пополнить припасы.
Отёк был слишком сильным, под тканями скопилась жидкость и нужно было срочно вскрывать. По-хорошему, в больницу ему было нужно, на подобных процедурах я лишь ассистировала, но если бы мог, давно бы поехал, а значит, придётся справляться в полевых условиях.
Заехала на заправку и через час вернулась со всем необходимым, не забыв про условный стук. Разгрузилась, сняла одежду, развесив её, чтобы подсохла, подготовила всё необходимое и села.
– В общем, всё плохо, – сказала обыденно, – обезболю и буду вскрывать, – он слабо кивнул, а я порадовалась, что он не видит, как дрожат мои руки. Но я справилась. Не скажу, что блестяще, но стало заметно лучше, в вот с глазами было не все так хорошо, как хотелось бы. Он попытался открыть их, но ресницы слиплись, а я шикнула: – Замри, – и тут же поправилась: – Замрите. В общем, открывать не следует. К тому же, пока я шла, успела промокнуть и сижу в одном белье, будте джентельменом и не вгоняйте меня в краску.
Он слабо хмыкнул и слегка расслабился, дав мне закончить начатое. Наложила на глаза повязку с мазью, забинтовала вокруг головы и сказала:
– План простой. Помыться и поесть, – он попытался сесть, а я придержала его за плечо, сказав строго: – Сама, – отжала губку и приступила к делу, продолжив болтать: – Когда только в больницу устроилась, первым же пациентом мне достался дядя под два метра ростом и весом килограмм сто шестьдесят, хотя с виду – все двести. Две недели я за ним ухаживала, смена за сменой, как ни приду, мне говорят одно и то же – рану обработали, помой. Делать нечего, работа есть работа, мою. Часа по два с ним возилась, лежит, как кит, выброшенный на берег, пальцем не пошевелит. Домой приползала. А он все никак на поправку не идёт, уже из палаты всех повыписывали, а этот лежит. Только челюстями работал как надо, но исключительно с ложечки, с вилочки, да рот промокнуть не забудь, а то начальству пожалуюсь. Я уж было сама собралась к заведующему идти, но вот незадача – в отпуске он, ушёл прямо перед моим выходом, – мужчина тихо посмеялся, а я взяла бинт и слабо связала обе его руки, просунув между ними голову, одной ногой влезла на диван, а второй уперлась в пол и продолжила тихо, обтирая его спину: – А мне вот смешно не было, когда выяснилось, что я намывала своего начальника. В глаза как-то неловко смотреть было, коллеги ржут, но после этого все остальные – просто пушинки. Просто надо знать как.
Пристроила его обратно, за его спиной расстелив приготовленную чистую простынь, он выдохнул, а я продолжила. Ухватилась за его трусы, а он положил свои руки на мои.
– Нормальная реакция, – сказала обыденно, – но помыться все равно надо.
Он убрал руки и вновь скрипнул зубами, а я старалась не думать о том, что вижу. Больничная обстановка вносила свои коррективы, тут же, в домике в лесу, я просто мыла незнакомого мужика и было это слегка ненормально. Ладно, сильно ненормально. То и дело смотрела на его синяки и раны, напоминая себе, зачем вообще этим занимаюсь, отвлеклась и быстро закончила начатое. Одела на него спортивные штаны, убралась и сходила на улицу за контейнером с едой, оставленным на солнце.
– Картофельное пюре и котлеты, – озвучила, садясь рядом. Он поднял вверх большой палец и умял все за две минуты, а я поднялась. – Повязку с глаз не снимать, приду вечером, поменяю.
Торопливо оделась и пошла на ферму, но на полпути плюхнулась на поваленное дерево и прикрыла глаза, схватившись руками за голову. Мыть его было совершенно не обязательно. Положено, да, в больнице, в хирургии, где с пола есть можно (во всяком случае, с нашего), тут же в этом не было никакого смысла. Но я сделала. Болтала без умолку, отвлекаясь от навязчивых мыслей, но они настырно лезли обратно. Даже избитый он выглядел сокрушительно. Все, призналась, топай дальше, горе-медсестра.
Подобное со мной впервые. Разные мужчины лежали в отделении, как правило, с солидным багажом жизненных проблем вместо пресса, но были и подкаченные, спортивные, да и с лицом проблем никаких, и с желанием познакомиться, но ни разу даже не ёкнуло, а тут… Чёрте что!
На ферму я попала к обеду, обнаружила Марину в компании четвёрки из соседнего домика, она замахала руками, приглашая присоединиться, а я отрицательно мотнула головой и села одна.
– Ну чего ты? – тут же плюхнулась рядом, состроив грустную рожицу. – Нормальные ребята, посидим, пообщаемся.
– Не хочется, – слегка поморщилась в ответ. – И я ещё замужем.
– Вопрос времени, – отмахнулась подруга и потянула меня за руку, – пойдём, не будь занудой, тебе не идёт.
С Мариной мы дружили со школы и одно я знала наверняка – не отстанет. Нацепила улыбку и почти два часа вяло отбивалась от довольно настойчивых приставаний одного из парней, которого совершенно не смущало обручальное кольцо на моем пальце, хотя продолжала носить его я именно для того, чтобы подобное исключить. С замужеством плоских шуток и щипков за пятую точку стало заметно меньше, так что я планировала ходить с ним до самого развода, но в неравной борьбе с хреновухой оно явно проигрывало.
Когда компания осточертела окончательно, я решительно поднялась и пошла в свой домик, но на месте не сиделось. С трудом дождалась, когда всех выпроводят из столовой на работы, стырила еды и пошла в дом в лесу. Нарочито медленно, пытаясь наслаждаться природой и не чесаться, но паутина, то и дело лезущая в лицо, заставила ускориться. В итоге к дому я практически выбежала, мельком взглянула на часы и решила, что шесть – вполне себе вечер, но тут же остановилась и юркнула обратно в лес, засев в кустах.
Сюрприз. Мужик вполне может передвигаться на своих двоих. В данный момент он сидел на ступеньках, привалившись спиной к стене и принимал солнечные ванные, а зубами от злости скрипела уже я. Я его мыла, чёрт возьми! Мерзавец!
«Кто ж тебя заставлял» – съехидничал внутренний голос, я нахмурилась, а мои волосы взметнулись в воздух от неожиданного порыва ветра.
Погода начала быстро меняться, небо затянуло тучами и послышался раскат грома. Мужчина с трудом поднялся и на ощупь пошёл в дом, а я решала, рвануть ли на ферму или
