— В каком смысле? — уточнила я.
— Погляди на его котлы, — снисходительно объяснила сестрица.
— На что?
— Ну, на часы, бестолочь!.. Видишь? Это же настоящий Patek Philippe! Дико дорогие и клевые часы! Носить их может себе позволить только кекс с годовым доходом не ниже пятисот тысяч долларов.
— Не может быть! — возразила я. — Богатые ничего не читают, они только считают, а Даня весьма эрудированный человек…
— Юлька, я от тебя шизею! Как тебе удалось сохранить подобную незамутненную ювенильность?
— Ювелирность? — опять переспросила я, не расслышав.
— Уф, молчи лучше! Ни фига ни во что не врубаешься!.. Но я тебя уверяю: благосостояние мужчины безошибочно определяется по часам, которые он носит, ну и еще по некоторым аксессуарам… Этот кент точно богат, держись за него руками, ногами, зубами и всем, чем сможешь!
Я посмотрела на свои давно не знавшие маникюра пальцы, на коротковатые ногти, совсем не похожие на копи дикого хищника, и бесхитростно ответила:
— Нечем мне держаться.
— Дура! — выдохнула Виктория и картинно округлила глаза.
— Девочки, перестаньте шушукаться и секретничать. Это неприлично, вы ведь не одни, — окоротил нас папа. — До наступления Нового года остался один час и двенадцать минут!
— Пора выпить! — воодушевленно изрек Валерий, и эта реплика родила во мне подозрение, что отец из него получится таксебешный.
— Правильная мысль, — одобрил папа и стал разливать по рюмкам свою любимую горилку. Ну почему он так невнимателен к моральному облику будущего зятя?!
Мой Даниил держался тише воды, ниже травы, не пил, а скорее пригубливал, и разговаривал мало. Зато я болтала за троих! За десять минут до боя курантов мой дряхлый мобильный телефон словно прорвало. Поочередно звонили, чтобы поздравить, девчонки из моего бывшего офиса, Павел и Санчо с Лизой. Удивительно, но позвонила даже Надя Краснова.
— Юльча, с праздничком тебя! — заявила бывшая подруженция. — Предупреждаю заранее — седьмого января у нас новая выставка на тему ангелов. Ангелы будут во всех видах — в маске, в керамике, в гипсе, в акварели, в чеканке и вышивке. Приходи посмотреть.
— Извини, дорогая, но я сейчас сама как ангел.
— Юлич, неужели ты продолжаешь на меня дуться? — мгновенно поняла Краснова. — Кто прошлое помянет, тому глаз вон!.. Глупая, жить не прощая невозможно. Мы же подруги, мало чего случается, а дружбой все равно нужно дорожить.
— Ладно, Надя, может быть, приду… — покорно вздохнула я. — С Новым годом тебя!
Я так разволновалась, что опять выпила лишнего. Заметил это один Даниил, и в час ночи мы с ним отчалили. Наше исчезновение осталось незамеченным родственниками, которые увлеченно пели:
С веток облетает черемухи цвет,
В жизни раз бывает восемнадцать лет.
Создавалось ощущение, что никто из них не стал старше восемнадцати. Впрочем, любовь не имеет возраста.
…Новый год по московскому времени мы с Даниилом встретили в моей квартире. Благоухала пихта, на столе качался одинокий ананас и высились два фужера с апельсиновым соком. Сколько можно напиваться и объедаться? Я успела протрезветь, но в сон меня клонило неумолимо, и, скинув туфли и сняв очки, я прикорнула на диване.
— Юленька, не засыпай! — попросил Даня. — Поговори со мной.
— Нет, не засыпаю, — привычно солгала я и смежила веки.
— Я хотел сказать, что ты — девушка моей мечты, — попытался разбудить меня новый поклонник.
— Держи мечту в кармане, — сквозь сон улыбнулась я и почувствовала, как он деликатно и нежно касается моей щеки губами. Оказывается, умеет целоваться!..
Всем известна примета: как встретишь Новый год, так его и проведешь. Если ориентироваться на местное, новосибирское время, то мне предстоит постоянно находиться среди родственников. А если брать в расчет время московское, то, скорее всего, я впаду в анабиоз, в амнезию с просветами на поцелуи. В сущности, и та и другая перспектива прекрасна, заманчива и просто восхитительна!..
В январе я переселилась в центр города, в просторный пентхаус, занимаемый Даниилом Нелюбовым. Фамилия моего избранника совершенно не вязалась с его любвеобильностью: этот парень ежеминутно дарил мне внимание и ласки.
— Юленька, ты плохо знаешь историю. Всех князей в Древней Руси нарекали фамилиями с приставкой «не», чтобы отвести от них зависть, — объяснил Даня и привел примеры: — Нелюбов, Ненастьев, Некрасов, Небогатов.
— Несчастливцев! — вспомнила я комедию Островского «Лес».
— Кушай, мое солнце, — улыбнулся Даня и поставил на постель низенький раскладной столик, за которым очень удобно завтракать лежа.
— Перестань меня закармливать, Нелюбов! А то растолстею и перестану помещаться на кровати, — пошутила я, потому что перегнать габаритами кровать общей площадью в четыре квадратных метра вряд ли удалось бы кому — нибудь из живых существ.
Каждое утро Даня готовил для меня завтрак и подавал его с неизменной улыбкой. Мне такая забота нравилась, а улыбка заряжала меня ответной улыбкой на целый день: сама начинала улыбаться и в машине, и в магазине. В нашей совместной жизни все — таки имелся один существенный недостаток: Даниил чаще отсутствовал, чем присутствовал. Он постоянно улетал в командировки. Звонил мне то из Иркутска, то из Владивостока, то из Москвы. Кстати, Виктория недооценила его доходы: Нелюбов зарабатывал в год по миллиону. А часы в белом стальном корпусе носил не ради понтов, а в память о первой удачной сделке, когда и был куплен Patek.
Я без Даниила безумно скучала, хотя и перенесла в дом часть книг, самшит и бугенвиллею, а еще купила пару горшочков с фиалками. И все же словом перемолвиться было не с кем: не с цветами же разговаривать? А мне хотелось с кем — то делиться впечатлениями о прочитанном и увиденном, о том, что у меня внутри… Да, я испытывала острую потребность делиться с Нелюбовым своей любовью!.. Секунда длилась как день, минута как месяц, день без него был подобен году. Я оживала, когда в кармане принимался вибрировать сотик. Кричала в трубку:
— Даня, учти, я соскучилась, потому что я тебя очень люблю!
— Юленька, я тебя тоже! — откликался он.
— Нелюбов, я тебе еще что — то важное хочу сказать.
— Подожди, не говори, я в аэропорту, уже вылетаю. Дико хочу тебя видеть!
В один из таких прекрасных дней, когда Даня прилетел, а у меня в магазине был выходной, мы валялись на ковре на животе и болтали ногами в воздухе, глядели в телевизор и подпевали Роме Зверю: «Напитки покрепче, слова покороче…» Не то чтобы мы торчали от крепких напитков, но все, сделанное вместе, воспринималось нами необходимым и значительным.
