— Нет, — ответил он.
И вышел, не сказав больше ни слова.
Флер осталась одна в теплой, чисто прибранной комнате. Ей предстояла одинокая первая брачная ночь.
«Я хотел наказать самого себя», — разъяренно думал Бреннан, сломя голову летя по лондонским улицам. Она осталась одна в его убогих комнатах. Она была прекрасна, словно сказочная принцесса, вся душа отражалась в ее глазах. Больше всего на свете он желал схватить ее на руки и отнести на кровать. Но он боялся прикоснуться к ней. Она была так прекрасна, так нежна, так изысканна по сравнению с ним, неуклюжим и глупым животным. Он просто неотесанный мужик, он родился простым фермером и умрет им. Он не знал, как вести себя с порядочными женщинами. Он не ожидал, что леди из-за прихоти захочет погубить свою жизнь. Когда она смотрела на него, казалось, он видел любовь и ненависть в ее глазах. Ведь именно он причинил ей боль!
Он мог бы найти выход из сложившегося положения, он прекрасно это знал. Можно было обратиться за помощью к сэру Джону, тот бы наверняка что-нибудь устроил. Но он считал своим долгом жениться на ней и сделал это со злостью, с отвращением, в то же время упиваясь от счастья, понимая, что им управляет судьба и что Флер отныне будет принадлежать ему.
Но Бреннан не мог решиться на это. Он бросил ее в странном месте, предоставляя ей коротать брачную ночь в одиночестве, возможно, потому что был слишком сердит и в то же время слишком горд.
И все-таки выходит, что он наказывает в первую очередь ее.
Они были законными мужем и женой, навсегда. Даже если узы, связывающие их, и можно разорвать, ничто не заставит его отступиться от своих клятв.
Он дал слово любить ее и заботиться о ней, дорожить ею и защищать ее до конца своих дней. А он был из тех, кто никогда не нарушал данного слова.
«Чертова напасть — любить ее», — говорил сам себе Бреннан. Он был так полон мыслью о том, что отныне должен почитать и оберегать ее, что ничего не видел вокруг.
Он думал о ее последнем взгляде. О ее волосах с запахом роз.
Бреннан мог бы потратить все свое состояние на эти розы и нисколько не пожалел бы. Он не мог покупать ей дорогие драгоценности и шелка, но он мог покупать ей красивые розы. Ему придется поступиться своей гордостью и удовольствоваться этим. Может быть, она сейчас плачет? Может быть, ей страшно? А может, она раскаивается в своем опрометчивом поступке, который навек связал их судьбы. Он не удивился бы, если бы она возненавидела его.
У него было серьезное, важное задание. Граф Глэншил был где-то в городе, Бреннан же хотел непременно застигнуть Кота врасплох. Конечно, надо проверить его дом на Кларджес-стрит.
Но именно в эту холодную ночь Бреннана ждала девушка. Девушка, которая любила его.
Бывают времена, когда обязанности отступают на второй план.
— Как тебе первая брачная ночь?
Бреннан в ужасе обернулся. Джоссайя Клэгг выплывал из темноты, держа в руке кинжал, слишком дорогой для простого полицейского.
— Сначала работа, — резко ответил он.
— Что-то я не заметил такого рвения в особняке Блэйнов. Подобные проступки не делают чести полицейскому. Интересно, что подумает сэр Джон о своем драгоценном протеже, когда узнает, что тот, находясь на службе, совратил невинную леди.
Бреннан выдавил из себя вежливую улыбку.
— Сэр Джон помог мне устроить свадьбу, — спокойно произнес-он.
Клэгг застыл на месте.
— Что ж, удобно, — проворчал он. — Тебе, конечно, сейчас интереснее залезть к ней под юбку, но у меня есть для тебя работа. Кот что-то задумал.
— Откуда ты знаешь?
— У меня свои источники, — надменно сказал он. — На самом деле Сэмюель Уэльш что-то пронюхал. Кое-что он мне успел рассказать, но потом исчез.
— Исчез? — удивился Бреннан.
— Боюсь, что Кот добрался до него.
— Зачем ты рассказываешь мне все это, Джоссайя? Неужели ты хочешь мне помочь? Ты ведь собираешься сам получить за него деньги.
— Половина награды лучше, чем ничего, — рассудительно заметил Клэгг. — Кот слишком хитер, чтобы я мог взять его в одиночку. Ты ведь знаешь, кто он, правда?
— А ты?
— Может быть — да, а может быть, нет. Боюсь, что он расправился с беднягой Сэмми. Не хочу, чтобы Кот вышел сухим из воды. Особенно если у тебя есть какие-то догадки насчет того, кто он.
— О чем это ты?
— Ты мне не поверишь, если я скажу. Я, собственно говоря, сам себе не верю, но факты не врут. Это событие, которое наделает шуму по всей стране. И я намерен остановить его, с твоей помощью или без нее.
Бреннан уставился на него, обдумывая скрытый смысл его слов. Джоссайя Клэгг обращался с ним как с игрушкой, но Бреннан не собирался сдаваться.
— Ты сам сделаешь это, Джоссайя, — спокойно сказал он. — Я уже подал прошение об отставке сэру Джону. Я больше не полицейский. Я уезжаю вместе с женой в Йоркшир.
— Ты говоришь, что оставишь свою работу? Притом, что Кот еще не пойман?..
— Ты проследишь за ним, Джоссайя. Я уверен, что могу спокойно передать в твои руки безопасность Лондона. А сейчас мне надо ехать домой.
— Обратно к своей шлюхе?
— К женщине, которую я люблю, Джоссайя. К моей жене.
Дом в Спиталфилдз никогда не казался Джессамин таким пустым и холодным, как в ту ночь, когда она вернулась из церкви. Слабого огня едва хватало на то, чтобы обогреть маленькую гостиную. Дешевые сальные свечи заливали комнату мерцающим светом. Джессамин присела, глядя на разложенные перед ней карты невидящими глазами.
Они ничего не говорили ей. Потертые картинки, старые как жизнь, больше не разговаривали с ней. Она собрала их и, перемешав еще раз, вывалила на стол. Теперь Джессамин пыталась сосредоточиться. Но в сотый раз вспомнила предостережение Мариллы. Она видела только Глэншила — его надменное лукавое лицо и ловкое, гибкое тело.
— Что у нас случилось? — Из темноты, приближаясь, словно какой-то отвратительный липкий предмет, до нее донесся низкий противный голос.
Рядом с ней стоял Клэгг и смотрел на нее. Она не знала, как долго он уже находится здесь.
Джесс была не из пугливых. Она холодно посмотрела на него, стараясь сдерживаться.
— Что вы здесь делаете?
— А как тебе кажется, милочка? У нас с тобой был договор, он длится до той поры, пока я не расторгну его. Ты, я вижу, готова помочь мне. Ну-ка, посмотри в карты и скажи, где я смогу найти Кота.
Джессамин сгребла карты в кучу:
— Я не могу.
Тусклый свет свечей освещал лицо Клэгга, выражение которого не сулило ничего хорошего.
— Ты слишком много времени провела среди джентльменов и забыла, что я не понимаю слова «нет».
— Говорю вам, я не могу. Я потеряла талант, который у меня был.
