мороз по коже пошел. Если Горец всегда источал вокруг флюиды агрессии, то Тимура она привыкла воспринимать, как милого парня из соседнего дома.
Теперь Динка поняла, как ошибалась. Все правильно, правой рукой Горца милые парни из соседнего дома не становятся. В его раздутых ноздрях, взгляде исподлобья сквозило что-то звериное, и Динка вдруг испугалась за Александра. Еще убьют его эти два бешеных придурка.
Зато Александр вел себя совершенно спокойно. Вадим рядом чуть напрягся, его рука скользнула к борту летнего светлого пиджака. Там оружие, точно. Никак он телохранитель, а не приятель. А Динка еще удивлялась, зачем в такую жару нужен пиджак, пусть и летний.
Тимур заметил движение и плавно переместился за спину Вадима. Александр подался вперед и заговорщицки спросил у Динки, кивком головы указывая назад:
– Что, автомат под сидением возит?
– Не знаю. Я не езжу в его машине, – холодно ответила Динка и увидела, как закаменело лицо Домина.
Было неприятно, что Александр понял причину такого настроения у себя за спиной. Она не принадлежит ни одному из этих двоих, она совершенно свободна, и это ее право общаться с понравившимся мужчиной.
Александр снова развернулся и сказал недовольным голосом, ни к кому не обращаясь.
– Сохраняйте спокойствие, господа. Послушайте хорошую музыку, «Лунную сонату», например.
Динка замерла.
«Лунная соната». Бетховен. Игорь Константинович Чайковский, столичный авторитет, на которого работали Максим и Тимур А Александр, стало быть, знакомый того самого Бетховена. Забавная картина вырисовывалась. Вадим тоже развернулся к тем двоим и развел руками:
– Свои, – и добавил, немного свысока, покачав головой: – Пацанва…
– Девушки должны отдохнуть и поесть, – упрямо продолжил Домин, но уже заметно сбавив обороты.
– Тогда мы поужинаем с ней в баре, – встал Александр.
– Я не голодна, – мотнула головой Динка, у нее от страха пересохло во рту, она уже была уверена, что миром дело не кончится. Рассиживаться в баре с Александром на глазах у Горца с Тимуром, пардон, Тамерланом, точно не лучший вариант развития событий. – Я только кофе выпью, если можно. И воды, – добавила, глядя на Алексея.
Чихать она хотела на эти бандитские расклады, ее начальник – Лешка. И тот, поняв посыл, с благодарностью кивнул.
– Тогда несите нам сок, кофе и бутерброды, – Александр вернулся за стол и подмигнул Динке. – Не могу оторваться от тебя, душа
