Джеки Коллинз - Голливудские дети

– А как вас зовут?

– Брик.

– О, это гораздо больше подходит… для парня. Прежде чем он успел ответить, она, забрав свою бутылку с пивом, отошла и встала с краю танцплощадки, наблюдая, как Роза выставляет себя полной дурой, пытаясь танцевать тустеп со своим юным жеребцом, который вовсю лапал ее. Роза в своем репертуаре.

– О'кей, ребята! Теперь танцуем «линеечку»! – надрывался в микрофон диск-жокей. – Начнем с «Тамби-вид», дополним хорошей дозой нежного «Черного бархата», а затем нырнем прямиком в «Эйчи Брэйки».

Раздались радостные крики.

Роза подошла вместе со своим «ковбоем».

– Сейчас пойдем попрактикуемся, – сказала Роза. На ее щеках играл румянец. – Билли учит меня танцевать «линеечку».

– Билли, ты часто ходишь сюда?

Кеннеди остановила его, прежде чем тот успел увести Розу обратно.

– Да, мэм, я постоянно бываю здесь. Она вытащила фотографию Маргариты.

– Знаком с ней?

Сдвинув на затылок свой «стетсон», он целую минуту изучал фото.

– Не могу сказать, мэм.

– Она каждую неделю приходила сюда.

– Вероятно, мы приходили в разные дни.

– Вероятно, – повторила Кеннеди.

– Может, вам стоит спросить у вышибал. Они знают все, что здесь творится.

– Хорошая мысль. Спасибо.

Она заметила нескольких вышибал, разгуливающих по клубу. Они были в черных ковбойских шляпах, черных рубашках и узких синих джинсах. Она подошла к одному из них, стоявшему у дверей. На его рубашке серебристо блестела звезда шерифа.

– Не помните ли вы эту женщину? – спросила она, показывая ему фотографию Маргариты.

Он взглянул на фото.

– А что я получу, если вспомню?

– А что вы хотите? – Она решила ему подыграть. «Да, этот не из робких».

– Свидание, – сказал он.

– Мне кажется, мой муж этого не оценит.

– Ох, черт! Самых лучших уже разобрали.

– Так вы ее помните?

– Да. Симпатичная леди. Она постоянно приходила сюда вечером в субботу. Хорошо танцевала.

– Встречалась ли она с кем-нибудь?

– Нет. Иногда она приходила с подругами; с парнями я ее ни разу не видел.

– У вас превосходная память.

– Работа обязывает.

Ее удивило, что он не добавил «маленькая леди», – это было бы вполне в его духе.

– О'кей, спасибо, – сказала Кеннеди, отбрасывая волосы назад.

– Жаль, что вы заняты, – он подмигнул ей.

Стало ясно, что поиски ни к чему не привели. Она огляделась, ища Розу. Та разучивала какой-то замысловатый танец под руководством Билли. Видел бы ее сейчас Ферди!

– Уходим, – сказала Кеннеди.

– Уже?

– Мне очень жаль уводить тебя.

Роза помахала своему «новому приобретению».

– До встречи, ковбой. Он дотронулся до шляпы.

– До встречи, красотка.

– Прекрати совращать детей, – пожурила подругу Кеннеди. – Один подросток у тебя уже есть дома. Тебе мало?

Роза хихикнула:

– Может, я и не свободна, но ведь еще не в могиле?!

Мак Брукс не мог спать. Что-то тревожило его, и он не мог избавиться от этого ощущения. Некоторое время он смотрел «Найтлайн», но затем Шарлин пожаловалась, что телевизор не дает ей уснуть.

– Мне нужно выспаться, милый, – пробормотала она. – Если ты не выключишь это, у меня будут мешки под глазами.

Он выключил телевизор и лежал на спине в темноте. Его мысли были беспокойны. Прошлое преследовало его.

Когда он услышал об убийстве Маргариты Линды, он счел это бессмысленной жестокостью, одной из случайностей, подстерегающих любого живущего в Лос-Анджелесе. Но недавно он узнал о смерти Стефани Вульф и понял, что эти убийства связаны между собой. Затем, сегодня утром в новостях упомянули о зверском убийстве Памелы Марч.

Мак похолодел. Теперь сомнений и вовсе не оставалось – он знал, кто совершил эти убийства.

После обеда он направился в свой кабинет, надеясь в тишине и покое все обдумать и решить какие шаги следует предпринять.

Шарлин последовала за ним, наклонилась к нему сзади и принялась ерошить ему волосы.

– Поехали в кино в Вествуд, – предложила она. – И если ты будешь очень, очень хорошим, мы сможем кое-чем заняться в последнем ряду. Ну, как?

– Не сегодня, милая.

У Шарлин было игривое настроение.

– Почему бы и нет, котик? – спросила она, поигрывая его ухом. – Обещаю, что ты не пожалеешь.

– У меня не то настроение.

– Ты такой скучный, когда работаешь, – она надулась.

– Ты тоже, – не упустил случая он.

– Я могла бы играть в этом фильме, – капризно заявила Шарлин. – Мы с Бобби сыграли бы великолепно, и ты это знаешь. Ты так глупо ревнуешь…

– Шарлин, я тебе уже сказал, что не ревную.

– Ревнуешь!

– Нет.

– Оливер Стоун хочет встретиться со мной.

– Хорошо. Надеюсь, он тебя увидит, ты ему понравишься, он возьмет тебя на какую-нибудь роль. Несколько месяцев во Вьетнаме несомненно пойдут тебе на пользу.

– Он не собирается снимать еще один фильм про Вьетнам.

– Ну, где-нибудь еще. – Он отвечал резко, надеясь, что жена оставит его в покое.

И вот теперь он лежал в постели и не мог уснуть, в то время как лежащая рядом с ним Шарлин дышала глубоко и ровно, веки ее были сомкнуты, а пухлые губы чуть приоткрыты.

Он мог думать только об убитых женщинах. Сколько времени пройдет, прежде чем полиция установит связь между ними?

Он знал, что должен все рассказать, но если он сделает это, то весь кошмар прошлого воскреснет и попадет в газеты.

Семь лет назад на его съемочной площадке было совершено убийство. Ингрид Флорис, прелестная юная актриса, была зверски убита актером, игравшим роль ее бывшего приятеля. При свидетелях он набросился на нее и после короткой отчаянной борьбы задушил.

Маргарита Линда побежала звать на помощь. Стефани Вульф и Памела Марч, объятые ужасом, застыли на автостоянке. Джорданна Левитт, Черил Лендерс и Герда Хемсли видели разыгравшуюся трагедию из окна трейлера, где во время съемок располагалась съемочная группа.

К тому времени как Маргарита вернулась в сопровождении двоих дюжих шоферов, Ингрид уже ничто не могло спасти. Она была мертва.

Эти шесть женщин присутствовали на суде в качестве свидетелей.

Они помогли упрятать убийцу за решетку.

Актера звали Зейн Мерион Рикка. Он был племянником крестного отца Мака, но этого не знал никто, в том числе и сам Зейн, думавший, что ему просто очень повезло и он получил роль в важном голлливудском кино.

Мак знал все. Он сделал одолжение своему крестному отцу. Он достаточно умен, чтобы не отказывать ему.

По правде говоря, Луке Карлотти никто не отказывал.

Господи! Мак понял, что Зейн вышел из тюрьмы. Самым ужасным было то, что теперь он, видимо, систематически и безжалостно уничтожает женщин, осмелившихся свидетельствовать против него.