Джилл Шелвис - Неотразимый и сексуальный

Мэдди старалась отвечать добром на добро. Сделать все, что бы от нее ни потребовалось. «Отдает драмой, – понимала Мэдди, – но факт есть факт». Она обязана им жизнью, и она заплатит по счетам.

Теперь в переделку попал Ноа. Нутром чуяла, что он в беде, и не только потому, что с ним прервана связь. Главное – он не прошел регистрацию, когда прибыл в аэропорт на такси, которое она ему заказала по ходу дела. Да и такси, собственно, до аэропорта не добралось.

Телефон Ноа упорно молчал.

– Когда ты связывалась с ним последний раз?

Обернувшись, она взглянула в лицо Броуди – тот сверлил ее пристальным взором. Прямо глаз-алмаз. Мэдди до сих пор расстраивалась – почему Броуди, и только Броуди, всегда может определить, что с ней. Расстроена она, или встревожена, или раздражена.

Броуди и был постоянным источником всех этих трех состояний.

Однако это совсем другая проблема. Личного порядка.

– Когда он был на курорте в Кабо. Усаживал Бейли в такси, которое я для них заказала.

– Ладно. Он большой мальчик. Он справится.

Мэдди понимала, что он говорит это для самоуспокоения.

– Где Шейн? – Не дожидаясь ответа, Броуди перегнулся через ее плечо, схватил телефон и набрал номер Шейна. Мэдди не шевельнулась. И поэтому широкая грудь Броуди коснулась ее плеча. Никто не вторгался в ее личное пространство, никто. Однако Мэдди занимала только одна мысль: если немного пододвинуться, всего на дюйм, рука Броуди коснется ее груди.

При мысли об этом она почувствовала слабость в коленях. А ведь ей уже двадцать шесть!

Глупо. Однако она почувствовала его запах, головокружительный запах мыла и мужского тела. Ее ноздри затрепетали.

– Прошу прощения, – сказала Мэдди самым надменным тоном, на который только была способна. – Ты вторгся в мой пространственный пузырь.

Их взгляды встретились. Броуди не шелохнулся, лишь вопросительно вскинул бровь:

– Пространственный пузырь?

Она могла бы вывернуться из-под его плеча, оставив поле боя за Броуди.

– Отодвинься.

Глядя на нее с некоторым удивлением, он выпрямился.

– Шейн, – сказал он в трубку, по-прежнему не отрывая глаз от Мэдди. – Где ты?

Он слушал, в то время как Мэдди едва сдерживалась, чтобы не ерзать на стуле. Черт, ей никак не удается сохранять дистанцию, когда Броуди рядом.

– Да, однако Ноа не берет телефон. – Снова Шейн говорил ему что-то. – Ладно. Договорились.

– Что он делает?

Броуди поставил телефон на базу.

– Собирается найти такси.

– Отлично. Можешь идти, я позову, когда что-нибудь узнаю.

Сунув руки в карманы, он возвышался над ней, угрожающий и неотразимый.

– Ха-ха.

– Что «ха-ха»?

– Интересно, так ли уж тебе хочется, чтобы я ушел?

– Я очень занята.

– Занята? – спросил он. – Или поджилки дрожат?

– Поджилки? Из-за тебя? Ха!

Он улыбнулся. В душе Мэдди надеялась, что Броуди останется – проверить справедливость своего предположения. Но он сделал именно то, о чем она просила – пошел прочь, направляясь в свой офис.

– А ты сейчас смотришь на мой зад, – бросил он, не оборачиваясь.

Мэдди поспешно отвела взгляд от этого крепкого зада, тяжело вздохнула и крутанулась в кресле.

– Ничего подобного.

Его смех отдавался в ее ушах еще целую вечность после того, как за Броуди захлопнулась дверь.

Проклятие. Проклятый Броуди.

Бейли почувствовала, как в спину упирается оружейный ствол, и застыла посреди яркого, веселого мира, который ее окружал – гости на свадьбе, быстрая громкая музыка и жаркий влажный воздух.

Застыла будто каменная.

И смотрела Ноа в глаза. Только что они танцевали, сомкнув объятия, и она упивалась чудесными словами, лучше которых нет ничего на свете. Ноа ее любит! Она тоже его любила. Любовь пела в крови, любовь была воздухом, который наполнял ее легкие. Но теперь она его, наверное, больше не увидит.

– Идем, – приказал грубый голос у нее над ухом, и чужая рука сжала ее плечо.

Все последующее протекало в виде стоп-кадров, которые сменяли один другой в такт оглушительной и разудалой мексиканской музыке.

Кадр первый: ее вырвали из объятий Ноа.

Ноа попытался помешать громилам, но вдруг застыл на месте, и Бейли видела почему.

За его спиной тоже стоял бандит, ясно обозначивший свое присутствие посредством пистолета, который уткнулся в спину Ноа. И это был настоящий пистолет, а не глупая ручка фирмы «Бик».

Значит, так тому и быть. Ее песенка спета. Они хотят, чтобы Бейли привела их туда, где спрятаны деньги. И теперь, когда она видит Ноа в последний раз, у нее есть еще шанс сказать, что он значил в ее жизни. Признание, однако, будет кратким. Она скажет, что жила все это время только благодаря его поддержке, его вере и невероятно острому уму. Что никогда не смогла бы с ним расстаться.

Что любит его.

Она должна сказать ему все это. Должна.

Его глаза яростно сверкали. Это было невероятное, мучительное унижение – видеть, как ее уводят, и понимать, что он бессилен им помешать. Слезы застилали Бейли глаза, мешая видеть, и все же она пыталась не плакать.

– Я люблю тебя, – беззвучно произнесла Бейли, надеясь, что Ноа поймет ее по движению губ. Он должен понять! И Ноа понял. Его лицо просияло, и он протянул к ней руку, забыв про бандита с оружием. Но парни справа и слева от Бейли просто развернулись, увлекая ее за собой.

Ее повели к церковным воротам, и никто их не остановил. Проклятие, кажется, что, кроме Ноа, вообще никто ничего не заметил, как и тогда, когда они смешались с толпой на свадебном торжестве.

Потом ее втолкнули в черный внедорожник и усадили между двумя суровыми, вооруженными до зубов типами. Машина тронулась. Повернув голову, Бейли успела увидеть, как из ворот выбежал Ноа и застыл посреди улицы с выражением смертельного отчаяния на лице.

Визжа на повороте, машина вильнула за угол, и Бейли его больше не видела.

«Что ж, это хорошо, – сказала себе Бейли. – Ноа вне опасности».

– А теперь… – начал тот, кто сидел на переднем сиденье, и кровь застыла в ее жилах, потому что она узнала этот голос. Он повернулся лицом к Бейли, и она не сдержала вскрика. Это было лицо человека, который улыбался ей на бесчисленных коктейльных вечеринках. Лицо человека, который работал вместе с Аланом и проник в ее дом, чтобы угрожать ей смертью.

Сглотнув, Бейли смотрела в темные, холодные глаза Стивена.

– А теперь скажите же нам, миссис Синклер, где деньги?

– Где Кенни? – К стыду Бейли, ее голос задрожал. – Я хочу поговорить с Кенни. – Пусть брат с ними заодно. Но Кенни не сможет смотреть ей в глаза и мучить ее. Это она знала.

Ставила на это.

– Кенни? – Стивен улыбнулся, и по спине Бейли пополз ледяной озноб. – Хочешь поторговаться с Кенни?