Но однажды за столом в кофейной комнате Эмма сказала:
– Бобби Серр вернулся в Штаты. Он в Монтане. Я слышала, как Артур с ним разговаривал. Кажется, о страховом отчете, что ли.
К Касси это не имело никакого отношения. Где бы ни находился Бобби Серр – в Европе, в Монтане или даже в соседнем квартале, – ее жизнь от этого не менялась. Он пребывает в другом мире – там, где легионы женщин желают завладеть его телом. И мир этот никаким боком не соприкасается с тем, в котором живет она.
– Надо думать, у него все прекрасно, как обычно, – ответила она, стараясь не выдать голосом горечи отвергнутой или удрученной женщины. А также стремительно сдающей свои позиции.
– Ты могла бы ему позвонить. Что ты теряешь?
– Самоуважение. Он не ждет моего звонка.
– Откуда ты знаешь? Когда он был здесь, вы вроде прекрасно ладили.
– Вот именно – когда он был здесь. Он просто иллюстрация к песне Бобби Дилана «Перекати-поле».
– До Монтаны совсем близко, – заметила Эмма, продолжая гнуть свою линию: ведь с тех пор, как уехал Бобби, Касси не вылезала из депрессии. – Я могу достать его адрес. У Артура он должен быть.
– Вот здорово! Я появляюсь на пороге его дома, а он открывает дверь и говорит: «Я не заказывал пиццу» или «Уборщица уже приходила». Вероятность того, что он меня еще помнит после десяти тысяч женщин, которые с мая у него перебывали, равна нулю.
– А ты ему на это: «На мне нет трусиков», – с улыбкой продолжала Эмма. – Он тебя и впустит.
Касси расхохоталась:
– Самое скверное в твоем варианте развития событий – это то, что ты скорее всего права.
– Я знаю, что права.
– Личный опыт? – улыбнулась Касси.
– А ты попробуй, попробуй. Это всегда срабатывает.
– Мне бы твою смелость.
– Ну, словом, если вдруг передумаешь, скажи. Я дам тебе его телефон.
Бобби Серр тем временем, как и весь последний месяц, был практически недоступен по телефону. Просидев у себя на крыльце минуты полторы, он позвонил своему двоюродному брату, обитавшему в долине на ранчо, и спросил, не желает ли тот немного побродить по горам.
– Немного – это сколько? – спросил Чарли Вулф.
– Недельку-другую.
– А потом и третью, и четвертую. Знаю я тебя. Жена будет недовольна. Давай вот как поступим: поедем на неделю, и если Марлис не пришлет за мной кого-то из детей, я останусь подольше.
– Идет. Как насчет завтрашнего дня?
– Во второй половине. Чтобы успеть все уладить со старшим помощником… и с Марлис.
– Подъеду к тебе часа в четыре.
Мужчины верхом отправились в горную долину реки Мэдисон, где в юности жили неделями и даже месяцами. И в этот раз Чарли остался с Бобби еще на неделю, поскольку Марлис была не против. Однако по окончании второй недели за ним послали старшего сына. Вернувшийся домой Чарли сказал Марлис, что не видел Бобби таким подавленным с тех пор, как на выпускном вечере в десятом классе с ним не захотела танцевать Кэти Сью Гарденер.
Тот факт, что Бобби Серр сохнет по женщине, стал темой живейшего обсуждения в городском баре «Дагаут». Имени той женщины, по словам Чарли, Бобби не упоминал, но, хорошо зная своего брата (как-никак с тех самых пор, как начали ходить, они не разлей вода), готов поклясться, что у того синдром Кэти Сью. И он даже может поставить на это своего лучшего пегого мустанга со светлой гривой.
Бобби вернулся из гор к концу месяца – небритый и заметно похудевший. Кожа от солнца стала еще темнее, отросшие волосы были собраны в хвост, ладони от верховой езды покрылись мозолями. Чарли сказал, что на День независимости Бобби собирается съездить к родителям и брату в Нантакет, а потом скорее всего до конца лета останется во Франции. Какие-то там у него дела, связанные с новым управляющим, объяснял Чарли завсегдатаям бара «Дагаут». После этого разговор переключился на Кэти Сью, которая уехала в Голливуд и теперь являлась одной из ведущих телеигры «Правильная цена». И по общему мнению, в платье без бретелек выглядела она по-прежнему шикарно.
О Дне независимости Касси старалась не думать. Она любила этот праздник с детства, когда они всей семьей отправлялись с фермы в их маленький городок (с тех пор превратившийся в пригород большого города) на гулянья. По прибытии в город они выбирали на тротуаре место получше – чтобы все было видно – и располагались на раскладных стульчиках, которые отец привозил с собой в кузове грузовичка. Затем они смотрели парад, разглядывая проплывавших мимо них на колесных платформах «принцесс» и «королев»; бойскаутов-волчат[21] и девчонок-скаутов в форменной одежде; жен ветеранов Американского легиона со знаменосцем и его ассистентами, которые с каждым годом все прибавляли и прибавляли в весе; приехавших из больших городов клоунов из шрайнеров;[22] местный школьный оркестр, парившийся в шерстяной форме в жаркий день Четвертого июля; сына торговца инструментами за рулем дорогущего, стоимостью в сто тысяч долларов, трактора «Джон Дир» с кондиционером и телевизором; обитателей дома престарелых в открытой, запряженной лошадью коляске и прочий люд на грузовых пикапах – всех, кто пожелал участвовать в параде.
После парада они всей семьей, пройдя несколько кварталов, оказывались в городском парке, где устраивалась ярмарка с аттракционами. И тут не пропускали ни одной лошади, катались на всех, до тошноты объедались сладкой ватой, маленькими пончиками, жаренными на гриле початками кукурузы и свиными отбивными на косточке. В ночных танцах на улице хотели участвовать все от мала до велика. На импровизированной танцплощадке на Второй авеню между Мейпл и Мейн, проявляя снисхождение к малышам, путавшимся у них под ногами, кружили в танце взрослые.
Однако настроиться на праздник в этом году Касси никак не удавалось. Их городок почти стал частью мегаполиса, и поэтому поездка туда, по сути, стала поездкой на озеро, придумывала себе отговорки Касси, словно последние десять лет было как-то иначе. Она тем не менее упорно выискивала причины остаться дома, и особенно потому, что мать с сестрой настойчиво звали ее с собой. Но пока что Касси отражать их атаки удавалось.
«До поры до времени», – подумала она, поглядывая на мобильный телефон, валявшийся рядом на кровати. Его звонок громко тренькал, отдаваясь от стен почти пустой спальни.
На дисплее высветился номер Мег.
«Будь же ты наконец взрослым человеком. Ответь».
Ее рука неохотно потянулась к телефону и еще более неохотно нажала кнопку и поднесла трубку к уху.
– Мы сегодня вечером собираемся на озеро. Заедем за тобой.
– Я приеду завтра. Мне сегодня вечером нужно закончить кое-какие отчеты.
