– Сегодня он собирался ехать в Клэр. Это на западе от Дублина. Его мать была родом оттуда. Он сказал, что не рассчитывает на теплый прием.
– Если они осудят его, им же хуже. Родной отец не смог сломать этого ребенка и превратить его в чудовище. Как ни пытался. – Соммерсет внимательно посмотрел на Еву. – Кроме того, Патрику уже отомстили. За всех погубленных детей.
Взгляд Евы остался непроницаемым. Она шагнула вперед, наклонилась и вполголоса спросила:
– Это вы убили Патрика Рорка?
Лицо Соммерсета тоже осталось бесстрастным.
– У убийств нет срока давности.
– Я спрашиваю не как полицейский.
– Я должен был защитить детей.
Ева перевела дух.
– Рорк не знает об этом, верно? Вы так и не сказали ему…
– Потому что говорить нечего. Нечего. Лейтенант, это дела давно минувших дней. По-моему, вы собирались уходить. Вас ждет более свежее убийство.
На мгновение их глаза встретились.
– Да. – Ева выпрямилась и отвернулась. – Но помните: как только вы поправитесь, чтоб духу вашего здесь не было. Три недели этот дом будет зоной, свободной от Соммерсета.
Когда она вышла, старик насмешливо фыркнул, поднял руку и погладил вернувшегося на место Галахада.
– Держу пари, она будет скучать по мне.
Племя врачей Ева недолюбливала, но все же как-то сумела подружиться с двумя его представителями. Сейчас ей нужно было потеребить Луизу Диматто. Зная, что Луиза очень занятой человек, Ева заранее связалась с ней по телефону, выяснила, где она находится, и назначила встречу.
Клиника на Кэнал-стрит была любимым детищем Луизы. Она порвала со своей аристократической семьей ради того, чтобы создать и возглавить независимую клинику на краю района трущоб, где бродяги ночевали в коробках из-под фруктов, а нищие, не имевшие лицензии, облапошивали простаков. Но эта женщина не боялась испачкать в грязи пальчики с безукоризненным маникюром. Сначала она тратила на клинику не только свое время, но и все свои деньги. Однако потом развернула широкую кампанию по привлечению новых средств из всех доступных ей источников. Ева знала как минимум один из таких источников, который поначалу был единственным.
«Луиза перестала быть одиноким волком благодаря Рорку, – думала Ева, припарковавшись во втором ряду за старой ржавой двухместной малолитражкой со снятыми шинами, сиденьями и дверьми. – Деньги были его, хотя этот хитрый ублюдок перевел их на счет Луизы».
Впрочем, деньги были потрачены не зря. Клиника стала лучом света в темном царстве. Очень темном. Хотя здание не бросалось бы в глаза, если бы в этом квартале были другие дома – с чистыми окнами и не расписанными краской стенами.
На противоположной стороне улицы девица в совершенно черных очках что-то напевала и подергивала ногами в такт. Стену подпирали два подонка, искавшие приключений, за которыми здесь далеко ходить не требовалось. Большинство окон верхних этажей было открыто в тщетной попытке перехватить хоть какое-то движение воздуха. Из окон доносились плач младенцев, громкая музыка и сварливые голоса.
Оценив ситуацию, Ева поставила на крышу маячок и подошла к подонкам. Они выпрямилась и нагло ухмыльнулись.
– Вы знаете доктора Диматто?
– Все знают дока. А вам-то что? – хмыкнул один.
– Того, кто приходит сюда беспокоить нашего дока, ждут большие неприятности, – предупредил второй.
– Приятно слышать, потому что док – моя подруга. Я хочу поговорить с ней. Видите эту машину?
– Кусок полицейского дерьма! – фыркнул первый.
– Мой кусок полицейского дерьма, – уведомила его Ева. – Когда я вернусь, машина должна остаться такой же. Если этого не случится, кому-то мало не покажется. И в первую очередь вам, джентльмены. Ясно?
– Ой, Рико, я уже дрожу! – Первый толкнул второго локтем и мерзко захихикал. – Эта полицейская замухрышка даст мне пощечину, если кто-нибудь помочится на ее шины!
– Предпочитаю, чтобы меня называли злобной полицейской сукой. Это верно, Пибоди?
– Да, мэм. – Из машины вылезла Делия. – Абсолютно верно.
Ева смерила взглядом обоих подонков.
– А почему, Пибоди?
– Потому, мэм, что вы такая и есть. Если кто-то опорожнит свой мочевой пузырь на ваши шины, вы не станете давать ему пощечину. Просто открутите облегчившемуся яйца, а потом засунете их ему в глотку.
– Да. Именно так. А что я сделаю потом, Пибоди?
– Потом, мэм? Потом вы засмеетесь.
– Я сегодня еще не смеялась, так что с удовольствием сделаю это. – Уверенная в том, что ее транспорт останется нетронутым, Ева решительно направилась к клинике. – Насчет смеха было сказано неплохо, Пибоди, – сказала она у дверей.
– Спасибо. Я подумала, что это позволит задать нужный тон… О боже!
Делия обвела взглядом просторную приемную. Тут было яблоку упасть негде. Изрядная часть больных выглядела так, что по сравнению с ними два подонка казались бойскаутами, но все сидели смирно и ждали. В комнате было чисто. Свежая краска, ковер без единого пятнышка, вьющиеся растения… В отгороженной секции стояли детские стулья и лежали игрушки. Мальчик лет четырех методично колотил мальчика лет двух пенопластовым молотком по голове. Каждый удар сопровождался радостным «бах!».
– Неужели никто не остановит его? – вслух подумала Ева.
– Что? О нет, мэм. Он просто выполняет свою работу. Старшие должны колотить младших. Например, в детстве мой брат Зак регулярно сверлил мне ребра пальцем. Я очень скучаю по нему.
– Тебе виднее. – Сбитая с толку Ева пошла к регистратуре, и их провели в кабинет Луизы.
Как бы ни расширялась клиника, личное помещение доктора Диматто оставалось маленьким и тесным. Благотворители могли не волноваться, что директор потратит их пожертвования на обустройство своего рабочего гнездышка.
Пока они ждали хозяйку, Ева проверила, не поступало ли сообщений на ее компьютер, стоявший в управлении, и разозлилась, обнаружив очень краткое послание Рорка.
В кабинет влетела Луиза. На ней был бледно-зеленый халат поверх джинсов и белой майки. По поле халата текла струйка чего-то белого, похожего на свернувшееся молоко.
– Привет, люди. Умираю без кофе! У меня есть десять минут. Выкладывайте.
– По-моему, на вас уже кое-что выложили, – показала Ева на струйку.
– Подумаешь, младенец срыгнул… Сегодня у меня грудничковый день.
– Тьфу!
Луиза хихикнула и налила себе кофе из кофеварки.
– Думаю, иногда вы приходите домой с пятнами от куда более интересных жидкостей, чем какое-то безобидное грудное молоко. Ну, что? – Она уселась на угол стола и вздохнула. – Господи, как приятно сесть! Куда лучше секса… Чем могу быть полезна?
