Шелк. Шелковистая кожа. Шелк водолазки. О Господи! От мысли о Гарри, облеченном в шелковую водолазку, у нее закружилась голова.
Тот факт, что он носил шелковую водолазку и шелковое нижнее белье, по правде говоря, не удивил ее. Был смысл в том, что под его грубой мятой одеждой скрывалась гладкость и мягкость шелка.
Она удерживала его взгляд, и казалось, это длилось вечность. Невольно Алессандра вспомнила их первый поцелуй, и от предвкушения у нее снова началось головокружение.
Гарри пошевелился, но вместо того, чтобы склониться к ней и поцеловать ее в губы, снова откинулся на спинку стула. Теперь он не смотрел на нее, а оглядывал зал, потом заглянул в свою кружку с пивом, даже отпил из нее глоток и тут же начал барабанить пальцами по столу в такт оглушительной музыке.
Алессандра попыталась проследить за взглядом Гарри и понять, что же его отвлекло, как вдруг в зеркале увидела свое бледное ненакрашенное лицо. Волосы ее выглядели ужасно, и все в ней было ужасно. Неудивительно, что ему не захотелось поцеловать ее.
Но то, что она так выглядела, в конечном счете было хорошо для нее, напомнила себе Алессандра. Ей не следовало забывать об Айво — в его глазах она однажды увидела свою смерть. Тогда он целил ей прямо в голову. Если бы здесь оказался Айво, она бы уже была мертва. Но ведь где-то он существует и, возможно, в эту минуту разыскивает ее. Позволить ему найти и убить ее было бы скверной шуткой. По сравнению с этим выглядеть плохо — не такое уж большое неудобство.
Гарри постучал по столу костяшками пальцев, и Алессандра испуганно посмотрела на него. Он указал на ее нетронутое пиво.
— Вы не собираетесь его пить?
Алессандра покачала головой и отодвинула кружку. Гарри взял ее и отхлебнул большой глоток, мысленно проклиная себя за то, что у него не хватило денег снять для них отдельные номера. Они уже достаточно долго пробыли в пути, и он мог позволить себе расслабиться: едва ли Айво ухитрился проследить за ними. Машина Гарри была самой простой и неказистой на всем шоссе. Он несколько раз сменил номера, выбирая их из своей коллекции в багажнике, и даже перекрасил машину, пока Алессандра сидела в салоне красоты и занималась своими волосами.
И все же сейчас главным было то, что у него не осталось денег на отдельный номер для Алессандры.
Он боялся предстать круглым дураком в глазах этой женщины.
Пока все эти мысли проносились у Гарри в голове, задняя дверь зала внезапно открылась и с шумом захлопнулась; в тусклом свете лампы блеснуло одно дуло, затем еще, еще… Всего Гарри насчитал четыре ствола.
Итак, он ошибался. Алессандра по-прежнему в опасности. Он совершил ошибку, которая могла стоить им жизни. Толкнув Алессандру на пол, Гарри загородил ее и мгновенно выхватил из-за пояса револьвер.
В дверь вошли еще двое… Черт возьми! Шестеро вооруженных людей! Он мог бы перестрелять четверых, если бы решил за один раз проявить отпущенную ему природой ловкость и способность творить чудеса, но шестеро! Ему пришлось бы стрелять, даже если его ранят.
Вошедшие не колеблясь направились в его сторону, но Айво среди них не оказалось. Все шестеро были молоды, они не смотрели ни на него, ни на Алессандру. Смеясь, они прошли мимо, и тут Гарри понял, почему их винтовки показались ему странными — из таких обычно стреляли по раскрашенным воздушным шарам.
Эти клоуны не были людьми Тротта — обычные безмозглые молодые идиоты, которым, должно быть, и невдомек, что даже такое потешное оружие не стоит вносить в бар.
Опустив револьвер, Гарри наблюдал, как бармен и несколько добровольцев набросились на парней с потешными ружьями. Скоро всех шестерых скрутили и проконвоировали до двери, а затем выставили вон.
— Господи! — выдохнула Алессандра. — Я подумала…
— Знаю. Я ведь мог перестрелять их.
Пряча револьвер в кобуру, Гарри поморщился. Бросаться на пол было вовсе не то, что доктор советовал ему делать, учитывая его сломанное ребро. Ему показалось странным, что никто в баре даже не посмотрел в их сторону.
Может быть, Алессандра и впрямь стала невидимкой, а заодно и он вместе с ней?
Алессандра положила руку ему на грудь.
— Сегодня на вас нет пуленепробиваемого жилета…
Гарри покачал головой:
— Вы правы, сегодня нет.
— Но почему?
Глаза ее наполнились слезами. Может быть, она и была невидимой и никто не замечал ее состояния, но Гарри не мог полагаться на случай и позволить ей дальше рисковать. Он встал и, потянув ее за собой, направился к задней двери.
Ночной воздух был прохладным и свежим. Как только Гарри плотно затворил за собой дверь, какофония, царившая в баре, перестала доноситься до них. Парковочную площадку позади здания тускло освещал свет от неоновой вывески мотеля.
— Так где ваш жилет?
Гарри усмехнулся.
— Это ведь не бакалейный товар — я не могу просто пойти и купить его.
— Неужели вам непонятно? Если бы оказалось, что эти люди охотятся за мной, они убили бы вас!
— Но ведь не убили…
— Никогда, никогда не смейте рисковать жизнью из-за меня! Вы должны мне пообещать, Гарри!
— Дело в том… — начал он, тщательно подбирая слова, — мне пришлось думать о более важных вещах. Видите ли, я… я привязался к вам и… — Он пожал плечами.
Слезы заструились по ее лицу. Теперь Алессандра выглядела так, будто ноги ее вот-вот подкосятся и она рухнет на землю. И Гарри сделал единственно возможное в этой ситуации — он заключил ее в объятия.
— Ну же, Элли, все в порядке. Все хорошо. Это была ложная тревога. Мы оба целы. Все нормально и…
— Я тоже к вам привязалась, — прошептала она, и сердце его на мгновение остановилось, пропустив удар. — Я не смогла бы вынести, если бы с вами что-нибудь случилось. Ваша дружба так много значит для меня.
Гарри рассмеялся. Дружба. Правильно. На мгновение он позволил себе вообразить…
Алессандра обвила его шею руками и подняла к нему лицо…
Примерно три секунды Гарри стоял как идиот, неспособный отреагировать, неспособный понять…
Потом его мозг лихорадочно заработал, и он осознал, что Алессандра его целует. Не в силах дальше сдерживаться, он крепко прижал ее к себе, и это объятие не имело ничего общего с дружбой. Сейчас, как никогда прежде, Гарри понимал, что с первого мгновения, как заглянул ей в глаза, он хотел только одного — быть как можно ближе к ней.
Гарри почувствовал ее язык во рту, и колени его чуть не подогнулись. Они оба теперь нетвердо стояли на ногах.
Он еще крепче прижал ее к себе, и руки его сомкнулись сначала на ее талии, потом спустились ниже, ощутив нежную и упругую округлость ее ягодиц. С уст Алессандры слетел глухой стон, выразивший те же чувства, что переполняли его.
