Ознакомительная версия.
Лютик недоуменно смотрел, как девочки натягивали на себя круги. Но когда я объяснила ему – зачем, он одобрительно кивнул. И мы пошли.
Ночь была совершенно роскошная. Бархатное южное небо задрапировалось звездами от макушки до пяток, луна жеманно щурилась, довольная производимым впечатлением. Но было в этой ночи что-то очень странное, и я никак не могла понять – что. Мы шли к океану в звенящей тишине, слышался лишь шум прибоя. Никто, к счастью, нам не попался на пути, все шло на удивление гладко. Но что-то не давало мне покоя, зудело в голове, словно назойливый комар.
И внезапно до меня дошло. Тишина и пустота. Словно в этой ночи не существовало никого и ничего, кроме нас. Понятно, что люди спят. Но насекомые, птицы, кошки, наконец! Ночная жизнь всегда наполнена звуками, но не сегодня. Или в Таиланде всегда так? Ладно, это не так уж важно. Странно, непонятно, ну и что?
В конце пляжа, у небольшого пирса, качалось на привязи несколько яхт и катеров. Лютик подвел нас к одному из них и жестом пригласил внутрь. Неуклюже цепляясь своими кругами за борта, девочки друг за дружкой полезли туда. Я поднялась на борт последней. Лютик отрицательно покачал головой:
– Выходи.
– Почему? – обалдела я.
– Будешь помогать мне. Мотор я завести не могу. Все проснутся. Будем тянуть. Долго. Пока не отплывем далеко. И еще. Вот, возьми, – и он протянул мне веревку.
– Зачем?
– Пусть дети обвяжутся этим. Если перевернемся – в темноте не потеряемся.
И мы поплыли.
Естественно, катер не был оснащен веслами – зачем, если есть мотор? В нашем случае веслами стали мы с Лютиком. Обвязав себя вокруг талии веревками, мы закрепили их на носу катера. Веревку я отдала Кузнечику, поручив ей сделать из девочек бусы.
В общем-то, плаваю я неплохо. Но медленно. И лягушачьим стилем. Поэтому помощница из меня, если честно, была аховая. Совершенно не к месту я вспомнила, как у нас во дворе два лабрадора катали детей на санках: это только казалось, будто тащат обе собаки, на самом же деле санки пер молодой, энергичный и глуповатый кобель Шон, вывалив язык чуть ли не до земли. А его родная бабушка Джина бежала неторопливой рысью, невозмутимо поглядывая по сторонам, и ее поводок, привязанный к санкам, заметно провисал. Такая же история получилась и у нас. Молодой парень энергичными гребками тянул катер в океан. Насчет языка его не знаю, мне видно не было, поскольку я сосредоточилась лишь на том, чтобы не мешать Лютику и хотя бы держать правильно заданное им направление. Моя веревка напоминала поводок Джины.
Не знаю, заметил ли это Лютик, но, во всяком случае, он плыл целеустремленно, не останавливаясь. И все же продвигались мы мучительно медленно. Горизонт уже начинал светлеть, а мы еще не выбрались из бухты, в которой пряталась «Золотая рыбка». Желанный мыс, после которого нас уже не было бы видно и, самое главное, слышно, казалось, играл с нами, отбегая всякий раз, как мы к нему приближались. Лютик явно выдыхался и плыл все медленнее. Тогда я тихо окликнула его и предложила поменяться ролями – я потяну катер вперед, тем более что теперь, когда стало почти светло, направление нашего движения потерять было бы довольно сложно. Лютик согласно кивнул и сбросил темп, а я с энтузиазмом перехватила инициативу. И чуть не лишилась нижней половины туловища, когда обвязанная вокруг пояса веревка, сговорившись с катером, дружно потянула меня назад. Если эти гады будут продолжать в том же духе, мне только и останется петь вместе с Ларисой Долиной: «Половинка моя, половинка моя, как я по тебе скучаю!»
Но с любопытством поглядывающее на нас из-за горизонта солнце подстегивало меня лучше любого кучера. Стиснув зубы, я гребла и гребла, не выпуская из виду вожделенный мыс. И он приближался! Мучительно медленно, практически неуловимо, как движение часовой стрелки на часах, но приближался!
Не знаю, сколько я продержалась. Мне казалось, что целую вечность, но, скорее всего, минут тридцать-сорок, от силы час. А потом руки послали меня к чертовой бабушке и отказались работать. Морской капустой болтались они в воде и абсолютно не реагировали на команды нервных окончаний, от чего последние разнервничались еще больше. От бессилия я готова была заплакать, солнце уже встало над горизонтом и забрасывало нас своими зайчиками, до цели нашего заплыва оставалось метров двести, а я висела на веревке, словно поплавок.
Что бы я делала без Лютика? Он снова перехватил у меня эстафету и поволок катер с бесполезным поплавком к мысу.
И вот уже осталось пятьдесят метров… двадцать… пять… Ура! Мы справились! У Лютика, наверное от радости, открылось второе дыхание, его последние гребки были на удивление сильными, катер лихо выплыл за мыс и…
От неожиданности я ахнула, соленая вода, воспользовавшись моей оплошностью, хлынула в мои легкие. Я начала захлебываться, с головой ушла под воду и забилась, словно пойманная рыба.
Сразу за мысом на волнах качалась белоснежная яхта, на палубе которой в шезлонге сидел господин Винников собственной персоной и приветливо нам улыбался. Вокруг него живописно расположились все те же особи, которые купили девочек, моя старуха, впрочем, тоже была там.
Хлопнула пробка, и шампанское плюнуло в Винникова, видимо, прочитав мои мысли. Но эта сволочь ловко увернулась и разлила пенящуюся жидкость по бокалам:
– Итак, господа, согласитесь, стоило чуть-чуть потерпеть, пожертвовать парой часов сна, чтобы потом получить свои призы в такой пикантной ситуации! Помнится, герой Папанова утверждал, что шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты, так он был прав! – патетически возвысил голос Матвей и поднял руку с бокалом. – За нас, за аристократов духа, за хозяев жизни!
– Не заговаривайся, плебс, – нашла в себе силы мило улыбнуться я. – К вам, отходы, в основном относится второй эпитет – дегенераты духа и дегенераты по жизни.
– Поздравляю, Элеонора Иннокентьевна, – Винников отсалютовал бокалом старой жабе, – вам на этот раз достался оч-чень перспективный экземпляр! Справитесь ли?
– Ну что вы, Матвейчик, – липко хохотнула жаба, – конечно, справлюсь! Вы мне ее сегодня отдадите?
– Элеонора Иннокентьевна, миленькая, – приобнял кучу жирной плоти за плечи Винников, – вы же знаете условие Жанны.
– Да знаю, знаю, – махнула лапкой Элеонора. – Но ведь она улетела, отдайте мне мою прелесть сейчас, а когда Жанна вернется, я что-нибудь придумаю.
– Нет, увы – нет, – со вздохом ответил Матвей. – При всем моем уважении – нет. Иначе пострадает моя репутация. Все ведь знают, что слово Винникова нерушимо, верно, друзья? – повернулся он к остальной биомассе.
Ознакомительная версия.
