сделал вид, что поверил. Хотя по глазам было видно, что нет.
В ванной Ира умылась, прополоскала рот холодной водой и посмотрела на своё отражение в зеркале. За последнее время она частично вернула себе прежний вид. Синяки рассосались, а щёки порозовели от полноценной кормёжки. И только следы от бессонных ночей в виде кругов под глазами портили целостность юного образа.
Ира всегда на вид была младше своих двадцати. Светлая кожа и волосы цвета пшеницы придали ей детскости. Иногда в ночных заведениях ей приходилось доказывать бармену, что она — уже взрослая девочка и даже показывать паспорт. Это было забавным, если учесть, что всего через несколько лет ей предстояло учить уму разуму школьников. Ира боялась, что не сумеет внушить уважение! Что ребята примут её за ровесницу, и вместо французского языка станут практиковать на ней свои навыки красноречия. Забавно, что раньше подобные мелочи жизни вызывали у неё беспокойство.
Ира пригладила волосы. Они отросли, и концы завивались в разные стороны. Теперь было смешно вспоминать, как раньше она часами крутилась у зеркала, добиваясь того, чтобы причёска выглядела идеально. Идеал отныне обитал за пределами этого мира. А оттуда, из мутного зазеркалья, на неё неизменно смотрело растрепанное существо с огромными голубыми глазами.
Глухой стук в дверь раздался сквозь тонкую перегородку. Ира прислушалась. Эрат ещё не ушёл. Он открыл и теперь в комнате звучало два мужских голоса. На цыпочках она подкралась поближе.
— Плохие новости, — сказал посторонний.
Эрат бросил коротко:
— Что?
— Вирус в лагере, — проговорил человек.
На мгновение оба они замолчали, словно осознавая эту информацию.
Затем Эрат произнёс:
— Сколько уже инфицировано?
— Пока что пятеро, — услышала Ира. Сердце забилось так громко, что ванная комната показалась ей слишком тесной.
Эрат громко выругался на своём неизвестном наречии.
— Как это вышло? — сдержанно выдавил он.
Собеседник вздохнул. Даже не глядя можно было понять, что он удручён:
— Видимо, новый завоз.
— Карим проверял? — рявкнул Шах. Ира вздрогнула. Казалось, что будь здесь Карим, он бы вмазал ему.
— Да, говорит, что осматривал каждую, — заверил его собеседник.
Ира вспомнила хмурого доктора. В последний раз она его видела, когда слегла от поноса. Очевидно, что есть колбасу на голодный желудок не слишком полезно? Но, держа в руке палочку сырокопчёной, она не смогла устоять.
Доктор её осмотрел и на несколько дней уложил в «стационар».
— Я скажу ему, что у тебя воспаление. Хочешь? — предложил невзначай.
— Зачем? — удивилась Ира.
— Сможешь не спать с ним какое-то время, — сказал добродетель.
Она задумалась, примеряя подобный вариант. Не встречаться с Эратом означало — не мыться в горячей воде и не есть разносолы. Но главным было не это! Ведь потеря статуса «фаворитки» лишала её неприкосновенности. И снимала запрет на подкаты. Трудно было представить, сколько желающих отыметь «королевскую сучку» выстроится в ряд у её палаты.
— Спасибо, не нужно, — сказала она доктору.
Карим утвердительно хмыкнул:
— Я так и думал. Не волнуйся! Когда забеременеешь, он сам от тебя откажется.
Ира взглянула в его лишённые блеска глаза.
— Я бесплодна, — сказала она. И страх в них сменился раскаянием.
Доктор качнул головой:
— Что ж, в наших реалиях, пожалуй, это и к лучшему.
С ним трудно было поспорить. Беременеть в подобных условиях было равносильно, что подписать себе приговор. Говорили, что детородная функция женщин на рынке ценится выше всего. Немудрено! Ведь на кону вымирание расы. Да что там расы? Всего человечества! И в этой связи врожденный дефект обесценивал Иру как женщину. Как имеющий цену товар.
— Наверное, эта зараза мутирует, — проговорил «пришелец». Этот взволнованный тон вырвал её из раздумий. — Карим сказал, что эта одна может всех заразить.
— Ну, так убейте её! — распорядился Эрат.
Будничность этой фразы была запредельной. Будто бы речь шла о курице! Ира поёжилась, представляя, что однажды он отдаст подобный приказ и в её честь. Пришедший, которому этот вариант не казался таким уж чудовищным, не стал возражать.
— А с остальными что делать? — уточнил он.
— Где это случилось? — осведомился Эрат.
— В хозяйственном корпусе, где живут возрастные, — ответил докладчик.
И кровь отлила от лица. В этом крыле жила Лилькина мать. В компании множества женщин, которых не взяли в «интимную сферу услуг».
— Закройте всех, кто с ней контактировал, — мрачно сказал Эрат.
Половицы скрипнули под его тяжестью. Он прошёлся по комнате, словно вколачивал сваи.
— Айдар предлагает их сжечь, — с надеждой ответил пришедший.
И новая порция ужаса заполнила лёгкие. Ира вцепилась в деревянную раму. Всё внутри неё сжалось в немом ожидании. Казалось, что минула целая вечность, прежде чем вкрадчивый голос Эрата снова вернул ей способность дышать.
— Здесь я решаю, что делать! — разгневался он.
Докладчик пошёл на попятную:
— Я понял, Эрат. Извини.
Диалог оборвался, и осталось неясным, какая судьба уготована тем, кто уже заболел.
— Я к Кариму, а ты проследи, чтобы девчонка не вышла из комнаты, — понизив голос, сказал Эрат. Но Ира услышала! И поняла, что последний пункт их беседы касался её.
Стало не по себе. От того, что теперь её мир ограничился маленькой комнатой. Ира отважилась выйти из ванной, только когда мужчины ушли. Она кинулась к двери, но та вполне ожидаемо оказалась закрыта снаружи. Подёргав за ручку, Ира выбежала на балкон. Потолки здесь были высокие и третий этаж вполне мог сойти за шестой. Кованый выступ балкона не внушал доверия. Шах обычно курил, подпирая бетонную стену. Очевидно, боясь, что конструкция рухнет вниз под его немаленьким весом.
За то отсюда вся база отдыха была видна, как на ладони. Раннее утро наполнило воздух туманом. Лес как будто его испарял, стоя по пояс в мутном расплавленном облаке. Птицы кричали, провоцируя утренний движ. Из-за них голоса на земле казались такими далёкими. Ира свесилась вниз, глядя, как из главного входа появляются две равносильно высоких фигуры. Эрат сделал жест, и охранник, стоявший поодаль, торопливо приблизился. Он что-то сказал ему и кивнул себе за спину.
Паренёк исчез за дверью того самого здания, где находилась она. Наблюдая его траекторию, Ира подумала, что она не так уж и безразлична «Султану». Раз он решил приставить к ней одного из своих грозных «евнухов». Эрат, как будто услышал! Он запрокинул лицо и направил в неё свой тяжёлый пронзительный взгляд. Ира отпрянула и прижалась к стене. Мысль о побеге растворилась под действием страха быть пойманной. Хотя одновременно с этим ей захотелось позлить его.
Рискуя и в то же время, дрожа от восторга, она подняла правый кулак. И средний палец, с золотым ободком вокруг нижней фаланги, уставился вверх,
