– Меня с мужем? – переспросила Светлана.
– Ну а что? Возражения не принимаются! Отдохнете нормально, мне интересно поболтать с молодым поколением в неформальной обстановке. Будет и другая молодежь. Ирина Глебова со своим другом. – Юрий Борисович указал на меня. – Еще Женя. Собственно, и все. Думаю, мы найдем общий язык. К тому же я кое-какую информацию проверяю по гибели Андрея и Ногатина. Важная деталь прорисовывается. Пока об этом знаю только я. Сначала расскажу вам, а потом следователям. Думаю, преступника мы скоро вычислим.
– Завтра? – неуверенно спросила Светлана.
– Да, завтра. Пораньше закончим работу и поедем. Там места отличные.
Секретарша замерла, будто просчитывала что-то в голове, потом спохватилась:
– Ой! А кофе-то уже остыл. Давайте я вам горяченького принесу.
Она подхватила чашки и поспешила к выходу.
– Светлана, – перехватил ее около двери возглас Калинина. – Ты лучше нам «Боржомчика» дай. Из холодильника. Я сам открою. Люблю, чтобы пузырьков побольше.
– Сейчас, Юрий Борисович! – звонко отозвалось из приемной.
Мы с Ириной стояли во дворе ее дома около «Волги» и поджидали Калинина. Он сам вызвался приехать за нами, чтобы показать дорогу до санатория «Волжский». Шавка сидела рядом. После того как Ира ее вымыла и расчесала, собака приобрела вполне приличный вид и, по-моему, осознавала это. Она гордо и строго сидела около новенького автомобиля и провожала всех придирчивым взглядом. «Я на посту!» – читалось в ее умных глазах. Ира не стала менять собаке имя и тоже называла ее Шавкой.
– Она молодец, все понимает, – похвалила Ира собаку, – теперь я могу спать спокойно. Пусть только попробуют залезть в машину, вон какие клыки! – Она теребила невозмутимую морду, Шавка благодушно терпела грубую нежность. – Ошейник надо ей купить. Без ошейника несолидно.
Шавка навострила уши, подняла нос, ее взгляд полностью одобрял это решение.
Во двор вкатила черная «Волга», сверкающая накладными хромированными деталями и зеркальными стеклами. Широкое колесо вывернуло из-под крыла, солидный протектор с хрустом давил песчинки, машина развернулась и встала рядом с нами. Улыбающийся Юрий Борисович в рубашке с коротким рукавом вышел из водительской двери.
– Привет, – взмахнул он рукой. – Люблю сам за баранку подержаться, да редко получается. Но сегодня Вадима со Светланой отправил в наш приют другой машиной. Они уже там. – Он похлопал по капоту Ириной «Волги». – Ну что, Ира, освоила современную технику?
– Иногда сама вожу, только медленно. А сейчас пусть лучше Тихон.
Калинин пожал мне руку:
– Как поедем, держись за мной, не отставай. Через полчасика домчимся.
– А можно мы возьмем с собой собаку? – спросила Ира.
– Эту? Почему же нельзя, возьмите. Там территория большая, есть где разгуляться.
Ира открыла заднюю дверь и указала Шавке:
– Запрыгивай.
Стремглав юркнул пушистый хвост, дважды команду повторять не пришлось.
Я смотрел в непроницаемые зеркальные стекла калининской машины и гадал, есть там Женя Русинова или нет?
Мой взгляд почувствовали. Щелкнула передняя дверца, показалась ножка в бежевой сандалии, черные кудряшки волос качнулись наружу, вытянув за собой стройную фигурку в светлом прозрачном платье из марлевки. Тонкие пальцы как гребень прошлись сквозь волосы, Женя обернулась, на груди матово блеснула двойная дуга разноцветных каменных бус.
Русинова слегка кивнула, губы еле слышно шепнули дежурное приветствие: «Салют». Большие дымчатые очки скрывали ее глаза, но я был уверен, что смотрит она на Ирину. Тонкая фигура изогнулась, одна рука опиралась на раскрытую дверцу, другая придерживала маленькую белую сумочку, свисавшую с плеча.
За прошедшие секунды Женя сделала всего несколько простых движений, но настолько естественных и грациозных, что я понял, из чего состоит очарование.
Глебова тут же взяла меня под руку, плотно прижалась и ласково заглянула в лицо:
– Пора ехать, Тиша.
– Да, конечно! – поддержал Калинин и нарочито бодро скомандовал: – По коням!
Минут через сорок мы въехали на огороженную территорию, под колесами шуршали мелкие камешки, дорогу обступали старые деревья и густые кусты. Листва сразу поглотила дневной свет, напомнив о скором приближении вечера. Двухэтажный дом, сложенный из полуметровых бревен, вынырнул из чащи неожиданно. Он словно раздвинул боками вековые стволы деревьев и высунулся фасадом на небольшую ухоженную полянку. Здесь обе «Волги» остановились.
– Вот мы и приехали, – провозгласил Юрий Борисович, выбравшись из машины. Он потянул носом, зажмурил глаза. – Что за воздух! Нет, надо почаще сюда выбираться. А то все душные кабинеты, по стройкам да заводам мотаюсь, а там… Этот воздух можно пить, как эликсир, продлевающий жизнь.
С веранды навстречу нам спустился Вадим Евтимов:
– Добрый вечер, Юрий Борисович.
Его жена Светлана изобразила радостную улыбку но осталась сидеть за большим овальным столом под покатым навесом.
– Вадим, сходи к въезду на территорию, запри ворота, – привычным тоном начальника обратился Калинин. – Я попросил, чтобы сегодня поменьше прислуги здесь было. Лишние глаза мне ни к чему. Только одна кухарка будет нам помогать. С остальным справимся сами.
Вадим ушел. Любопытная Шавка повертела мордой и бросилась его сопровождать. Калинин на правах гостеприимного хозяина объяснял мне и Глебовой:
– Там основное здание санатория, мы его только что проехали. Отсюда и не видно, хотя рядом, по тропинке, можно пройти, если калитка открыта. А эта дорожка, – он повернулся в другую сторону, – ведет к баньке. Будет настроение, попаримся. За ней спуск к реке. Там лодка имеется. За домом беседка для шашлыков, а дальше кругом лес. По осени можно поохотиться, тут знатные места. Он открыл багажник, позвал меня:
– Тихон, помоги донести вино. Я коробочку грузинского организовал, в ассортименте. И «Боржоми» захватил. Бери что потяжелее, а я остальное.
– Не беспокойтесь, я все донесу, – заверил я.
– Женечка, твоя сумка осталась на заднем сиденье, – позвал Калинин.
Евгения, направившаяся было к дому, вернулась, небрежно прихватила небольшую дорожную сумку. Рядом оказалась Ирина.
– Надо вас познакомить, – спохватился Юрий Борисович.
– Мы знакомы. – Ирина торопливо прислонилась ко мне и улыбнулась так, как умеют улыбаться только женщины при виде соперницы.
– Заочно, – холодно согласилась Евгения.
Она стояла очень близко, и я видел, как под тонким платьем просвечивают трусики-бикини. Подняв взгляд выше, я обомлел, – темные вишенки сосков в ореховом ореоле легко угадывались под сетчатой тканью. Эту смелость, видимо, заметила и Глебова.
