Рита мельком глянула на свой планшет, очевидно, проверяя даты их рождения. Ей не понадобилось много времени, чтобы выяснить, что Джине – двадцать пять, а Максу – почти на двадцать лет больше. Но женщина была высококвалифицированным специалистом, так что даже не моргнула. Она улыбнулась, когда подняла голову и встретила его взгляд.
– Любовь не всегда останавливается, чтобы заняться подсчетами, – отметила она.
Да, но другие подсчитывали, и большинство из них еще и осуждало. Дебра, медсестра из реабилитационного центра, например, была уверена, что он Макс попадет в ад. Если бы она могла, то превратила бы его в груду пепла неделю назад. Но прямо сейчас он просто держал рот на замке и позволял Джине продолжать.
– Я не могу заставить его поговорить со мной, – сказала Джина терапевту. – Каждый раз, когда я пытаюсь, мы заканчиваем...
О нет, она не может...
– ... вместо этого сексом.
О да, она смогла.
– Я подумала, если мы придем сюда... – продолжала Джина. – Что ж, в одной комнате с вами, я подумала, мы можем, собственно, поговорить вместо… ну вы знаете.
По мере того как кошмар продолжался, становилось только хуже. Он как будто перенесся назад в свое худое, низкорослое шестнадцатилетнее тело, вынужденное голым блуждать по школьным коридорам в поисках своего шкафчика. Без сомнения, как раз пришло время проснуться. Он схватил трость.
– Извините. Я не могу этого сделать.
Он поднялся с дивана, даже несмотря на то, что понимал, как глупо убегать. Он мог уйти из комнаты, но не мог избавиться от хаоса, бушевавшего в его голове.
Джина тоже поднялась и преградила ему доступ к двери.
– Макс. Пожалуйста. Есть так много всего, о чем мы никогда не говорили, просто притворяясь, будто этого не существует, – она глубоко вздохнула, – например, Алисса.
Господи. Макс рассмеялся, потому что смех сэкономил ему сотни долларов на дантиста, в котором он будет отчаянно нуждаться, когда повредит зубы чрезмерным скрежетом. Но даже он, мастер по зубовному скрежету, не сумеет стереть зубы смеясь. Он повернулся к Рите.
– Вы не извините нас на минутку?
Но Джина скрестила руки. Она совершенно ясно никуда не собиралась.
– В этом суть терапии, Макс. Мы обсуждаем вещи, о которых не можем говорить в других случаях. Прямо здесь, перед Ритой.
Что ж, ладно. Теперь он почти жаждал сценария с наготой и шкафчиком. Или сногсшибательного повторяющегося кошмара из детства. Гигантских вилок из космоса. Он годами спал на боку, чтобы проскользнуть между зубцами и избежать смерти от протыкания.
– Почему бы нам не вернуться к этому немного попозже? – согласилась Рита. – Похоже, это особенно чувствительная тема.
– Ладно, нет, – сказал Макс. – Вы ошибаетесь. Это не так.
Он повернулся к Джине.
– Алисса Локке больше не работает на меня. Ты это знаешь. Я не разговаривал с ней...
Он собирался сказать «неделями», но это было не совсем верно.
– Я знаю, что она приходила повидать тебя в реабилитационный центр, – сказала Джина. – Ты не думаешь, что это странно – что ты не сказал об этом мне?
Что и было странно, так это обсуждать такое перед аудиторией, как участникам какого-то ужасного телевизионного реалити-шоу. Правда, Рита была одна, но у него возникло ощущение, что она ведет счет в своем блокноте. Когда пятьдесят минут их сеанса подойдут к концу, она, должно быть, склонится к Максу с сочувствующей улыбкой и скажет ему:
– Здесь твое путешествие закончилось. Ты идешь домой.
Боже, он хотел пойти домой. Не в реабилитационный центр. Не в свое жалкое подобие квартиры. И уж конечно не в дома родителей – по одному на каждом побережье.
Так куда же ему податься?
Джина ждала его ответа. Не думает ли он, что это было странно?..
– Ничего такого, что стоило бы упомянуть, – сказал он ей. – Визит Алиссы был связан с работой. Я не хотел...
Он тяжело вздохнул.
– Она не предмет для обсуждения. Но, полагаю, мы можем сделать ее таковой, если вы действительно хотите превратить это все в мыльную оперу...
Джина вздрогнула от этого, и он заткнулся, ненавидя себя даже больше, чем обычно.
– Джина, пожалуйста, – спокойно сказал он. – Я не могу это сделать.
– Чего, поговорить? – парировала она, не пытаясь скрыть боль во взгляде. Боль, которую она обычно так боялась ему показать. Это разбило ему сердце.
– Мы говорим, – сказал он.
– Ты знаешь, я забираю почту из твоей квартиры через день. Думаешь, я не узнала бы, что тот причудливый конверт от Алиссы и как-там-его-зовут был приглашением на свадьбу?
Опять Алисса.
– Сэм, – сказал Макс, – имя будущего мужа Алиссы – Сэм.
Джина повернулась к Рите.
– На самом деле, лишь несколько месяцев назад Макс попросил Алиссу выйти за него замуж. Она работала у него, он в нее влюбился, только у него есть это правило насчет связи со своими подчиненными, так что он следил за тем, чтобы они оставались просто друзьями – по крайней мере, так мне сказал Джулз. Просто друзьями – вплоть до того дня, когда он попросил ее выйти за него.
Она рассмеялась, но он подозревал, что причина ее смеха похожа на его собственную, имеющую отношение к заботе о зубах.
– Вот кое-что, о чем я никогда не решалась спросить тебя, Макс. Ты и Алисса были просто друзьями, так же как и мы?
– Нет, – сказал ей Макс, – Алисса и я никогда... – Он покачал головой. – Она работала на меня...
– Некоторых мужчин это не останавливает, – заметила Рита.
– Это останавливает меня, – категорически заявил он.
– Так для вас важно поступать благородно.
Рита сделала пометку на своем планшете, что разозлило его еще больше.
Макс повернулся к Джине.
– Слушай, мне жаль, но это слишком личное. Давай пойдем куда-нибудь в более приватное место, где мы сможем...
– Заняться сексом? – спросила она.
Макс ненадолго прикрыл глаза.
– Поговорить.
– Как мы поговорили после того, как ты получил приглашение на свадьбу Алиссы? – спросила она его.
Боже.
– А что ты хотела, чтобы я тебе сказал? «Эй, угадай, что я сегодня получил по почте»?
– Принимая во внимание, что мы вообще не произносили ее имя с тех пор, как тебя подстрелили и ты чуть не умер, – горячо парировала она, – кажется, это заслуживало, по крайней мере, упоминания – да. Но ты ничего не сказал. Я приехала и дала тебе множество возможностей поговорить со мной, и помнишь, что мы делали вместо этого?
Да, Макс определенно помнил. Чертовски трудно забыть голую Джину в его постели.
Он взглянул на Риту, которая была достаточно умна, чтобы не нуждаться в разъяснениях.
Вот только той ночью Джина совратила его. И так она делала часто. Обычно всегда.
