Ознакомительная версия.
Он потянулся с телефоном через стол и попал локтем в винегрет. В кухне, неизвестно откуда, тут же возникла его сестра.
– Гриша, идем, ляжешь. – Она ловко подняла его из-за стола и почти на себе потащила к двери. – Ты устал.
– Ничего я не… – слабо отбивался тот, волоча ноги. – Ко мне пришли!
– И хорошо. Посидят, подождут тебя. Идем!
Справившись с братом, она заглянула на кухню и демонстративно убрала бутылку в шкаф. На Диму хозяйка не смотрела и явно была не в духе. Он встал:
– Извините, что так вышло…
– Он бы и без вас напился, – отмахнулась та. – Про клад рассказывал? Значит, до самой точки дошел, теперь только подноси… Горе мое! Когда он такой, я прямо за него боюсь. И ведь Гришка добрый, никогда не дерется, всем все раздает, сердце золотое…
– А что, он часто рассказывает про какой-то клад?
Та кивнула, продолжая убирать со стола:
– Да раз в неделю, точно. Про клад Ивана Грозного. Вчера пришел домой, говорит – на моем участке что-то меряют, колышки вбивают, наверное, будут клад откапывать.
Дима попытался улыбнуться, дав понять, что оценил шутку, но губы ему почти не повиновались.
«Пьяный бред, пьяный бред! – твердил он, возвращаясь на участок. В голове слегка шумело, щеки горели – то ли от волнения, то ли от выпитого коньяка. – Кто ему поверит? Алкаши чего только не болтают! У нас во дворе был такой старикан. Нажрется, усядется на лавочку у подъезда и начинает врать нам, пацанам, что в молодости спасал со льдины не то папанинцев, не то челюскинцев. До того доврется, что разрыдается – особенно как дойдет до того, как их в Москве встречали! А сам-то всю жизнь проработал на хлебозаводе, водилой, и на самолете только в пьяном бреду летал! Он и на том параде, может, не был!» Дима утешал себя, уговаривал, но волнение только нарастало. Ворвавшись на участок, он отозвал в сторону Марфу и доложил ей результаты вылазки.
– Черт! – с шипением выдохнула та. – Раз в неделю? Всем, кому придется? Что он там болтает?! Я бы послушала!
– Я бы тоже, но он пошел спать. Марфа, ты не думаешь, что Люда тоже слышала всего лишь его пьяную байку?
– И поверила?! – Женщина выразительно крутанула пальцем у виска. – Знаешь, есть клинические идиоты, а вот Люда была клинически нормальна – просто до идиотизма нормальна! И поверила она не пьяному бреду, а фактам! И потом – записка! Ты же ее видел?
Дима, чуть успокаиваясь, кивнул.
– Этого типа надо ловить не дома, – задумалась Марфа. – Где? В магазин за него бегает сестра, на подъем он тяжел… Подкупить племянников, чтобы позвали дядю? Ты этих пацанов в лицо узнаешь?
– Тебе обязательно нужен Бельский? – уже раздраженно спросил он. Упорство подруги порою бывало необъяснимо. – Конечно, любопытно его расколоть, но зачем? Записка у нас есть, дом – наш. Чего ты хочешь от него?
– Он отец Люды, я уверена, – нервно проговорила женщина. – Она знала больше, чем говорила тебе, и он тоже знает больше.
– В таком случае, Бельский здорово это скрывает! – поморщился Дима, вспомнив спившегося владельца дорогого телефона. – Знаешь, неохота мне туда ходить, уговаривать каких-то сопливых пацанов, да и вообще – эти алкогольные знакомства мне не нравятся. Сегодня ты его зазовешь, завтра он сам придет! Хватит и твоей Анны Андреевны!
Марфа открыла было рот, чтобы возразить – это было ясно по ее гневному виду, но в этот момент послышался голос старшего таджика:
– Хозяйка? Посмотрите яму! Тут что-то есть!
– Боже-боже! – отчего-то басом произнесла Марфа и внезапно перекрестилась. Дима никак не предполагал, что она набожна, да и сама женщина, кажется, была удивлена своим поступком. Она заметно побледнела и пошла к ямам, нарочито медленно, сдерживая волнение. Дима последовал за нею.
– Полметра прокопали, и вот! – указал в глубь ямы младший рабочий.
– Что это? – все тем же низким голосом спросила Марфа, склоняясь над ямой и разглядывая выпуклый ржавый предмет на дне, среди комьев сырой глины.
– Труба! – предположил Дима, но оказался прав лишь отчасти – найденный предмет оказался лишь куском старой канализационной трубы, ни с кем не соединенным и неизвестно как попавшим на участок Бельского. Его извлекли с помощью лома и оттащили в сторону. После этого яма была выкопана до указанной Марфой глубины, но в ней ничего не обнаружилось, за исключением воды и отмерших корней.
– Если что-то еще попадется – зовите, – хмуро напомнила женщина, отходя прочь. Она вошла в дом, вскипятила чайник, сделала кофе, но пить не стала – едва поднеся чашку к губам, отставила ее в сторону. Дима наблюдал за подругой и даже по ее спине видел, как та расстроена.
– Не огорчайся, – мягко сказал он, подходя сзади и делая попытку ее обнять. – Кто знает, может, клад вообще под домом. Придется его сносить. А тут двумя таджиками не обойтись. Неужели ты рассчитывала на быструю удачу?
Марфа резким движением плеч высвободилась из его объятий:
– Я ни на что не рассчитываю, это глупо. Именно поэтому мне срочно нужен Бельский! Бельский, а не твои капризы!
– Ну хорошо. Я его приведу, напоим мужика, разговорим. По-твоему, он укажет тебе место, где копать? Знал бы, давно бы сам откопал. У него, знаешь ли, отмечается определенная тяга к роскошной жизни – коньяк, дорогой мобильник. Стал бы столько лет гнить в этой помойке, зная, где клад?
– Может, берег его для единственной дочери! – отрезала Марфа, и Дима сдался. «Очень даже может быть, – подумал он, – что Бельский считал этот клад наследством. Завещать его Люде официально он не решился – у него все-таки есть родственники, они могли оспорить завещание. А вот продать очень даже решился. И к Люде никаких претензий, и сестра довольна – деньги-то достались ей. Он не предусмотрел только двух вещей – что покупка будет оформлена целиком на меня и что Люда исчезнет…»
Он подумал об этом, и у него по спине прошел холодок, горло сжалось, сердце сделало несколько лишних ударов. Дима попытался что-то сказать, но только жалобно пискнул.
– Что такое? – удивилась Марфа, допивая остывший кофе. – Поперхнулся?
– Слушай… – выдавил он, холодея от собственных слов. – Ведь, если поглядеть со стороны, получается, что мне было выгодно исчезновение Люды! Она уплатила свою половину за дом, а расписки с меня не взяла. Ничего не взяла, хотя я предлагал! И сама же настояла на том, чтобы в документах было только мое имя. Марфа, клянусь, что я предлагал все оформить пополам!
– Верю, – кивнула она, внимательно глядя поверх края чашки.
– Ты-то веришь, а вот другие?! Все выглядит так, будто я облапошил Люду и убрал ее с дороги!
– Прекрати! – Она сделалась очень серьезной и поставила чашку на подоконник. – Если бы так считала милиция, тебя бы уже затаскали по допросам.
Ознакомительная версия.
