Алекс Джиллиан - Второй шанс

— Шикарно даже для последней гастроли. — Как бы невзначай вставил Браун. Монахова удивленно взглянула на него.

— Почему последней? — спросила она.

— А ты еще не слышала? — Роберт сделал вид, что разглядывает свой галстук, который в последнее время стал надевать все чаще. Крис внутренне сжалась от неприятного предчувствия. Что это еще за тайны?

— Не слышала, что?

— Лиз не говорила? — продолжал томить Роберт. Это начинало слегка подбешивать.

— Не тяни, Роб. Есть, что сказать — выкладывай. Ни к чему эти игры в загадочность. — Раздраженно сказала она.

— Сердитая какая-то. Я был уверен, что Лиза давно тебе напела. Она же теперь друг Майкла.

— Причем здесь Майкл? — не поняла Кристина. — Соня с ним расстается? Она бы сказала.

— Она еще не в курсе. — Самодовольно объявил Роберт.

— То есть?

— То и есть. Всю последнюю неделю Майкл оформляет документы на продажу собственности. — Сделав томительную паузу, он продолжил. — Рис собирается вернуться на родину. В Нью-Йорк. Моя жена в печали, а я очень даже рад. Надеюсь, что ты тоже.

Кристина уставилась на Роберта непонимающими глазами. Рой из тысячи мыслей загудел в ее голове. Майкл уезжает в Нью-Йорк? Зачем? Почему?

— Соня поедет с ним? — еле слышно выдохнула Кристина.

— С ума сошла? — расхохотался Роберт. — Зачем ему там эта дуреха? Других что ли мало.

Кристина подняла руку, чтобы поправить выбившийся локон, но промахнулась, чуть не ткнув себе ногтем в глаз. Сердце стучало оглушительно громко. Кристина испугалась, что Роберт услышит. Она неотрывно смотрела на него все в том же немом потрясении. Постепенно торжествующая улыбка сползла с лица мужчины. Он озабоченно скользнул по ней взглядом.

— Ты в порядке? — спросил он тревожно.

— Нет, то есть, да. — Лихорадочно закивала девушка. — Я просто…. Я не понимаю. Он ничего не говорил.

— Вы целый месяц не общались. — Напомнил Роберт.

— Да, но ведь такие вещи за месяц не решаются. — Пролепетала Кристина, все еще не веря в услышанное.

— Ну, он очень скрытен. Да, и зачем ему всем подряд рассказывать о своих планах. — Безразлично передернув плечами, сказал Роберт. — Я думал, что ты вздохнешь с облегчением.

— Но он мне не мешает. — Возразила Кристина. — Он здесь вырос, тут его дом.

— Который теперь твой. — Учтиво добавил Роберт. — Пусть катится. Скатертью дорога. Дышать легче.

— Да, что он тебе такого сделал? — рассердилась Кристина, бросая на него гневные взгляды.

— Просто он мне не нравится. И я знаю, что он за человек. И что он сделал тебе.

— Ради Бога, Роберт. — Раздраженно воскликнула она. — Мы сами разберемся, я не нуждаюсь в защитниках.

— Ты ЕГО защищаешь, черт возьми. — Дошло до Роберта. Их взгляды сцепились в безмолвной борьбе.

— Да, Роб. Я его защищаю. — Спокойно сказала она. — Я не оправдываю его поступков, но они не имеют никакого отношения к тебе.

— Имеют. — Яростно возразил Браун. Кристина вскинула брови, вызывающе глядя на него.

— Поясни.

— Ты мне нравишься, а он делает тебя несчастной. — Выпалил он.

— Никто давно не делает меня несчастной, кроме меня самой, Роберт. — Голос ее предательски дрогнул. Встав из-за стола, она спрятала за спиной руки, выдающие ее волнение. — Ты хотел идти на обед. — Буднично напомнила она. Он посмотрел на нее так, словно впервые увидел.

— Да. — Кивнул он и поплелся к выходу, но у самой двери, обернулся. — Я думал, что ты боец. — Обронил Роберт, разочарованно глядя на нее.

— Ты ошибся. Я женщина, слабая и грешная, такая же, как все.

— Чем же он заслужил такую женщину?

— А он ее не заслужил. — Горько прошептала Кристина. — Он ее потерял.

Майкл прибыл на день рождения “без пяти минут бывшей подружки” уже изрядно выпившим. Сегодня решился вопрос с продажей его фирмы, причем очень успешно для него. Так что было целых два повода для того, чтобы напиться. Давно Майкл не чувствовал себя таким уверенным, полным энтузиазма и почти мальчишеского задора. Все правильно. Прочь, прочь отсюда. Ужасная страна, странные люди, холодные зимы, бесконечные пробки, все это останется в прошлом. Начать все с начала, с чистого листа. Давно нужно было решиться, а не прозябать в своем бессмысленном существовании. Господи, столько лет. Для чего он жил все это? Тридцатипятилетняя кома. А теперь все будет иначе. Никаких воспоминаний, мыслей, сожалений. И первое, что он сделает — навестит могилу матери. Он вернется туда, откуда бежал его отец. Все правильно. Наконец-то он сделает хоть что-то верное за всю свою никчемную жизнь.

Майкл огляделся вокруг. Последний раз он видит все эти лица. Женские, мужские, старые, молодые, добрые, грустные, веселые, похотливые, злорадные. “Кира. Что же ты грустишь, Кира. Все будет хорошо. Какая ты красивая. Теперь ты свободна. Вот увидишь, через месяц ты сама вздохнешь с облегчением. Я — бремя, я боль этого мира. Для тебя. Для многих других. До и после. И во время…. София…. Господи, ты в чем это? Где платье? Разве в клуб пускают в ночнушках. Да, ты уже пьяна, дорогая. Но сегодня можно”.

— С днем рождения, милая. Прекрасно выглядишь. Поздравляю. Прости, что опоздал. — Наклонившись, он быстро поцеловал ее в приоткрытые губы, сунув в руки бархатную продолговатую коробочку. Подарок, достойный царицы, но он сегодня щедрый. С минуту повисев на нем, Соня отправилась в дамскую комнату, надевать подарок. Изумруды он дарил ей в первый раз. И последний. Подойдут к ее глазам. Главное, чтобы она не потеряла их сегодня.

Взяв рюмку водки с подноса у мимо проходящей официантки, он подмигнул ей, хлопнул по заднице и залпом осушил.

— Еще? — игриво спросила девушка, выпячивая грудь, которая и так бросалась в глаза. Майкл скользнул взглядом вниз. Короткая юбочка едва прикрывала длиннющие ноги.

— Давай. — Улыбнулся он, сверкая белизной зубов. Девушка чуть в обморок не свалилась. Прикольная девчонка. Может, утащить ее в туалет? Не откажет, по глазам видно. Он уже решил сделать ей одолжение и наклонился к маленькому аккуратному ушку, чтобы прошептать непристойное предложение, но встретив обжигающий серый глаз, замер на полуслове. Он вздрогнул, словно получил смачный пинок в солнечное сплетение. Ему показалось, что музыка стихла, а беснующаяся пьяная толпа расступилась, оставляя только одну из сотни, нет из тысячи, из миллиарда. Женщина, которую он любил, стояла у стойки бара и смотрела на него. Женщина, которую он любил…. И к которой не мог прикоснуться. Женщина, которая никогда не простит его. Женщина, которую он уничтожил и похоронил восемь лет назад. Вот она. Живая и здоровая. Ослепительно красивая. Черные локоны кольцами вьются вокруг изящного, словно вырезанного рукой, скульптора лица. Пишущая картины, знает ли она, что сама — произведение высочайшего искусства? Совершенство с головы до ног, облаченное в маленькое черное платье в блестящих паетках. Белоснежная атласная кожа, стальные прозрачные глаза, длинные опахала ресниц, круто изогнутые дуги бровей, чувственные мягкие губы, высокие аристократические скулы. Кому достанется все это?