Карисса бросилась в дом, решив разбудить Ашериса, но успела взглянуть на небо.
— Господи, пожалуйста, задержи хамсин всего на один день! Я прошу у тебя только один день…
Самолет Уолли опоздал на час, и Ашерис с Кариссой с трудом дождались его. Ашерис как пойманная в клетку большая кошка ходил от одного окна к другому, не отрывая глаз от неба, Карисса же смотрела на него и вспоминала, каким он был в облике пантеры, когда точно так же безостановочно ходил. Ждать он умел, но только двигаясь. Он и теперь сохранил кошачьи движения. А как же иначе, ведь он сотни тысяч ночей охранял святилище, улицы Луксора, ее — он всегда охранял ее от малейшей опасности. Сколько она себя помнила, ей всегда легко было представить большую кошку, словно это было первое земное впечатление, поразившее ее и навсегда запечатлевшееся в сознании.
Теперь Ашерис мужчина. Но для Кариссы он навсегда останется немножко пантерой…
Когда Уолли наконец прилетел, они уложили оборудование в багажник "лендровера", Ашерис сел за руль и они отправились в пустыню. Карисса рассказала Уолли, что случилось, и он сначала не очень ей поверил, а потом впал в ярость. Он сразу понял, что от него требуется.
— Я примерно знаю, где сфинкс, — сказала Карисса. — Семь лет назад случилось землетрясение, и он провалился. Теперь он так хорошо укрыт песком, что к нему не подберешься.
Ашерис кивнул.
— Возможно, тот вход, который мы искали, завалило камнями.
Уолли подался вперед.
— Да там наверняка не один ход!
— Но мы об этих туннелях ничего не знали и не знаем, насколько они проходимы.
— Поэтому мы и решили прибегнуть к вашей помощи, — договорила Карисса.
— Все зависит от глубины. Вероятно, потребуется несколько часов.
— Уолли, время дорого, — напомнила ему Карисса. — Джулия в опасности.
— Я постараюсь побыстрее. Вы и мистер Эшер поможете мне таскать оборудование. Мы можем съехать с дороги, чтобы не нести его на руках?
— Опасно.
— Все равно попытаемся! Иначе мы потеряем много времени.
— Будь по-вашему.
Ашерис сжал зубы и свернул на песок. Солнечный свет отражался в его очках. Карисса положила ладонь на его руку, сжимавшую руль. Она почувствовала, как он немного расслабился под ее лаской. Ашерис повернулся к ней. Очки скрывали его глаза, но Карисса все равно поняла, что он благодарен ей за то, что она рядом с ним.
Они работали уже несколько часов, устанавливая оборудование Уолли, считывая диаграммы и тяжело переживая одну неудачу за другой. Ашерис не давал себе ни минуты передышки и все время напрягал память, стараясь вспомнить хоть что-нибудь. Тысячи лет он бродил здесь в облике пантеры, но ни тогда, ни теперь он ничего не помнил. Что он видел? Что делал?.. Ничего, кроме описанных в газетах случаев, когда большая кошка нападала на преступников. Еще Карисса рассказала ему, каким увидела его, когда он был пантерой. Если бы он мог хоть что-нибудь вспомнить, он бы вспомнил и сфинкса с его потайными ходами.
В отчаянии он становился все более нетерпеливым. Ну как они могли подумать, что какие-то механизмы спасут их дочь? Солнце уже уходило за горизонт, а они ни на шаг не приблизились к Джулии.
— Стоп! — вдруг сказал Уолли. — Погодите… Что это?
Карисса бросилась к нему. Ашерис видел ее мокрую от пота рубашку и шляпу. Казалось, она не замечала ни солнца, ни песка, ни жажды. И Ашерису стало горько. Зачем он все эти месяцы держал ее на расстоянии? Конечно, он хотел защитить ее, но таким образом он как бы отрицал ее силу, за которую любил ее.
— Вот он, туннель! — воскликнул Уолли. — А теперь правее!
Забыв о своих болячках, Ашерис схватил все приборы и бросился вправо.
— Еще правее, мистер Эшер!
В конце концов туннель внизу был как на картинке. Они нашли и другие туннели, и Карисса нанесла их на карту.
— Копайте здесь! — крикнул Уолли, показывая себе на ноги.
Ашерис побежал к машине и вытащил две лопаты. Одну он дал Уолли, и они принялись копать как сумасшедшие. Сначала у них ничего не получалось: песок ссыпался обратно. Но потом дело пошло. Наконец послышался скрежет. Лопата Уолли уперлась во что-то твердое.
— Вот он, вход! — крикнул Ашерис.
— Будем надеяться, что он не завален. Я не проверил его до конца.
— Уже много времени. Семь часов, — сказала Карисса.
— Ладно. Будем копать дальше, — согласился Уолли.
Ашерис почувствовал расположение к американскому ученому, который ничего не получал для себя от спасения его дочери. Просто у него доброе сердце, и он искренне привязан к Джулии. Бескорыстная любовь Уолли придала Ашерису сил, и он еще яростнее набросился на песок, заработав лопатой. Плечом к плечу они работали, забыв об усталости.
— Дверь!! — вдруг закричала Карисса.
Несколько взмахов лопатой — и старинная дверь очищена от песка. На ней еще сохранились разноцветные знаки. Ашерис отложил лопату, и Карисса подала ему фонарик. Он пошел первым.
— Держитесь за мной, — сказал он, — только осторожно. Тут могут быть ловушки, не говоря уж о скорпионах и кобрах. Будьте внимательны.
— Здорово! — не удержался Уолли. — Никогда не видел кобру вблизи.
— И не надо, — сказала Карисса, шагая следом за Ашерисом. — Их укус смертелен.
— Не будем терять времени. — Ашерис шел, согнувшись в низком коридоре. — Говорите только шепотом. Наши голоса могут быть услышаны.
Карисса держалась поближе к Ашерису. Минут через двадцать туннель закончился. Они подошли к каменной стене.
— Вот это да… — прошептал Уолли. — Поймали нас как крыс. Что же теперь?
— Надо все прощупать… или простукать.
— Откуда ты знаешь? — спросил Ашерис, не уставая удивляться жене.
— Мне папа рассказывал.
Она пробежала пальцами по правой стороне, Ашерис — по левой. Вдруг он ощутил, что один камень поддается. Стена отодвинулась, осыпав их песком.
— Здесь не опасно? — спросил Уолли.
— Молитесь Осирису, — ответил Ашерис.
— Правильно, Осирису. А кто он?
— Бог подземного царства, — усмехнулся Ашерис.
— Не обижайтесь, мистер Эшер, но я лучше постучу моей счастливой кроличьей лапкой.
Ашерис ничего не понял насчет кроличьей лапки, но у них не было времени обсуждать религиозные проблемы. Они должны попасть внутрь сфинкса, который много столетий был его тюрьмой, и у него стало неспокойно на душе. Джулия не испытает того, что испытал он. Но если бы не Джулия, он никогда бы сюда не вернулся. Однако дороги назад не было.
Ашерис подал руку жене. Потом Уолли. Потом фонариком осветил небольшой холл. Стены были покрыты росписями. Три тысячи лет провел Ашерис в святилище, но ни разу не видел росписей глазами человека. Он все видел, все замечал, ничто не ускользало от его нюха, слуха и зрения. Он был свидетелем множества людских трагедий. Не остался он равнодушен и к дружбе отца Кариссы с его помощником. Но три тысячи лет он не видел света, пока Карисса своим голосом не сняла заклятие, а потом своей любовью не сделала его вновь человеком.
