Или погибнет, пытаясь это сделать.
На следующее утро, когда солнце еще только намекало, что поднимется над горизонтом, Себастьян вернулся в «Розу и корону». Во время завтрака появился Том, принеся с собой запахи снега, угольного дыма и жареного мяса, которое продают уличные торговцы.
— Холодно, как в могиле, — сказал он, притоптывая ногами и дыша на свои покрасневшие пальцы, прежде чем протянуть руки к камину.
Себастьян оторвался от намазывания хлеба маслом.
— Где твои перчатки?
— Пэдди отдал.
— Пэдди?
— Ага. Пэдди О'Нилу. Он сосед того актера, Хью Гордона. Гордон перехватил карету, за которой Пэдди послал одного из соседских парней в прошлый вторник вечером. Даже угрожал Пэдди дать в морду, когда старый чудак сказал, что про него думает.
Себастьян отодвинул стул и встал.
— А ты уверен, что это было во вторник вечером? То есть ведь старикан мог и перепутать.
— Только не этот. Каждый вторник последние пятнадцать лет он ходит на непрерывную молитву на Лоу-Уэймут-стрит. Его черед с девяти до десяти, и туда он как раз и направлялся, когда Гордон перехватил его карету.
Себастьян удивленно посмотрел на мальчика.
— А откуда ты знаешь про молитву?
На щеках у Тома проступил легкий румянец, но он сказал только:
— Знаю.
Себастьян решил не уточнять.
— Значит, Гордон уехал до девяти?
Том кивнул.
— Ага. И еще вот что — наш Пэдди знает, куда этот тип поехал. Слышал, как тот сказал кучеру.
— И?
— Он велел отвезти его в Вестминстер.
После ухода Себастьяна Кэт пошла в гардеробную и занялась своей корреспонденцией. Через пару часов взволнованная горничная впустила к ней Лео Пьерпонта. Актриса с удивлением подняла взгляд.
— Лео, разве это разумно?
Пьерпонт бросил шляпу на столик и подошел к окну, выходящему на улицу.
— Он ведь был здесь прошлой ночью?
— Вы имеете в виду Себастьяна? Дорогой Лео, вы что, сквозь занавески подсматривали?
Он продолжал смотреть на улицу.
— А как же лорд Стонли?
Кэт отложила перо и откинулась на спинку кресла.
— Его лордство мне надоел. Не сомневаюсь, что его разбитое сердце исцелится. — Она задумалась на мгновение, губы ее тронула циничная усмешка. — Скажем, через пару недель.
Лео ничего не ответил. Их отношения всегда были такими. Кэт сразу дала понять, что любовники — или жертвы, как называл их француз, — выбираются ею.
Хотя актриса часто сотрудничала с Лео, она никогда, по сути дела, не работала на него, и приказывать ей он не мог.
Пьерпонт вдруг отвернулся от окна. В бледном свете утра его лицо выглядело непривычно измотанным.
— Ваша связь с Девлином опасна. Вы что, не понимаете? Он подозревает, что мои взаимоотношения с Парижем не совсем таковы, как мне хотелось бы показать другим.
Кэт встала из-за стола.
— Пока это только подозрение…
— Он также знает о пропавших документах.
Девушка замерла.
— О каких таких пропавших документах, Лео?
Ноздри его тонкого носа затрепетали.
— На прошлой неделе, пока я был в Хэмпшире, кто-то взял бумаги из тайника в каминной полке у меня в библиотеке. Это были мужчина и женщина, и они работали в паре.
— И кого вы подозреваете? Меня?
Лео покачал головой.
— Нет. Это сделали любители. — Он помялся, затем добавил: — Думаю, это была Рэйчел.
У Кэт от предчувствия дрожь прошла по спине.
— О каких документах вы говорите, Лео?
Он совершенно по-галльски пожал плечами.
— Любовные письма лорда Фредерика одному красивому молодому клерку из Министерства иностранных дел. Свидетельство о рождении ребенка принцессой Каролиной на континенте несколько лет назад. Всякое такое.
— Что еще?
В его светло-серых глазах мелькнула ирония.
— Вы ведь не думаете, что я и правда все вам расскажу, mon amie?
Кэт не улыбнулась.
— Есть что-то, касающееся меня?
Он покачал головой.
— Нет. Вы в достаточной безопасности. Если, конечно, не натворите глупостей. Мне, со своей стороны, возможно, придется покинуть Лондон как можно скорее. Если так, то я пришлю вам известие. Вы знаете, куда ехать?
— Да…
Все было условлено заранее, включая название постоялого двора в стороне от главных дорог к югу от города, где она должна попытаться по возможности встретиться с ним, если ему придется бежать из Англии.
Кэт смотрела, как он берет шляпу. Кража представляла смерть Рэйчел совсем в другом, зловещем свете.
— Скажите мне одну вещь, Лео. Почему вы раньше срока вернулись из поместья лорда Эджуорта в прошлый вторник?
Он резко обернулся к ней.
— Я получил сообщение, что со мной ищет встречи эмиссар из Парижа. А что?
— Значит, когда вы покинули гостей на час или около того, вы встречались с ним?
— Да. Он приехал раньше, чем я ожидал. — Он наклонил голову набок, внимательно всматриваясь в ее лицо. — Вы что, опять думаете, что это я убил Рэйчел?
— Похоже, у вас были мотивы.
Пьерпонт надел шляпу.
— Как и у вашего юного виконта.
— Да? А какие?
Француз улыбнулся.
— Сами у него спросите.
Только Себастьян вышел из «Розы и короны» и направился к Ковент-Гардену, к нему подбежал неряшливый мальчонка лет восьми с запиской от Пола Гибсона.
«Зайди ко мне, когда сможешь, — торопливым почерком писал ирландец. — До полудня буду в богадельне на Чокс-стрит».
Бросив парнишке пенни, Себастьян немного постоял в замешательстве, а затем направился в Ист-Энд.
Богадельня на Чокс-стрит находилась в конце Спиталфилдс, неподалеку от Шеферд-плейс, среди закопченных старинных каменных домов, когда-то бывших францисканским монастырем. Богадельней управляло благотворительное общество, представляя гуманную альтернативу городским работным домам и приютам. Учреждение давало местной бедноте одежду, пищу, а также кое-какую крышу над головой. Пол Гибсон приходил сюда время от времени, перевязывал раны работниц, осматривал больных детей и тайком раздавал средства, не дающие разрастись местной популяции проституток.
— Они становятся все младше год от году, — вздохнул Гибсон, заводя Себастьяна в маленький холодный альков, отведенный ему управляющими. — Вряд ли хоть одной больше шестнадцати.
Сквозь грязное окошко в свинцовом переплете Себастьян смотрел, как последняя пациентка доктора стрелой несется через улицу. Девочке было на вид лет двенадцать.
— Такой род занятий не способствует долголетию.
