— Йохансен.
— Доброе утро, сэр. Это детектив Пит Пятовски из нью-йоркского департамента полиции.
— Чем могу быть полезен, детектив?
Пятовски подумал: «Больно устало звучит голос Йохансена», — и улыбнулся: «Знакомое состояние».
— Дело в том, сэр, что у нас на Таймс-сквер некоторое время назад была убита проститутка. Вы, должно быть, слышали. Ее убийство очень похоже на то, которое случилось в Монтесито. Задушена руками, а после нанесены увечья.
— Довольно характерные увечья. — Йохансен связывался не только с полицейским управлением Нью-Йорка, но и с управлением Лос-Анджелеса, и с ФБР. У всех было по этому делу собственное мнение. Однако никто не нашел убийцу. Лишь он знал истину, потому что понял мотивы злодеяния.
— Детектив, я сейчас в Санта-Барбаре, и мне хотелось бы встретиться с вами и кое-что обсудить.
Йохансен только и делал, что кое-что обсуждал.
— Буду в офисе к двенадцати.
— Тогда до встречи, сэр.
Пятовски подмигнул Дэну и позвонил к себе на работу.
— Джордж, это Пятовски. Я сейчас собираюсь на встречу с детективом, расследующим убийство с автографом. Да-да, в Монтесито. Может быть, обнаружится связь с нашим маньяком и тем, в Лос-Анджелесе. Ага, дам знать, как будут развиваться события. Что? Нет, мне кажется, здешние детективы не считают, что это тот самый парень. Ага, вот именно, мне и хочется выяснить. — Некоторое время он слушал улыбаясь. — Ага, называй это «отпуск в деревне»… Да, повезло. Я всегда оказываюсь в нужное время и в нужном месте. Ага, я передам. Кэссиди, тебе большой привет. — Он глянул в окно на приникшие к вершинам холмов облака. — Догадайся с двух раз. Увы, ливень. Хочешь верь, хочешь нет.
Из трубки грянул хохот. Пятовски отключился и меланхолично произнес:
— Я думал, в южной Калифорнии дождя не бывает.
— Наслушался хитов «Бич бойз»7. Так мы встречаемся с Йохансеном?
— С Йохансеном встречаюсь я. А ты, Кэссиди, теперь гражданский. И к тому же подозреваемый. — Зазвонил телефон. — Да. — Лицо его вытянулось от удивления.
Дэн ждал, когда Пятовски закончит разговор, а тот все прижимал трубку к уху, меряя шагами комнату.
— Да, — сказал он в очередной раз и снова замолк. — Без шуток. Ладно, будет сделано.
Он отключился и посмотрел на Дэна.
— И что? — насторожился Дэн.
— Убита еще одна женщина. Опять в Лос-Анджелесе. Проститутка. Задушена руками и изувечена. Тело выловили в канале на Венис-Бич.
— Хм… полагаю, это позволит мне и Элли слезть с крючка. Ты — наше алиби.
— Конечно. — Пятовски кивнул, думая о своем. — Но это может быть и другой убийца.
— Новый подражатель? — Дэн знал, такое бывает. Характерные описания жестокого убийства на первых полосах газет быстро плодят имитаторов.
Пятовски натянул любимую кожаную куртку, которую не предполагал носить в этой солнечной стране.
— Пошли, дружище. У меня сегодня назначена встреча с твоей судьбой.
Йохансен, сдвинув на широкий нос очки в роговой оправе, изучал информацию о новом убийстве.
Вошел Пятовски. Детектив смерил его взглядом с головы до ног, зная, что гость тоже оценивает его. «Как же, — подумал он, — я для него лишь копия захолустья, население Санта-Барбары — всего девятнадцать тысяч, не то что в Нью-Йорке. Себя он, конечно, воображает докой. Так вот, ошибается. Я тут тоже не зря штаны протираю».
Заскрипели ролики — Йохансен, отъехав назад в обитом серой материей старом вращающемся кресле, встал и пожал протянутую руку.
— Прошу вас, детектив Пятовски, садитесь. — Он махнул на кресло напротив. — Кофе?
У двери ждала женщина-полицейский в форме.
— Спасибо, не надо. — Пятовски с утра уже накачался кофеином, чтобы лучше работалось. Да и кофе в исполнении Флориты много лучше их пойла. Недоброжелательность он почувствовал сразу, как вошел, и весело улыбнулся. Осуждать Йохансена не имело смысла. Всегда раздражает, когда в расследование лезут посторонние люди.
Он уселся, вытряхнул из мятой пачки «Лаки страйк» сигарету и прикурил. Это была первая затяжка с момента прибытия на ранчо «Быстрый конь», а ведь он в Нью-Йорке просаживал по полторы пачки в день. Пропитанный флюидами насилия, полицейский участок пробудил тягу к никотину.
— Я слышал, у вас опять убийство? — Пятовски разогнал дым рукой.
Йохансен толкнул через стол металлическую пепельницу и зачитал:
— Рита Ламперт, проститутка, белая, блондинка, двадцати пяти лет. Работала по клубам и забегаловкам на бульваре Голливуд, хорошо известна полиции. Сегодня в пять тридцать утра ее тело обнаружил в канале на Венис-Бич человек, который совершал по набережной пробежку. Убийца ударил женщину по голове чем-то тяжелым, затем задушил. Лицо жертвы обезображено.
— Таким же образом, как и у Шарлотты Парриш?
Йохансен кивнул.
— Но с Марией Новалес поступили иначе. — Увидев, что Пятовски вопросительно вскинул брови, пояснил: — Новалес была экономкой. Ее просто застрелили, без всяких безобразий.
— У вас есть насчет этого какая-то версия? — Йохансен снова кивнул.
— Думаю, надругательство над миссис Парриш было попыткой направить розыски по ложному следу. Преступник попробовал уверить нас, что он и есть тот самый серийный убийца. — Он пожал объемистыми плечами. — А я не верю.
— Вы все еще разрабатываете версию причастности к этому преступлению Элли Парриш-Дювен?
— Да. И скорее всего с помощью специалиста. Хотя, при знаюсь, серьезных улик у нас пока нет. Обыск в доме мисс Дювен ничего не дал. Эксперты утверждают, что черные нити, найденные на месте преступления, — это шерсть, возможно, от свитера или лыжной шапочки. Исследования продолжаются. В качестве оружия использовался автоматический пистолет «глок-27». — Йохансен запнулся. Была еще улика, но о ней не хотелось распространяться, потому что она могла подтвердить его версию. Или полностью разрушить. — Вот и все.
— Спасибо. — Пятовски встал. Они пожали друг другу руки.
— Вы бы оставили свой номер телефона, — сказал Йохансен, теперь он улыбался. — В случае чего я свяжусь с вами. Вы остановились в Санта-Барбаре? — Он собирался порекомендовать довольно симпатичный небольшой мотель. Все же не чужой человек, а свой брат, коп.
— Разве я не сказал? — Пятовски погладил себя по лысеющей макушке. — Я живу на ранчо «Быстрый конь», у Дэна Кэссиди. Это мой старый друг и напарник. Мы проработали вместе пять лет, как говорится, съели пуд соли.
Он расплылся в дружеской улыбке. Лицо Йохансена, наоборот, вытянулось.
Элли пыталась по телефону склеить осколки своей разбитой трагическими событиями жизни. Майкл Мейджорз сказал, что она единственная наследница всего, чем владела Мисс Лотти, разумеется, та в завещании щедро вознаградила и Марию. Что с наследством делать, Элли предстоит решить позднее.
