– Всё же я не оставляю надежды изобразить тебя в портрете, и думаю уговорить, в конце концов, позировать мне.
– Даже не надейся, – категорично заявляет Александр, входя на кухню.
Я изображаю удивление, думаю, весьма убедительно. У Олега такой вид, словно вино у него в руках внезапно прокисло. Он натянуто улыбается, скрывая за этим панику и страх. Я ликую в душе, заметив, как лицо мужа темнеет и искажается от гнева.
Александр проходит на кухню, но не садится, опирается о кухонную стойку. Секундное замешательство, и на его лице я уже не замечаю тех чувств, которые, как я надеялась, можно назвать ревностью. Со смертельным спокойствием и снисходительной ухмылкой он взирает на нас. Олег тоже, как истинный мужчина, спрятал страх куда подальше, натянул широкую вежливую улыбку. А я, как мне кажется, в полном равнодушии, приняв скучающий вид, наблюдаю за двумя альфа-самцами.
– А я тут решил скрасить одиночество Оксаны Юрьевны, так сказать, своим присутствием, – объясняет Олег, пытаясь стоически скрыть страх за бодрым голосом и несколько развязным видом. Думаю, вино ему помогает.
– Ну и как? Скрасил? – произносит муж грубо.
– Надеюсь, был не самым неприятным собеседником. Хотите вина, настоящее, грузинское, друзья привезли, – вдруг предлагает сосед, кивая на почти пустую бутылку.
– Я за рулём, – бросает Александр.
– Ну что же, думаю, мне пора, – говорит сосед и пытается выбраться из-за стола. Выпитая почти бутылка вина ему не даёт это сделать с достоинством. Он цепляется за стул, тот с грохотом падает, с извинениями Олег пытается его поднять, едва не падает сам. Муж помогает ему выбраться из-за стола.
– До свидания, Оксана Юрьевна, – оборачиваясь у выхода из кухни, прощается он.
– Всего доброго, – вежливо произношу я, не двигаясь с места.
– Я провожу гостя, – губы мужа кривятся в сдержанной усмешке.
Пожимаю плечами, стараясь изо всех сил сохранить невозмутимость. Слышу, что в холле, у входной двери, Александр что-то тихо говорит соседу. Слов разобрать не могу, но тон спокойный. Очень надеюсь, что не зря терпела часовую пытку монологами Олега, и Александр не испортит отношения с соседями парой слов.
Муж возвращается на кухню, подтягивает стул, садится напротив меня. Вынимает у меня из рук бокал, который, сама не замечая, я судорожно сжимаю все время. Отпивает из него.
– Действительно грузинское, неплохое, но крепко. Я знаю, ты такое не любишь.
Он подносит бокал к губам, делает ещё глоток, молчит. Смотрит на меня с непостижимым чувством, взгляд прожигает насквозь. У меня моментально пересыхает во рту, а желание током проносится по телу. Все силы уходят на то, чтобы справиться с дыханием и не выдать чувств. Но почему моё предательское тело так реагирует на него? Почему он владеет мной даже на расстоянии? Почему я теряю голову и здравый смысл от одного его присутствия.
– Зачем ты подставляешь Олега? Тебе его не жалко? – вдруг спрашивает он.
– С чего ты взял, что я подставляю?
– Ты используешь его, чтобы заставить меня ревновать, не задумываясь, что он к тебе испытывает. Ему будет очень неприятно разочароваться, – он смотрит на меня с шутливым осуждением.
Не такого взгляда я хочу, поэтому мстительно выдаю:
– Может, я к нему тоже что-то испытываю.
– Нет, – уверенно и резко бросает он.
– С чего ты взял? Может, мы уже переспали. Или только тебе можно иметь подружек на стороне? – говорю в надежде, что пробью его самоуверенность и выведу из себя.
– Нет, – тем же тоном повторяет он, – Ты с ним не спала. И ничего не чувствуешь к нему. Если бы ты смотрела на него хотя бы наполовину так, как сейчас смотришь на меня, может, я и стал бы ревновать.
Он довольно откидывается на спинку стула, снова берет мой бокал и допивает вино. Его обручальное кольцо звякает о стекло, звук пронзает меня. Я сижу, смотрю на него, впитывая каждую чёрточку любимого лица. Его взгляд меняется, делается острее, глаза темнеют. Он понимает, что скоро стена, которую я воздвигла между нами, рухнет. Да, собственно, ему стоит протянуть руку, и зыбкая преграда рассыплется. Но он не делает этого, ждёт от меня первого шага. А я? Я знаю, что должна злиться и ненавидеть. Где моё самолюбие, где моя гордость, в конце концов. Но я также знаю, что люблю. Люблю этого негодяя. Люблю, несмотря на то, что он заставляет меня пройти через ад.
Собрав все самообладание, я неотрывно и твёрдо смотрю в его глаза, и, скрывая чувства за будничным вопросом, произношу:
– Почему ты так рано приехал, и трёх дней не прошло.
Его взгляд меняется, он хмурится, достаёт из кармана белый лист А4, свёрнутый пополам, протягивает мне:
– Вот, собственно, из-за чего я приехал.
Я разворачиваю лист, крупно исписанный черным фломастером, узнаю почерк Миши.
«Письмо. Дорогие папа и мама. Я знаю, когда потерялся Артём, вы поругались. У нас дома стало очень плохо. Поэтому я ухожу из дома, и не вернусь, пока вы не помиритесь. Как помиритесь, повесьте на моё окно белый флаг. Я увижу и вернусь.
Телефон я оставил у бабушки, чтобы папа не нашёл меня через спутник. Со мной всё будет хорошо. Не беспокойтесь. Я люблю вас. Миша».
Лист выпадает у меня из рук. Я смотрю расширенными глазами на мужа и хрипло произношу:
– Это шутка?
– К сожалению, нет.
– Когда это случилось?
– Вчера утром он соврал тёще, что я приехал за ним, жду во дворе, и он едет домой. Она с ним попрощалась и выпустила из квартиры. Перезвонить мне или хотя бы проводить его до машины было ниже её достоинства, на что и рассчитывал этот разведчик хренов. Во второй половине дня письмо было в нашем почтовом ящике.
– Ты хочешь сказать, что Миша всю ночь провёл где-то, и его до сих пор нет дома? – в ужасе переспрашиваю я.
– Именно так, – спокойно поясняет Саша.
– Но почему ты мне раньше ничего не сообщил?
– Мы с Артёмом не хотели тебя беспокоить, думали, сами справимся.
– Артём тоже дома?
– Да, он приехал, когда я сообщил ему. Кстати, твоя мама тоже у нас, бьётся в истерике, впрочем, ей это полезно.
– Я сейчас, быстро!
Срываюсь с места, бегу в спальню, дрожащими руками заталкиваю в сумку свои вещи, они не влезают, понимаю, что это бесполезно: зачем мне вещи? Кладу туда только ноутбук с работой, быстро переодеваюсь, выбегаю в холл, натягиваю пальто. Озираюсь по сторонам, ищу мужа. Я думала, он ждёт меня возле двери, но его нет. Окликаю. Голос раздаётся из кухни. Забегаю на кухню.
Он сидит на том же месте, словно никуда ехать не собирается. С недоумение смотрю на него:
– Что ты сидишь? Поехали!
– Куда? – невозмутимо спрашивает он.
– Домой, – смотрю на него, как на ненормального.
– Зачем?
