О черт, а с этим что делать? Она-то надеялась пристегнуть его к задней дверце, быстренько добежать до дамской комнаты и так же быстро вернуться. Но если Сэма придется выводить из машины, Алисса знала – он непременно сбежит и никакие наручники его не остановят. А если и не сбежит, ей что, идти вместе с ним к писсуару и стоять рядом, пока он…?
Она с надеждой посмотрела на огромную кофейную чашку, валявшуюся между сиденьями. Так-так…
– Не обижайся, – мягко сказала она, – но мне придется ненадолго пристегнуть тебя к двери.
И Джулз, и Макс как-то говорили ей, что, когда она врет, то на мгновение отводит глаза вправо, а потом – вверх. Помня про этот рефлекс, описанный во всех учебниках психологии, Алисса изо всех сил старалась смотреть прямо на дорогу.
– Потом я вернусь, – продолжала она, думая только о глазах, – и отведу тебя. Боюсь, тебе это не понравится, но в кабинку я зайду вместе с тобой.
Сэм едва заметно улыбнулся:
– Боишься, я смоюсь в унитаз?
Алисса припарковалась в стороне от других машин и тоже позволила себе улыбнуться, высвобождая руку из его пальцев. И тут же напомнила себе, что улыбается только для того, чтобы дать ему лишний повод дождаться ее возвращения, а вовсе не потому, что ей нравится, как он еще шире улыбается в ответ.
– Алисса, я хочу тебе сказать…
– Молчи, – приказала она, роясь в косметичке в поисках ключа от наручников. – Не надо усложнять и без того запутанную ситуацию. Может быть потом: когда мы вернемся в Сарасоту, когда найдем Мэри-Лу и Хейли…
– Может быть что?
Ну вот они, слава богу. Пристегнуты к тому же брелку, что и ключи от квартиры.
– Не знаю. Просто… может быть. – Она на всякий случай закрыла глаза. А еще может быть, она угонит в Ирак школьный автобус. Или, например, может быть, станет первой женщиной в отряде «морских котиков». Или на Марсе.
Одно дело – немного подержать Сэма за руку, пока он рассказывает печальную историю, и совсем другое – второй раз наступить на старые грабли и опять ввязаться в безнадежные и мучительные отношения. Последнее случится только через ее остывший труп.
– Пока я не могу сказать тебе ничего, кроме «может быть», – еще раз солгала она.
– Я… я понимаю, – кивнул Сэм. – «Может быть» – это все-таки лучше, чем ничего. Кожаная? – кивнул он на косметичку.
– Да. Я поменяла ее после того раза.
– Угу, красивая. Послушай, Алисса… отпусти меня.
– Я не хочу, чтобы меня уволили.
– Можно подумать, Макс согласится расстаться с тобой, – усмехнулся Сэм.
– Если ты убежишь, я точно потеряю работу.
– А если ты не дашь мне убежать, я могу потерять дочь.
– Я обещала, что найду ее, – напомнила Алисса. Сэм молча смотрел на нее. – Перебирайся на заднее сиденье, – скомандовала она, опуская подлокотник.
– Как объяснить тебе, что…
– Старретт, если ты немедленно не переберешься назад, я описаюсь. И можешь быть уверен, в этом случае я и тебя не выпущу. Так и будем ехать два часа до Сарасоты в мокрых штанах.
Он все еще не сдавался:
– Со скованными руками я не смогу туда перелезть.
– Ничего, как-нибудь справишься, – процедила она сквозь стиснутые зубы.
– Я не хочу вывихнуть тебе руку, – пожаловался он, свободной рукой облокачиваясь о заднее сиденье.
Как только Сэм отвернулся, Алисса быстро вытащила пистолет из кобуры подмышкой и засунула его под свое кресло. Конечно, она ни за что не станет стрелять в Сэма, но нет гарантии, что он не попытается завладеть оружием, чтобы заставить ее слушаться.
– На мне тяжелые ботинки, – предупредил он. – Смотри, чтобы не угодил тебе по голове.
Это что, угроза? Алисса решила считать это простым предупреждением и полезла вслед за Сэмом, с трудом протискиваясь в узкую щель между сиденьями. В итоге они оба упали и она оказалась верхом на нем.
И, как она и ожидала, Сэм сразу же потянулся к кобуре.
Или она все-таки ошибается и на самом деле его интересует ее грудь? Потому что держится он сейчас именно за нее. И не выражает никакого удивления из-за отсутствия пистолета.
Зато очень настойчиво раздвигает бедром ее колени.
И целует ее так, будто настал конец света.
Если он так реагирует на «может быть», что бы он сделал, если бы она сказала «да»?
Эй, кто-нибудь, спасите!
Поцелуй Сэма Старретта оказался таким же сокрушительным, как и два года назад. Он вцепился в нее с отчаянием утопающего.
Как восхитительно и сладко знать, что тебя так хотят и в тебе так нуждаются.
И, несмотря на отросшую бороду, как завораживающе знаком ей этот человек.
У него вкус Сэма, запах Сэма и тепло Сэма.
Все это уже происходило с Алиссой, и она до сих пор до конца не излечилась.
И очень хорошо помнила, что после его поцелуев в легких не остается воздуха, а в голове – ни одной мысли.
Если только она позволит…
А если он доберется до ключа от наручников? Алисса ясно представила себе эту картину: вот он пристегивает ее к ручке двери, вот выбирается из машины и уходит прочь.
Нет, этого она не допустит! Алисса вырвалась и посмотрела на Сэма: он дышал так же тяжело, как она, а его глаза от желания стали жаркими и пронзительно-синими.
– Лис… – начал он.
Она наклонилась и не дала ему договорить, закрыв рот поцелуем.
Не потому что ей этого хотелось, а потому что Алисса вдруг поняла, как заставить его слушаться. Для этого ей потребовалась еще шире развести ноги, сесть на него верхом и почувствовать… О господи! Сэм Старретт – Железный человек. И это ощущение тоже было очень знакомым.
Не прерывая поцелуя, Алисса опустила руку и начала расстегивать его джинсы, будто они и правда собирались… прямо здесь, на открытой парковке рядом с заправкой. Потом она все-таки оторвалась от его губ, смеясь и хватая ртом воздух. Задыхалась она, во всяком случае, не притворно.
– Сэм, – прошептала она. – Сэм. Не можем же мы… прямо здесь! И мне срочно надо в туалет. Не мешай мне, я пристегну тебя к двери и вернусь через минуту. Мы найдем место поспокойнее и тогда…
Он покачал головой:
– Не надо меня пристегивать. Я и так никуда не уйду.
Она игриво улыбнулась и достала из кармана ключ:
– А я хочу пристегнуть тебя, малыш. А потом я хочу… У тебя есть презервативы?
– Нет, мэм. – Он вытянул левую руку. Подумать только, сама покорность! Правая рука находилась внутри ее лифчика и делала там вещи, делать которые не имела никакого права.
– Ты не будешь возражать, если я сама куплю? – ее голос сорвался и ей самой показался чересчур высоким, но – слава богу! – она сняла со своего запястья наручник и пристегнула его к ручке двери, и Сэм не оказывал при этом никакого сопротивления.
