себя светскую барышню. Возможно, та маска вовсе уже не вернётся на её лицо — приличные девочки не воспринимают новость о ночёвке у мужчины, который к тому же на пятнадцать лет старше, как нечто обыденное и не требующее обсуждения. Она слишком устала, чтобы задумываться о таком.
— Располагайся, — Кей неловко взъерошил волосы и помог ей стянуть тёплую кофту, накинутую поверх майки, принял рюкзак. Она поёжилась, и он счёл своим долгом гостеприимного хозяина предложить: — Хочешь чего-нибудь? Чай, кофе?
— Да ладно тебе, — вздохнула Сью. Сонно моргнув, прошла к дальнему углу и присела на край разложенного дивана, вытянув уставшие ноги. Непроизвольно вырвался невесёлый смешок: — А тут места больше, чем в машине.
— Некрофилией не балуюсь. Я обещал, что ты сможешь тут отдохнуть.
Кейд повесил её кофту на спинку стула и кинул следом рюкзак — круги под её глазами сейчас заботили куда больше приличий, удобства и собственных желаний. Да, старый жестковатый диван это далеко не предел мечтаний, зато тут Сью будет под его присмотром.
— Вот это… проблема, — нехотя призналась она, покусывая губы. Стянула конверсы, небрежно бросив их на пол, и на вопросительно поднятую бровь пояснила сдавленным полушёпотом: — Я не сплю. С того дня я не могу нормально уснуть в моей спальне. Мне всё время мерещится всякое… Тот ублюдок, пистолет. Мама. Зелёные яблоки…
Она задохнулась. Согнулась, пряча лицо в ладонях: точка равновесия ускользала, грозя выкинуть её обратно в ад. Красно-зелёные пятна прыгали перед зажмуренными глазами. Стоит лишь подумать о сне, и всё это снова превращает её в беспомощную жертву. Противно. Противно быть такой слабой. Сью вздрогнула всем телом, ощутив на спине тяжёлую тёплую руку, и вскинула голову. Кейд присел рядом, диван громко заскрипел.
— Иди сюда, — тихо позвал он, и соблазн снова ощутить тепло его тела был слишком велик.
Шмыгнув носом, Сьюзен послушно забралась к нему на колени и положила гудящую голову на плечо. Несколько глубоких вдохов помогли прогнать мутную плёнку, и она вжалась в него тесней. Большой и тёплый, надёжный. Обнявший в ответ так целомудренно, как только возможно, окутывая в спасительный кокон.
— И чего ты только со мной возишься, — пробормотала Сью, слушая его ровное, ритмичное сердцебиение прямо под ухом.
— Ты же со мной возилась, — спокойно отозвался он. Стянул резинку с её волос, рассыпая чёрные прядки. В воздухе снова пахнуло карамелью — кажется, она сменила свой шоколадный шампунь на что-то менее сладкое, не такое приторное. Пропустил между пальцев спутанные прядки, и Сью тихо вздохнула:
— Приятно.
— Попробуй поспать. Теперь я тут. Никаких пистолетов и яблок.
Она прикрыла веки, но как только мир погрузился в темноту, в ушах бахнул выстрел: так оглушительно, что Сью нервно дёрнулась, удержавшись на коленях Кейда лишь благодаря крепко сжавшим её рукам.
— Тише, тише, — растерянно зашептал он, чётко ощутив, как напряглось её маленькое тело. Как её предплечья покрылись мурашками страха. Сью трясло, и он не придумал ничего лучше, как в слепом желании успокоить её напеть старую, знакомую песню: — Да, мне знакомо это чувство, когда ты стоишь над обрывом, и ничто не спасёт тебя… 16
Его мягкий, низкий тембр просочился сквозь подступающий кошмар, вытесняя собой ужасающие картины из пятен крови и застывшего лица мамы. Сьюзен мелко дрожала, но не от холода — в его руках было тепло. Запах табака от мужской футболки терпкий и уже такой родной, что она вдохнула поглубже и снова позволила себе несмело прикрыть глаза, слушая только качающий на своих волнах голос:
— Говорю тебе, обычно всё не так уж плохо. Послушай того, кто побывал на твоём месте.
Расслабленный выдох через рот. Темнота из колючей и угрожающей становилась ласковой, обволакивающей в бархат, нежной. Впечатавшись в грудь Кейда, Сью медленно разжимала кулаки. Голос чуть сиплый, тихий, убаюкивающий. Дрожь нехотя сворачивалась: от кончиков пальцев на ногах она уходила в живот, чтобы там погаснуть в тепле. Так спокойно.
— Так что просто включи радио и послушай колыбельную ещё раз. Если ты меня слышишь сейчас: я обращаюсь к тебе, чтобы сказать, что ты не одинока…
Кей чувствовал, что напряжение покидает её. Может, это был нерастраченный отцовский инстинкт, но колыбельная помогла тельцу в его руках обмякнуть, погружаясь в сон. Он слушал её выравнивающееся дыхание, и у самого становилось спокойней на душе. Всё тише звучала песня, пока не превратилась в шёпот. Он зарылся носом в растрёпанные волосы, впитывая её запах. Таким нужным Кейд не ощущал себя никогда — только сейчас, чувствуя отчаянно вцепившиеся в его футболку пальцы. Но и они понемногу разжимались, разглаживалось лицо Сьюзен: её уносил спокойный, правильный сон без кошмаров.
Кей дождался, пока в комнате, где так и не зажигали свет, станет слышно только два дыхания и два ровных сердцебиения, бьющих в одном ритме. Максимально осторожно поднялся, не меняя положения рук, и уложил Сью на диван. Она было дёрнулась сквозь сон, когда он отодвинулся, и пришлось спешно стянуть ботинки, чтобы устроиться рядом с ней. Снова прижать к себе, согревая собой и не нуждаясь в одеяле. Он поправил подушку под её головой и сам закрыл глаза — теперь всё так, как надо. Теперь они оба могут не бояться.
Сквозь подступающий сон Кейд подумал было, что впервые в жизни чьё-то спокойствие для него выше собственных желаний. Но продолжить мысль не успел — сознание объяла ласковая темнота.
Шевелиться не хотелось. Тело было приятно тяжёлым, отдохнувшим. Сьюзен проснулась, как только начало светать, и в квартиру через крохотное окно забрезжил рассвет. Стойкое тепло грело спину. Нехотя приоткрыв глаза, Сью увидела перед собой расслабленную мужскую ладонь: Кей спал, по-хозяйски положив руку поверх её головы. Осторожно повернувшись, она поняла, что всю ночь пролежала у него под боком. И тут намного уютней, чем в её мягкой постели — по крайней мере, ни один кошмар и ни один выстрел не спешил забраться в голову. От её несмелых движений Кейд даже не дёрнулся: лёжа на спине, он казался таким безмятежно-спокойным, каким Сью его ещё видеть не доводилось.
Любопытство разобрало. Она жадно рассматривала его лицо, припухшую синеву под глазом. Нос с горбинкой и каждый лучик-морщинку. В светлых волосах виднелась редкая седина, но она не была кричащей: скорее, придавала ему изюминки. Сью дико захотелось подтянуться повыше и дотронуться до этих чётко очерченных скул, но разбудить его — плохая благодарность. Закусив губу, она наконец-то смогла оценить забитый практически сплошняком «рукав» на доступной взгляду правой руке. От
