Ознакомительная версия.
После сдачи зимней сессии мы поехали на море в Таиланд и две недели блаженно валялись на песке, ночами напролет занимались любовью на открытой террасе номера для новобрачных.
– Знаешь, Алька, я не хочу, чтобы твой отец считал, будто я от него завишу, – сказал мне однажды Акела.
Мы лежали на кровати, и с открытого балкона в комнату задувал морской ветер, надувая занавеску.
– В смысле?
– В прямом. Мы не будем жить с ним. Вернемся – куплю дом.
– Дом?
– Дом, Аля. Наш собственный – и без единой отцовской копейки. Я не в примаки к Фиме шел, у меня своих денег достаточно.
Я согласно кивнула. Зависеть от отца я тоже никак не хотела – это осточертело мне за восемнадцать лет. И то, что Акела так категорично заявил о независимости, мне ужасно понравилось.
Зато не понравилось отцу, и они снова повздорили – с криком, проклятьями и прочими атрибутами. Папа считал, что имеет полное право давать мне деньги – потому что я его дочь, девочка, и это подразумевает отцовскую помощь. Это братья должны пробиваться сами, хотя он и отделил им «стартовый капитал». А мне он собирался помогать остаток жизни. У Акелы же имелись возражения. Он считал, что муж обязан содержать жену, не прибегая к помощи ее родителей. В общем, каждый стоял на своем, потому и повздорили. Однако Акела все равно поступил по-своему, и к весне мы переехали в собственный дом в соседнем с отцовским поселке.
Единственное, с чем так и не согласился отец, так это просьба Акелы убрать от меня охрану.
– Ты живи как хочешь, а она будет так, как я привык! Мне спокойнее! – категорически объявил папа. – Ты мужик, разберешься, если что, а она девочка. К тому же девочка с любовью ко всяким сложностям. Авантюристка, короче, – он любовно потрепал меня по волосам. – В общем, не пыли, охрана останется.
Акела пытался возражать, но бесполезно – машина с двумя парнями постоянно была неподалеку от меня, и только в выходные, когда я проводила время с мужем, они имели возможность отдохнуть и не мотаться за мной.
В очередной раз я решилась нарушить данное мужу обещание. Но отказать брату не могла. Семен позвонил и попросил срочно приехать, и я, взяв мотоцикл, понеслась в город.
Брат ждал меня дома, был какой-то взбудораженный и помятый, как после бессонной ночи. Я уселась на диван в гостиной и приказала:
– Рассказывай.
– Выпить хочешь? – вдруг спросил он, удивив меня, – знал ведь, что я на мотоцикле и за рулем пить не стану.
– Не хочу. И тебе не советую. Ты поговорить звал? Говори.
Семен медлил, мотался из угла в угол, то и дело закуривал, бросал сигарету в пепельницу, хватал новую. Мне это мелькание надоело очень быстро – я, в конце концов, рискую с мужем поссориться из-за нарушения запрета, а он тут нервную барышню разыгрывает!
– Так, короче. – Я встала и застегнула куртку, которую так и не сняла. – Если ты думаешь, что мне в удовольствие прогуляться за чертовы километры в город, чтобы лицезреть твою истерику, так ты ошибся, братец. Мне твои спектакли надоели – во как! – я провела ребром ладони по горлу и пошла к двери.
Семен рванулся мне наперерез, схватил за плечи и заговорил сбивчиво:
– Сашка, не уходи, не бросай меня! Ты мне нужна сейчас, как никто!
– Да что случилось-то?! – отцепляя его руки от куртки, взорвалась я.
– Мне сегодня нужно ехать на встречу с этими… – проговорил Семен, безвольно садясь на корточки и опуская голову.
– И ты решил, что я – самое лучшее прикрытие? Ты идиот?! Срочно звони отцу! Слышишь, бери телефон и звони – пока я этого не сделала! – заорала я, испытывая желание врезать непутевому братцу ботинком в живот.
– Я не могу ему звонить! Мне придется рассказать, что именно связывает меня и Эдика, – ты понимаешь, что будет?! Он откажется помогать! Откажется, Сашка!
Резон был… Трудно представить, чтобы наш папа смог понять и принять подобное. При этом раскладе выходило, что у Семена вся надежда только на меня. А что, я хотя бы стрелять умею и крови не боюсь, если что. Да, братец мой, конечно, тот еще артист – кому еще пришла бы в голову мысль спрятаться за женскую спину? А применительно к нам это вообще звучит забавно – во мне едва есть метр пятьдесят пять, а в нем – почти два! Проблема, что решительности у нас ровно наоборот. Но что делать…
– Когда встреча?
– Через два часа на водохранилище, у старой лодочной станции. – Семен безвольно опустил руки и с надеждой смотрел на меня, ожидая каких-то слов и действий.
– Как романтично! Прямо в лучших традициях боевика! – Из меня просто фонтанами извергался сарказм, приправленный злостью. Ну почему он такой?! Как так вышло, что у папы – у моего властного и сильного папы – родились такие тряпки вместо сыновей?! – Что ты сидишь? Собирайся! Хорошо еще, что у меня какое-то шестое чувство в отношении тебя – как знала, пистолет прихватила!
Семен поднялся и пошел в спальню. Я выкурила пару сигарет и немного успокоилась. Ладно, хорошо. Поедем и поговорим – не начнут же они сразу стрелять, сейчас уже не то время. Нынче выгоднее должника в живых оставить и тянуть с него по чуть-чуть, чем уложить в землю и остаться без всего.
Я позвонила своим охранникам и попросила сопровождать «Туарег» брата и подстраховать нас в случае чего. Однако не забыла предупредить, что вводить в курс дел моего мужа не стоит.
Мы поехали на водохранилище. Конец ноября, холодно, дорога вся в заносах – такое ощущение, что сюда не добирались снегоуборочные машины. Хорошо, что я догадалась поехать в теплой кожанке на подстежке из чернобурки, иначе уже примерзла бы к рулю. Я отказалась ехать на машине с Семеном – предпочла иметь свой транспорт, мало ли что.
С трассы пришлось свернуть влево и углубиться в лес. Дорога оказалась еще хуже, я устала физически – все время удерживать мотоцикл, чтобы не заносило и не выкинуло в кусты.
На заброшенной лодочной станции у старого, ветхого сарая нас уже ждали.
Серебристый джип стоял за сараем, виднелся только нос. На небольшой площадке прогуливались трое. На всех были черные маски. Однако… любят ребята камуфляж и маскарад.
Я остановила мотоцикл и с удивлением увидела, что Семен зачем-то закладывает круг, разворачивая машину капотом к выезду, к дороге. «Баран какой-то. Если начнут палить – то все, Хиросима. Он же как раз бензобак им подставил – стреляй, не хочу! Мужик, называется. Это ведь элементарно, даже думать не нужно». Раздражение мое достигло высшей точки – такое впечатление, что брат делает все, чтобы отсечь нам возможность уйти отсюда живыми. И чего сидит? Закурил, ручки трясутся. О-о-о! Хоть сама иди. Чего высиживать – ждать, пока они подойдут? Очень умное решение! Их трое, они явно вооружены, а мы вдвоем, хотя, судя по трясущимся Семкиным рукам, я вообще одна, и пистолет один у меня. Правда, есть еще четыре обоймы, но этого надолго не хватит. Как бы метко я ни стреляла, они – мужчины, и сделают все, чтобы не позволить мне пристреляться и вести огонь прицельно. Почему, ну почему папа не отдал в стрелковый клуб Семена вместе со мной?! Чтобы теперь я отдувалась за него тут?! Да, не было у парня ни способностей, ни желания, но навыки-то есть, мог бы в принципе на всякий случай хоть дамский пистолетик в бардачок кинуть…
Ознакомительная версия.
