Ознакомительная версия.
Хотя тогда непонятно, зачем вообще тратить драгоценное время на перелеты, вполне можно ограничиться именно этим номером в «Рэдиссоне», и лететь никуда не нужно.
Кирилл засмеялся и сел к телефону.
Интересно, они уже выпили свой кофе или все еще пьют — его Настя, вся изнывающая от сочувствия к Соне, и сама Соня, мечтающая добыть фонендоскоп, чтобы «мама ни о чем не догадалась»?
Кирилл набрал номер, поздоровался и попросил своего питерского партнера добыть какие-нибудь координаты бывших владельцев «Красна Солнышка». Несколько удивленный партнер, который был уверен, что Кирилл в это время как раз осматривает дублинские католические соборы, подумал немного и сказал, что это довольно просто. Сам он никого не знает, но есть Павел Анатольевич, который знает. Сейчас он перезвонит Павлу Анатольевичу, а потом Кириллу Андреевичу.
Расчет был верным и на этот раз. В таком маленьком и не слишком отягощенном коммерцией городе, как Питер, наверняка «большие» люди знают друг друга в лицо и по номерам телефонов.
Через семь минут Кирилл уже разговаривал с бывшим генеральным директором бывшего «Солнышка», который заново поведал ему всю историю, уже со своей стороны. Повествование изобиловало неформальной лексикой, и Кирилл чувства бывшего генерального вполне разделял. Генеральный был откровенен до предела, потому что Кирилл был «свой», пришедший с нашей линии фронта, и за пять минут Костромин узнал больше, чем если бы он год изучал материалы следствия, включая имена и фамилии.
Расстались они почти друзьями, и Кирилл даже обещал звонить, когда в следующий раз будет в Питере. Телефон он старательно переписал в записную книжку.
Чем черт не шутит, может, и пригодится. Жизнь такая штука — не знаешь, куда повернет.
Вот никогда в жизни он не помогал девицам с заглохшими машинами, а тут вдруг помог и теперь может думать только о том, как бы ему побыстрее остаться с ней в одной комнате и не выходить оттуда подольше.
Он закурил и, пока сигарета медленно таяла в пальцах, сосредоточенно думал о предстоящем разговоре. Материала у него на этот раз было достаточно, но все же подумать стоило. Ему не хотелось сесть в лужу в самом начале, так ничего и не выяснив.
Сигарета дотаяла до фильтра, он решительно смял ее в пепельнице и набрал мобильный номер.
Когда ему ответили, он весь подобрался и даже встал с дивана и ушел с трубкой к окну, за которым плавился в небывалой жаре город Санкт-Петербург. Самый лучший город на свете.
— Петр Борисович, — сказал он сдержанно, — меня зовут Кирилл Андреевич Костромин. Мне посоветовал к вам обратиться Владимир Волин.
Так звали того самого ловкого парня, который слопал «Солнышко» вместе со всеми лучиками и даже не поперхнулся.
— Да-да, — откликнулся солидный и положительный голос в трубке.
Кирилл представил себе обладателя этого голоса — лысого, как бильярдный шар, сладкого, как рахат-лукум, в очочках и с мягкими белыми руками. И еще непременно в синем костюме.
— Мне нужна ваша помощь, Петр Борисович, — продолжил Кирилл, — Волин сказал, что вы можете помочь.
— Я немного помог Владимиру Петровичу, — осторожно сказал рахат-лукум, — у вас такое же… затруднение?
С этого момента начинался чистый экспромт, и Кирилл, дотянувшись до пачки, закурил следующую сигарету.
— В вашем институте года три назад зарегистрировали торговую марку «Северный олень». Это обувь. Теплая обувь для экстремальных климатических условий. Видели рекламу?
— Не припомню, — признался сахарный Петр Борисович, — но можно посмотреть.
— Да. Посмотрите, пожалуйста.
«Северный олень» придумался сам собой, но Кирилл отлично знал, что, чем убедительнее и глаже человек говорит, тем безоговорочней ему верят. А если при этом называть в разговоре какие-нибудь фамилии, о которых собеседник знает, что они — свои, никакие проверки не потребуются.
— Они регистрировались года три назад, — продолжал Кирилл настойчиво, — и я точно знаю, что у вас. Мне нужно, чтобы мой «Северный олень» был зарегистрирован раньше. Волин сказал, что вы в этом все понимаете. Я-то ничего не понимаю. Я бизнесмен, а не юрист.
Петр Борисович на другом конце провода моментально осознал собственную значимость и свою необычайную ценность для бизнеса.
— Это непросто, — проговорил он, становясь даже не сахарным, а паточным, — это требует… определенных усилий.
— Естественно. Мне нужно только, чтобы все было по-настоящему и чтобы меня ни в каком районном суде потом не взяли за одно место за подделку документов.
— Прошу вас, не нужно произносить по телефону подобных слов! — взмолился Петр Борисович. — Это совершенно ни к чему, я и так все отлично понимаю.
— Значит, я могу быть уверен, что все будет сделано как надо?
— Это зависит от оплаты, Кирилл Андреевич, и больше ни от чего. Все, что в моих силах, я сделаю.
— Сколько вы берете? — Кирилл уже шел напролом, понимая, что дело почти сделано — он получил ответы на все свои вопросы.
— Два процента от прибыли, — сказал Петр Борисович доверительно.
— Недешево, — весело констатировал Кирилл.
— Так ведь и работа непростая, — как бы извиняясь, пояснил Петр Борисович, — я отвечаю за качество, уважаемый Кирилл Андреевич. Если что-то будет не в порядке, вы же с меня спросите, верно?
— А что может быть не в порядке?
— Уверяю вас, все будет в полном порядке, если только установленная сумма…
— Да-да, — нетерпеливо перебил Кирилл, — про сумму я понял. Просто мне тоже нужны гарантии. Вы ведь в этом деле не один, правильно я понимаю? Вы своим… — он чуть было не сказал «сообщникам», но быстро поправился, — сотрудникам доверяете?
— Со мной работает только одна девушка, — доверительно сообщил Петр Борисович, — очень умненькая и очень надежная. Будьте спокойны. Кроме того, она ничего не знает. Просто исполнитель.
— Она из группы патентных поверенных? — уточнил Кирилл.
— Да-да. Именно они непосредственно занимаются регистрацией и архивами, а ваша торговая марка должна давным-давно быть в архиве, ведь так?
— Приятно иметь с вами дело, Петр Борисович! — искренне сказал Кирилл.
Он быстро свернул разговор, условившись с Петром Борисовичем о скорой встрече.
Все оказалось именно так, как он и предполагал.
Свете не было никакого резона красться по темному саду и лупить его ночью по голове. Все ее тайны были в руках у рафинадного Петра Борисовича.
Кирилл задумчиво уронил трубку на рычаг и достал из шкафа чистую рубаху.
Какая жара.
Кажется, что город за окном плавится и дрожит, как будто залитый огненным жидким стеклом.
Ознакомительная версия.
