— Прошу, — сказал Виктор.
Она вошла в комнату. Воздух, созданный совершенной системой климат-контроля, сомкнулся вокруг нее в собственническом объятии.
Виктор вернул стилет шестнадцатого века к остальным ножам и кинжалам. Он снял с верхней полки деревянный ящик и положил его на стол.
— Мне сказали, что этой рапирой нанесли смертельный удар в семнадцатом веке во Франции, — сообщил он. — Дуэль состоялась из-за неверной жены, если верить документу. Придя в ярость, обманутый муж заколол этим клинком обоих: и жену, и ее любовника. Часто такие истории сочиняют, чтобы поднять цену на лот, но в данном случае у меня есть причины доверять бумагам. Документы, подтверждающие правду, хранились в архивах Лувра, но для денег нет границ.
Виктор внимательно наблюдал за ее реакцией, когда она читала древний вердикт, держа в дрожащих руках. Она не могла не быть его отпрыском. Ее сны были серьезным доказательством.
Она осторожно передала ему бумагу.
— Да, — сказала она, убедившись. — Я думаю, это правда.
Она тоже чувствовала все, как и он. Это не должно было иметь значения, но имело. Какое это удовольствие — показывать свои сокровища тому, кто действительно способен их оценить.
— Ты ведь чувствуешь это, не так ли? — Он протянул руку к рапире.
Рейн избавилась от холодного оружия с видимым облегчением.
— Что чувствую?
— Пятно. Я бы сказал «энергетику», но этот термин так затаскали парапсихологи новой эры, что он потерял смысл.
— Я что-то не очень тебя понимаю. Он похлопал ее по плечу.
— Ты поймешь, моя дорогая. Если тебе снятся сны, то и остальное тоже придет. Это цена, которую ты платишь за то, что родилась с фамилией Лазар.
— Я уже расплатилась сполна, — прошептала она. Он безжалостно посмеялся над ней:
— Не ной. У власти всегда есть цена. И ты должна научиться пользоваться властью, чтобы ценить ее дары.
Она посмотрела на него с сомнением в глазах.
— А от дурных снов есть какой-то толк?
После недолгого колебания он достал из кармана связку ключей. Он открыл замок и достал из ящика черный пластмассовый чемоданчик.
— Знания — это всегда сила, если у тебя хватает мужества посмотреть правде в глаза, — сказал он и положил чемоданчик на стол. — Взгляни на это. Это мое последнее приобретение. Мне интересно, какой эффект эта вещица произведет на тебя. Она не древняя и отнюдь не красивая. И даже не редкая в отличие от других предметов моей коллекции.
— Тогда зачем она тебе?
— Я приобрел ее не для себя. Это для одного из моих клиентов.
Рейн засунула руки в карманы.
— И какая у нее история?
Он откинул крышку и подтолкнул чемоданчик ближе к ней.
— Ты мне скажи Очисти свое сознание. И скажи, что всплывет первым.
Она взглянула на вещь, напуганная и измученная.
— Пожалуйста, не смотри на меня так, — попросила она, — Я из-за этого нервничаю.
— Прости. — Он отступил на шаг. Рейн протянула руки и взяла пистолет.
— Совсем другие ощущения, чем с рапирой. Пятно, как ты говоришь, совсем свежее.
— Да, — подтвердил он.
Ее глаза, казалось, ослепли, когда она заглянула сквозь время и пространство. Ему стало ее жаль: так много сразу свалилось на ее плечи. Но ей придется пройти через все это.
— Женщина была убита. — прошептала она. — Человеком… нет. Тварью. Тварью настолько пустой внутри, что это уже давно не человек. Боже.
Она согнулась, закашлявшись. Ее всю трясло.
Виктор помог ей дойти до кресла и сесть в него. Его встревожила ее реакция. Она закрыла лицо руками, ее плечи тряслись, как будто она плакала, но ни звука не было слышно. Он взял с полки стакан и бутылку коньяка и налил ей немного.
— Катя. Прости. Ты в порядке?
Она открыла лицо. Он вложил стакан ей в руку, и она сжала его одеревеневшими пальцами.
— Что это было, Виктор?
Его поразил ее сухой, жесткий тон и прямолинейность вопроса.
— Это часть игры, в которую я играю. — сказал он, чувствуя, что оправдывается. — Это краденое орудие убийства. Извини меня, дорогая. Я не хотел тебя расстраивать. Я показал тебе его, чтобы убедиться, что ты можешь чувствовать… — Он остановил себя.
— Что чувствовать? — Она поставила на столик стакан с коньяком.
— Пятно, — ответил он.
— Я это почувствовала, — произнесла она низким голосом. — И надеюсь, что мне никогда больше не придется ничего подобного испытать.
Он почувствовал приступ вины:
— Я и не предполагал, что ты такая впечатлительная. Уверяю тебя, я…
— Твоя игра того не стоит. Что бы она ни значила.
— То есть?
— Эта вещь отравляет. — Ее голос властно звенел» даже в этой глухой, звуконепроницаемой комнате.
Виктор удивился.
— В средние века аристократы на протяжении многих лет травили себя ядами, чтобы выработать иммунитет ко всему, что им могли подсыпать враги. Со мной случилось то же самое, у меня выработался иммунитет.
Она покачала головой:
— У тебя нет такого иммунитета, как ты думаешь. И если ты так любишь смотреть правде в глаза, то посмотри в глаза этому факту. Тебе не стоило держать эту вещь. Что бы ты ни сделал ради того, чтобы раздобыть ее, она этого не стоила. И что бы ты ни планировал с ней сделать, тоже того не стоит.
Он был так удивлен ее дерзостью, что не сразу нашелся, что сказать.
— И откуда в тебе этот талант к морализаторству? — спросил он с издевкой в голосе. — Точно не от меня. И уж точно не от Аликс.
— А может, это все мое? — сказала она. — Может, я сама в себе все это воспитала, без вашей помощи.
— А-а. Ангел правосудия поднялся из помойной ямы ее прошлого, возносясь над грехами ее лживых, порочных предков-прелюбодеев.
— Прекрати, Виктор.
Он захлопнул чемоданчик и убрал его в ящик. Его руки тряслись от гнева. Он не чувствовал такой ярости много лет, с тех пор как Питер…
Нет. Он не хотел думать о Питере. Он закрыл ящик.
— Хватит с нас шокирующих признаний на сегодня. Пора передать тебя под охрану твоего нового сторожевого пса. Бог знает, что может с ним случиться, если он забредет в это место греха и порока в поисках тебя.
— Виктор, прошу тебя, перестань.
Отчаяние на ее лице пробудило в нем что-то заржавевшее и давно не востребованное, что-то, что лучше было не трогать. От этого он только еще больше разозлился. Он открыл дверь.
— После тебя, — сказал он холодно.
Она вышла из комнаты, гордо подняв голову и выпрямив спину.
Он включил охранную систему и подумал, не сменить ли ему код доступа в компьютер. Хотя, с другой стороны, к чему все это? С таким к нему отношением она никогда не догадается, что это за код.
Не в этой жизни.
