Калли тихо ахает, когда мой твердый член упирается в нее снизу.
– Кайден… – произносит она, но замолкает, а я запускаю пальцы ей в волосы и подвожу ее лицо к своему. Перебираю губами по ее шее, облизываю кожу, упиваюсь ее вкусом.
– Я должен тебе кое-что сказать… – На дальнем плане сознания раздается окрик: «Заткнись! Ты пьян и не должен ничего такого говорить!» Но я все равно говорю: – Я никогда и ни с кем раньше такого не испытывал.
– Что? – Тело Калли напрягается, ее дыхание легким перышком скользит по моей щеке.
– Ты и я… Мне это так нравится. Раньше мне не нравилась сама идея – быть с кем-то вместе.
– Думаю, нам лучше поговорить о чем-нибудь другом. – Медленно выдыхая, Калли подвигается вперед и слезает с меня.
– О чем? – Я беспокоюсь, не напугал ли ее, как напугал сам себя.
– О том, что делает тебя счастливым, – предлагает Калли. – Или о том, что утром не вызовет сожалений.
– Это ты, Калли, только с тобой я счастлив и радуюсь всему. В тот вечер, когда ты меня спасла, во мне что-то изменилось. Мне захотелось жить.
Я говорю ей правду, зная, что утром сам устыжусь этого.
Пункт № 21: Сделай так, чтобы было что вспомнить.
Прошлый вечер был, можно сказать, интересным. Кайден напился и говорил мне такие вещи, которых, вероятно, не сказал бы в трезвом виде. А потому я остановила его. Мне не хотелось, чтобы он делал признания, потому что хватил лишнего. Я много раз слышала пьяную болтовню Сета, и в большинстве случаев ничего из сказанного он на самом деле не имел в виду.
Я уснула на кровати в углу, а когда открыла глаза, наступил классический момент под названием: «Вот дерьмо!» На мобильнике – тысяча эсэмэсок от матери. Я не стала читать. Соскакиваю с кровати и бросаюсь к дивану, где на боку лежит Кайден. Глаза у него закрыты, одна рука на лице.
Оглядываюсь через плечо на Люка – он спит на полу, под головой – подушка. А потом сажусь на корточки перед Кайденом:
– Вставай. Мне нужно ехать домой.
Он дышит тихо, грудь поднимается и опускается. Кладу руку ему на щеку, провожу большим пальцем по шраму под глазом.
– Кайден, пожалуйста, проснись. Моя мама сходит с ума.
Его веки приподнимаются, зрачки сужаются, когда в них ударяет дневной свет. Сразу появляется ощущение, что Кайден вообще не спал.
– Сколько времени?
– Почти одиннадцать. – Я смотрю на экран мобильника. – Ты что, вообще не спал?
Он пожимает плечами, садится и потягивается. Рубашка задирается, я стараюсь не заглядываться на его голый живот.
– Я уже не спал. Думал о разном.
– Ясно. – Я встаю и осматриваюсь в поисках куртки. – Ты можешь меня отвезти? Или мне разбудить Люка?
– Ты вступишь на опасную территорию, – говорит Кайден и встает с дивана. – Люк не ранняя пташка.
– Даже не помню, как отключилась. – Я надеваю куртку. – Вроде мы только что разговаривали, и в следующую минуту я уже просыпаюсь в кровати.
– Думаю, ты сделала это во сне. – Кайден улыбается и берет с кофейного столика ключи от машины Люка. – Ты лежала рядом со мной, а потом встала и пошла туда. Кажется, сама ничего не заметила.
Кайден открывает дверь, мы выходим на улицу. Воздух прохладен, светло-голубое небо местами затянуто дымкой, слева я замечаю домик у бассейна. Молча идем по траве. Я не знаю, что сказать. Чувствую неловкость оттого, что у меня внутри звучат слова, которых мой спутник не помнит.
– Я это помню. – Вдруг Кайден останавливается и ерошит рукой спутанные волосы.
– А? – Я оглядываюсь на него через плечо.
– Я был не настолько пьян. – Кайден делает пару неуверенных шагов в мою сторону. – Помню все, что говорил. Почти полночи пролежал на диване и все думал, что скажу тебе, когда мы проснемся.
– Не нужно ничего объяснять. – Я выдыхаю. – Я много общалась с Сетом и знаю, как проходит день после пьянки. Поверь, он делал и говорил массу вещей, о которых потом сожалел.
– Но я ни о чем не жалею. – Кайден качает головой с лукавым выражением на лице. – Я просто… Просто не знаю, как с этим справиться. Когда я сказал, что таких чувств, как к тебе, никогда ни к кому не испытывал, это была правда, и меня это жутко пугает, особенно если учесть, что ты многого обо мне не знаешь, причем плохого.
– В это я не верю. – Я сокращаю расстояние между нами. – Не верю, что могу узнать о тебе что-нибудь плохое. Только то, что ты сам считаешь плохим.
– Ты бы так не говорила, если бы знала… – Потирая загривок, Кайден смотрит на дорогу у меня за спиной.
– Расскажи мне все, а я уж сама решу.
– Я тебе разонравлюсь, если ты узнаешь. – Кайден встречается со мной взглядом.
Я набираю в грудь воздуха, готовясь сказать то, чего сама боюсь.
– Последние шесть лет я боялась почти всех, кроме Сета, но мы привязались друг к другу, и я очень быстро начала доверять ему. Так же было и с тобой. Когда мы забирались на скалу, могло показаться, что я напугана, – так и было. Но я поехала туда с тобой и позволила тебе помогать, когда я лезла наверх. Для меня это был серьезный шаг. Я тебе доверилась, это что-то значит.
– Я хочу рассказать тебе, – тихо говорит Кайден. – Хочу, но не знаю, могу ли.
– Ты рассказал мне об отце.
– Да, но это другое. Это…
– Куда ты, черт возьми, подевался? – Из-за угла стремительно вылетает отец Кайдена. Он одет в синий спортивный костюм, лицо красное, кулаки сжаты. – Ты должен был идти… – Увидев меня, он обрывает фразу. – Ты кто такая?
– Калли Лоуренс. – Машинально я беру Кайдена за руку.
– А, дочь тренера Лоуренса? – На гневном лице появляется проблеск воспоминания.
Дежавю.
– Ага. Мы с вами встречались несколько раз.
Некоторое время он в упор смотрит на меня, будто хочет заставить исчезнуть. Наконец переводит взгляд на Кайдена:
– Мы собирались тренироваться сегодня утром. Не помнишь?
– Да, простите. – Кайден сжимает мою руку. – Я проспал, а сейчас мне нужно отвезти Калли домой, так что я пока не могу прийти.
– Сколько времени тебя не будет? – Мистер Оуэнс разжимает и сжимает кулаки, вены у него на шее набухают.
– Не знаю, может быть, минут тридцать.
– Почему она не может поехать домой сама? – Мистер Оуэнс раздраженно глядит на меня. – У нас расписание.
– Нет. Это у вас расписание, – говорит Кайден и весь напрягается. Лицо Оуэнса-старшего искажается от гнева. – Просто вы решили, что я обязан ему следовать.
